Искусство Раздевания - Стефани Леманн

— С чем?

— Ну, они же возбуждаются? Что они с этим делают?

— Ну, распускают руки в туалете. Или возвращаются домой к своим женам. Или спускают прямо в штаны, наверное. В любом случае, это не такая большая проблема.

— Но неужели это их не напрягает?

— Они приходят напряженными, дорогая. Обратно выходят уже расслабленными.

Тогда я ей не поверила. С возрастом стала верить еще меньше. Он платит ей и должен злиться, потому что понимает: она делает это только ради денег. А она испытывает раздражение из-за того, что он может купить ее. Так что в результате они оба недовольны. И это недовольство распространяется по миру, как круги по воде, и отравляет жизнь всем окружающим.

Мы добрались до дома, и, шагая вслед за Коко по лестнице, я вспомнила про свое домашнее задание. Математика? К черту. Японская религия? Да кому это интересно? Мои мысли сейчас заняты совершенно другим. Да уж, поход на стриптиз способен выбить из колеи.

Неудивительно, что люди на него все еще ходят.

Глава двадцать четвертая

Наконец-то с помощью Эммы мне удалось упаковать вещи Ли. Эмма решила оставить себе несколько свитеров, красивую длиннополую шубу и немного нарядных платьев. Я была рада, что она смирилась с ситуацией и начала плавно из нее выходить.

Теперь настал черед письменного стола. Эмма делала в гостиной уроки. В духовке доходило до готовности шоколадное печенье. Я уселась на крутящийся стул Ли с мыслью, что теперь разбираться мне будет проще, ведь одежда вызывала более яркие воспоминания о ней.

С верхним ящиком дела обстояли просто: в нем хранились ручки, листы бумаги, старые ключи от неизвестных замков, пакетики с сахаром, никому не нужные рецепты… Я выбросила весь мусор и рассортировала оставшееся по кучкам. Рядом со столом стояла дубовая тумба с двумя выдвигающимися ящиками. Верхний из них был заполнен документами, и я, не зная как с ними поступить, оставила бумаги на месте.

Нижний ящик оказался заперт. Наверное, тоже документы. Ну и ладно.

Остался ее рабочий стол. Стопка книг: «Незнакомцы на поезде», биография Зельды Фицджеральд, «Моби Дик», старые выпуски «Нью-Йоркера», каталог товаров. Довольно внушительная кипа корреспонденции. Мне казалось неуместным копаться в ней, ведь там были и личные письма, поздравительные открытки от ее погибшего отца, весточки от друзей. Я все собрала в аккуратную стопочку, ничего не выбрасывая.

Затем занялась одним из трех боковых ящичков. Работы было непочатый край, и я уже подумывала, не попросить ли отца заняться разбором бумаг. Налоговые декларации, счета по карточке «Виза». В нижнем ящичке я обнаружила перекидной блокнот в желто-оранжевой обложке. Раскрыла его и поняла, что это дневник. Первая запись была сделана примерно полгода назад. Последняя — всего за несколько дней до ее смерти.

— Джинджер!

Эмма звала меня из кухни. Но я все равно на всякий случай закрыла блокнот.

— Что?

— Печенье, по-моему, готово.

— Выключишь?

— Ладно.

Я снова раскрыла дневник и прочла последнюю запись.

«Я не верю, что возможно разделение между душой и телом. Эти две материи очень тесно связаны между собой. Что случается с одним, влияет и на другое. Как бы мне хотелось прожить всю свою жизнь с пониманием этого факта».

Я перечитала последние строчки еще раз. И еще раз. Словно это могло хоть ненадолго продлить ее жизнь. Было как-то не по себе от того, что дневник заканчивался именно таким образом. Интересно, знала ли она, что запись окажется финальной? Когда я в который раз осознала, что ее уже не вернуть, у меня перехватило дыхание. Как же это несправедливо.

Эмма снова позвала меня из гостиной.

— Ты идешь? Я уже вынула печенье из духовки.

— Сейчас приду!

Я убрала блокнот обратно в ящичек. Если есть один дневник, то почему бы не быть и второму? Или же она начала вести его, осознав, что времени осталось не так уж много?

Мой взгляд наткнулся на деревянную тумбу. Закрытый ящик! Может, к нему подходит один из ключей?

Всего ключей было три. Самый маленький из них, на вид мог подойти к замку.

Но это же было нарушением тайны личности. Если она заперла свои дневники, значит, не хотела, чтобы их видели посторонние. Мне следовало уважать ее решение.

Маленький ключик вошел в замок, и ларчик открылся.

