Лето мафии - Э. Винсент

Крутанув ружье в сторону стола, он разом разрядил оба ствола. Крышка стола превратилась в облако мелких щепок — вместе с едой, серебром, фарфором и хрусталем. В замкнутом помещении звук получился оглушительный. Недотрога и Джи-джи отпрянули назад, зажимая мучительно болящие уши.

Анджело подождал, пока они придут в себя, — затем достал из ушей ватные затычки.

— Приятного аппетита, — сказал он и ушел, а следом за ним ушел и Дино.

Анджело кивнул нам с Мальчонкой, приглашая следовать за собой, и мы направились к лестнице.

Оставшиеся в кабинете Джи-джи и Недотрога никак не могли опомниться и в растерянности стояли у стены. В воздухе кружил мелкий мусор. От едкого дыма у них слезились глаза, а аромат чеснока сменился запахом пороха.

На первом этаже склада семеро подручных Джи-джи стояли лицом к стене, согнувшись пополам и опираясь на руки — это выглядело прелюдией ко второй бойне Дня святого Валентина.[18] Бо Барбера и Матти Кавалло держали их под прицелом пистолетов-пулеметов. Мы с Мальчонкой сели в грузовик, где нас уже ждал Рыжий. Анджело нажал кнопку, и ворота гаража поползли вверх. Когда они поднялись до половины, мы вывели грузовик на улицу, и Анджело нажал другую кнопку. Дождавшись, когда ворота почти полностью закроются, он, Барбера и близнецы Кавалло поднырнули под опускающуюся створку.

Через пятнадцать минут после того, как наш грузовик въехал на склад Джи-джи, мы уже снова боролись с заторами на Тридцать шестой улице. «Форд» и «Бьюик» ехали следом под оглушительную какофонию автомобильных клаксонов. Через два квартала Анджело остановился у телефона-автомата и позвонил моему отцу. Он сказал лишь шесть слов:

— Они со мной, все в порядке.

Остальной рассказ подождет.

Анджело отвез нас в ресторан «Маленькая Италия», где мы пообедали, отмечая победу, после чего наши пути разошлись. Рыжий и Бенни отогнали грузовик компании по доставке рыбы на стоянку на острове Кони-Айленд, рассудив, что он простоит там целый месяц, прежде чем кто-нибудь сообразит, что его бросили. Луи и Порошок поехали следом за ними на «Бьюике», чтобы забрать их. Анджело, Мальчонка и я подвезли Прыгуна к нашему дому, где он должен был встретиться с Сидни, чтобы отправиться вместе с ним в оперу. Затем Анджело настоял на том, чтобы нас с Мальчонкой осмотрели в клинике. Мы пробовали спорить, но тщетно.

Клиника размещалась в старинном доме на Двадцать девятой улице между Восьмой и Девятой авеню. На фасаде не было никаких указаний на то, что находится внутри. Весь медицинский персонал получал жалованье от Альберта Анастасии и насчитывал специалистов почти всех отраслей — многие из врачей были пенсионерами, которым надоело сидеть дома без дела. Задачей клиники было лечение огнестрельных ранений и других травм, обычных в повседневной деятельности мафии. Деньги, шедшие на содержание клиники, подобно отступным и взяткам, считались просто еще одной статьей накладных расходов.

Анджело настоял на том, чтобы врач осмотрел нас с Мальчонкой с головы до ног. К этому времени моя рука уже «оттаяла», и врач подтвердил, что ничего серьезного со мной не произошло. Все ограничилось разбитыми костяшками пальцев, которые он тотчас же залепил пластырем. У Мальчонки ныла спина, а нижняя челюсть напоминала перезрелое яблоко, но его жизни тоже ничего не угрожало.

После того как Анджело убедился, что с нами в целом все в порядке, мы сели в «Форд» и поехали в контору к моему отцу. По дороге я обратил внимание на то, что ссадина у Мальчонки на подбородке начала кровоточить… очень плохо. Меньше чем через шесть часов ему предстояло выйти на ринг в Гарлеме.

Глава 26

Контора моего отца находилась на углу Двенадцатой авеню и Пятнадцатой улицы, фасадом к причалам — все причалы от Тринадцатой до Пятьдесят седьмой улицы находились в отцовских владениях. Все, что ходило, ездило и плавало на этой территории, попадало под юрисдикцию профсоюза портовых грузчиков. Заправлял этим профсоюзом Альберт Анастасия, и он назначил моего отца своим представителем.

Всей портовой деятельностью Нью-Йорка заведовал Винченто Маньяно, капо нашей Семьи, но он поручил контроль за всем этим Анастасии, а тот, в свою очередь, доверил это дело моему отцу.

Помимо разгорающегося конфликта между Костелло и Дженовезе назревала вторая война между Маньяно и его ближайшим помощником Анастасией. На время работы комитета Кифовера было объявлено перемирие, однако под внешним спокойствием на поверхности в глубине тлел огонь. Рано или поздно или Маньяно, или Анастасия должны были уйти… навсегда.

Контора моего отца не отличалась внешней роскошью, зато здесь имелось все для эффективной работы; не слишком просторная, она была очень уютной. Лучше всего ее можно было охарактеризовать словом «ставка»: массивный дубовый письменный стол, диван, небольшой кофейный столик, удобные кресла и маленький сервант. Всю стену за письменным столом занимала большая фотография центральной части Вест-Сайда с высоты птичьего полета, а окна выходили на причалы. От входа со стороны Пятнадцатой улицы посетители попадали сначала в приемную, где, как правило, дежурил Бо Барбера.

Анджело, Мальчонка и я зашли в приемную в половине пятого и, помахав Барбере, направились дальше в кабинет отца. Все мы обливались потом, но Анджело просто выглядел так, словно его окатили из шланга. Он снял пиджак, но его сорочка промокла насквозь, а кожаная портупея оставила темное пятно на спине за поясом. Мы с признательностью вошли в прохладу кондиционеров, где нас встретил знакомый запах оружейной смазки. Отец сидел за столом и протирал ствол своего пистолета 45-го калибра тряпочкой, смоченной в этой пахучей жидкости. Ее приятный аромат я ставил в один ряд с запахом чеснока, дикого майорана и свежего хлеба. Мы с Мальчонкой уселись на диван, а Анджело плюхнулся на стул перед столом.

— Ты готовишься к неприятностям? — спросил Анджело, указывая на пистолет.

— Всякое может быть. Я слышал, у вас прошло не все гладко. — Отец взглянул на нас с Мальчонкой.

— Ничего серьезного, — махнул рукой Анджело. — Недотрога немного разгорячился, поэтому я решил испортить Джи-джи обед. Кто звонил?

— Костелло. Он в ярости… Я ему обещал, что все будет спокойно.

Анджело презрительно фыркнул.

— Значит, Джи-джи сразу же завизжал как резаный. Он нажаловался Дженовезе?

Отец кивнул.

— А Дженовезе тотчас же позвонил Костелло. Ну а тот связан по рукам и ногам этим комитетом Кифовера. Он настаивает на том, чтобы всем встретиться и поговорить.

— Тут что-то не вяжется, — заметил Анджело. — Джи-джи известно, что у нас есть фотографии. Неужели он готов рискнуть, что мы покажем их Костелло? Он же должен понимать, что в этом случае все дерьмо полетит в его сторону.

— Согласен, — сказал отец, — но мне почему-то кажется, что Джи-джи не видит в этих снимках угрозы для себя.

— Да он patzo,[19] — выразительно покрутил пальцем у виска Анджело. — Как только Дэнни Пизано увидит, как Джи-джи трахает его жену, он не станет ни у кого спрашивать разрешения — он просто его замочит, и плевать ему на Кифовера. Костелло это прекрасно понимает.

— Ну а если Дэнни не пожалуется? — многозначительно промолвил мой отец, вопросительно подняв бровь.

— Черт побери, но что может его остановить?.. — Анджело умолк. Вдруг до него дошло, что существует и другая возможность. Я тоже увидел ее.

Отец кивнул. Мельком бросив взгляд на меня, он снова повернулся к Анджело.

— Как я уже говорил Винченцо… когда царь Давид влюбился в Вирсавию, ему понадобилось устранить препятствие в лице ее мужа. И царь послал его в сражение в первом ряду, чтобы тот обязательно погиб. Так и произошло. И никаких препятствий больше не осталось.

— Но Дэнни — один из ближайших помощников Джо Боннано, черт возьми, — возразил Анджело. — Если Джи-джи пришьет Дэнни, Боннано так просто это не оставит.

— Ну а если Дэнни просто исчезнет бесследно? Подозрения будут у всех, но трупа-то ведь нет. Боннано не сможет обратиться в Комиссию без доказательств.

— Мы сможем показать Костелло фотографии, — сказал Анджело.

— Верно, — согласился мой отец. — Но Дэнни пропал, а у Боннано нет доказательств, что он убит. Костелло меньше всего нужны внутренние раздоры. Комиссия и так только и думает, что об этом Кифовере. Нет — если Дэнни Пизано исчезнет, от фотографий не будет никакого толка.

«Господи, — подумал я, — возможно, Джи-джи нас перехитрил».

— А что, если мы предупредим Дэнни? — спросил Анджело.

— Не надо недооценивать Джи-джи, — возразил отец. — Если он согласился на встречу, значит, уже слишком поздно… Дэнни уже мертв.

— Когда назначена встреча? — спросил Анджело.

— На сегодня, на пять вечера, — ответил отец, снова бросив взгляд на меня. — И Костелло хочет, чтобы я захватил с собой тебя, поскольку, как ему сказали, все заварил именно ты. Заедем домой, чтобы ты надел костюм.