Ящик был заполнен перекидными блокнотами. Тридцать или даже сорок штук. Все они были братьями-близнецами найденного мною блокнота и отличались только цветом обложки. Я пролистала один из них, синий, он лежал на самом верху. Точно, еще один дневник. И сиреневый, и зеленый тоже. Все это дневники. Вряд ли отец бы обрадовался, узнав, что я нашла их. Тогда зачем он просил меня разобраться в ее вещах? Может, не подозревал, что она хранила здесь свои дневники. Да, скорее всего так и есть.

Я выудила блокнот с самого дна. На обложке стояла цифра — 1985. Ух ты! Я отложила его, и взяла один из тех, что повыше. Январь 2003. Вот это подарок! Эмма с радостью прочитает их со временем. Я открыла первую страницу.

«Я ненавижу своего мужа».

Это еще ни о чем не говорит. Я продолжила читать дальше.

«Никогда бы не подумала, что способна испытывать это чувство по отношению к нему, но это так. Я бы даже могла его убить».

Я бросила быстрый взгляд в сторону двери. Сердце бешенно колотилось в груди. Искушение было слишком сильным.

«Он сделал меня несчастной. Но его это, кажется, вообще не волнует. Я думала, он любит меня. Но когда сказала ему, что знаю о той, другой женщине, он даже не выказал своего сожаления. И это, черт возьми, так на пего похоже! Она молода, у нее красивая фигура. Никогда не думала, что он падет так низко. Я считала, он не такой, как другие. Ха! Видимо, все они одинаковые. Вот почему они… Нет. Не стоит делать обобщений. Речь идет только о нем. Моем собственном муже. Я ненавижу его. Я ненавижу его!»

Я быстро пробегала глазами по строчкам, сгорая от любопытства, что же он такого натворил. Понятно, что завел любовницу, но как ее звали? И сколько это продолжалось? Где? Как?

Ответы не спешили появиться на страницах дневника. Здесь требовался более тщательный поиск. Наверное, чтобы разобраться в ситуации, нужно обратиться к более ранним записям.

Я убрала блокнот в ящик, закрыла его и положила ключ в задний карман. После чего вышла к Эмме в гостиную.

— Ну, как продвигается? — поинтересовалась она, не отрываясь от учебника истории.

— Нормально.

— Хочешь печенье?

— Да.

Меня всю колотило. А что, если дневники ка-ким-то образом попадут к Эмме? Пусть ящик и заперт, но где гарантия, что не существует другого ключа? Этот ключ я могла оставить себе, но что, если отец спросит о нем? Мне хотелось сохранить содержание дневников в тайне. Вряд ли Ли желала, чтобы он прочитал их. Я направилась к холодильнику, собираясь налить себе немного молока.

— С тобой все в порядке? — спросила Эмма.

— Да! — Я откусила кусочек печенья.

— Хорошо получились, правда?

— Да, очень вкусно.

Перед уходом я нашла в кладовой большую хозяйственную сумку и сложила в нее все дневники, прикрыв их сверху шарфами Ли. Я поставила сумку в коридор рядом с лифтом, чтобы Эмма не видела, как я ее забираю. Я просто подстраховалась на случай, если ей захочется выяснить, что же это там такое в закрытом ящике. Позже придумаю, куда их деть, когда выберу достаточно безопасное место.

Придя домой, я выложила их у себя на кровати в хронологическом порядке. И стала искать ответы на возникший у меня вопрос. Вот тогда-то я и узнала, что эта женщина была не единственной. Он изменял ей и с другими. Похоже, ему нравились интрижки с молоденькими девушками.

Поначалу Ли утешалась тем, что это не было чем-то серьезным, связанным с истинными чувствами. Ей казалось, что следует лишь разоблачить его, как он сразу раскается и станет умолять о прощении. Но все вышло по-другому.

«Я просто убита. Для него, похоже, самая большая проблема заключается в том, что мне стало все известно. Я думала, он пообещает, что прекратит вести себя подобным образом, но он сказал, что не собирается этого делать. Ему, похоже, даже не стыдно. А теперь мне кажется, будто со мной что-то не так, раз он уходит от меня и ищет счастья на стороне с молоденькими девицами. Мне так плохо. Так обидно! Смогу ли я простить его? Да и нужно ли ему мое прощение?»

Я закрыла дневник, откинулась на подушку и уставилась в потолок. Мысль о том, что ему не было дела до ее прощения, просто выводила меня из себя. Это он обманывал ее, да к тому же вынудил чувствовать себя ущербной.

В памяти вдруг всплыл разговор, который как-то состоялся у нас с Ли. Как я теперь поняла, произошел он вскоре после того, как она раскрыла его обман. Мы прогуливались по Цент-рал-парку. Я жаловалась на Коко, которая тогда издала на свои средства книгу «Как танцевать стриптиз» и занималась исключительно ее продажей и привлечением людей на свои занятия.