Хроники царя Давида - Штефан Хейм

— Царь Давид говорил мне однажды, что ни среди женщин, ни среди мужчин не встречал он никого более искусного в любви, чем Вирсавия, дочь Элиама. Что же касается слов, которые говорили они друг другу той ночью, то боюсь, что тебе самому придется спросить об этом царицу-мать.

— Близко ли мой господин знаком с ней? — осведомился я наилюбезнейшим тоном.

— Если бы рядом не было меня с моими советами, — Нафан сделал многозначительную паузу, — и Ванеи с его хелефеями и фелефеями, то сидеть бы сейчас ее сыну не между херувимами, а в темной, страшной темнице.

— Так значит, мой господин мог бы без особого труда попросить царицу-мать, чтобы она приняла меня для небольшой беседы и разрешила задать ей несколько вопросов?

Нафан поднял выцветшие брови.

— Ты нашел бы ее не слишком разговорчивой.

И он снова продолжал.)

Но женщина забеременела и отправила к Давиду гонца, чтобы сообщить: у меня будет ребенок.

Это произошло как раз в тот день, когда я был у царя, дабы поведать ему одно небольшое пророчество. И сказал мне царь: «Да обратит БОг на меня все свои кары, Нафан, но я почти уверен, что она это подстроила». Я спросил, почему возникло у него такое подозрение. Он отвечал: «ГОсподь об этом знает, ибо смотрит не так, как смотрит человек, — ГОсподь видит сердце; да и мне чутье так подсказывает».

Я сказал царю, что еще один сын — это всегда благо, если, конечно, сын от его семени.

В этом он уверен, отвечал Давид: ведь он сам видел, как Вирсавия совершала свои омовения; она пришла к нему всего через несколько часов после этого, чистая кровью своей и телом, а муж ее, Урия, находился на расстоянии четырех дней быстрой скачки — под стенами Раввы аммонитской.

Тогда я сказал: «Похоже, что ГОсподь благословляет раба своего Давида не только словами».

Царь наморщил лоб и молвил: «А как же быть с заповедью ГОспода, которую необрезанные называют „табу“? Можно, конечно, скрыть связь с женщиной, но ребенка утаить не удастся, а нечто вроде непорочного зачатия, быть может, и случится когда-нибудь в нашем роду, но до сих пор о таком не слыхали».

И тогда я спросил царя: «Верно ли понял я господина моего, что от Раввы аммонитской, которую осаждает Иоав, а вместе с ним хеттеянин Урия, служащий под его началом, до Иерусалима четыре дня быстрой скачки?»

«Верно», — отвечал царь.

Я сказал: «Значит, Урии понадобилось бы восемь дней, чтобы прибыть в Иерусалим, лечь со своей женой Вирсавией и стать отцом ее ребенка, ибо кто может с точностью до одного-двух дней сказать, как долго пребывает младенец в чреве своей матери?»

Царь Давид толкнул меня локтем под ребро и произнес: «Нафан, друг мой, если бы не знал я, что ты пророк, то сказал бы, что ты — еще и шельма».

* * *

Благодаря тому, что господин Ванея замолвил за меня слово, мне позволили заглянуть в некоторые письма, сохранившиеся в архивах Иоава, который командовал осадой аммонитского города Раввы.

Первое из них гласило:

Хеттеянину Урии, начальнику тысячи, стоящему под Раввой аммонитской, от любящей жены его Вирсавии, дочери Элиама.

Да ниспошлет Яхве супругу моему долгую жизнь и богатую добычу. Твоя любящая жена чахнет от тоски по твоим объятиям. Приезжай! Прикосновения твои — рай для меня, я таю от них, подобно снегу под солнцем. Приезжай же! Царь Давид услышал о тебе и хочет видеть тебя; ты будешь сидеть за его столом и обретешь почести, а ночью ляжешь со своей горлицей. Поспеши! Да поможет мне ГОсподь в том, чтобы мои воздыхания достигли ушей твоих.

Это письмо, по всей видимости, прилагалось к прошению, поданному Урией военачальнику Иоаву, которое выглядело следующим образом:

Иоаву, сыну Саруи, дважды герою Израиля, военачальнику, от слуги его Урии, хеттеянина, начальника тысячи.

Да ниспошлет Яхве господину моему победы во всех сражениях. Как явствует из прилагаемого к сему письма, дома у меня возникли определенные обстоятельства, требующие моего присутствия. Поскольку осада осуществляется по плану, без моих услуг, полагаю, короткое время можно обойтись. Посему со всей почтительностью прошу для себя десятидневный отпуск. По прибытии в Иерусалим я отмечусь в главном штабе.

Прошение Урии совпадает по времени с сообщением, полученным Иоавом от царя, верховного главнокомандующего.

От царя Давида, избранника ГОспода, любимца Израиля и льва Иудейского, Иоаву, поставленному над войском.

Да умножит Яхве твою силу. Прослышал я о некоем хеттеянине по имени Урия, преданном и храбром воине, способном офицере. Буду признателен, если ты пришлешь его на несколько дней в Иерусалим, ибо хочу я с ним познакомиться.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЧТЕНИЯ НАФАНА ИЗ КНИГИ ЕГО ВОСПОМИНАНИЙ, С ВОПРОСАМИ ЭФАНА, СЫНА ГОШАЙИ, И ОТВЕТАМИ НАФАНА, ЗАКЛЮЧЕННЫМИ В СКОБКИ

Но и хитроумнейшие планы людей для ГОспода — словно сор на ветру. И кто бы мог предположить, что хеттеянин Урия проявит себя таким образцово благонравным, воздержанным и благородным?

Урия въехал верхом в Иерусалим и доложил о своем прибытии во дворец; царь Давид вызвал его пред свои очи и расспрашивал, как дела у Иоава и у воинов, каковы военные успехи. Затем он сказал Урии: «Иди домой и омой ноги свои». Урия покинул дворец, а вслед ему понесли всевозможные кушанья — подарок царя.

Но Урия домой не пошел, а улегся спать у офицеров привратной дворцовой стражи.

Я был у царя Давида, когда от Вирсавии прибежал слуга и сказал: «Видели Урию, хеттеянина, как въехал он верхом в Иерусалим, и госпожа моя нагрела воду, чтобы омыть его ноги, поджарила мясо, которое прислал ей царь, и приготовила супружеское ложе, но Урия так и не пришел в свой дом».

Тогда царь разослал гонцов и узнал, что Урия спит у ворот дворца; и приказал он ему явиться пред очи свои. «Неужто не был путь от Раввы до Иерусалима, — спросил Давид, — долгим и утомительным, целых четыре дня? Почему же ты не пошел в дом свой?»

Урия, склонив голову, отвечал: «Я хеттеянин, мой повелитель, но принял истинную веру и потому ставлю принципы выше удовольствия. Ковчег ГОсподень и войско Израилево ютятся в палатках, а господин мой Иоав и его воины стоят в открытом поле; так неужели могу я пойти в дом свой, чтобы есть там, и пить, и возлежать рядом с женой моей? Как БОг свят, такого я никогда не сделаю».

Царь Давид мрачно посмотрел на меня, Урии же сказал: «Достойно сказано, Урия. Я не премину упомянуть об этом Иоаву, твоему начальнику. Но останься еще на один-два дня, я хочу пригласить тебя за свой стол, и будешь ты сидеть от меня по правую руку, рядом с пророком Нафаном, человеком острейшей проницательности».

(Нафан прервал чтение и выразительно посмотрел на меня.

Я отреагировал, заметив, что описание противостояния царя и Урии выполнено мастерски и очень пригодится для Хроник царя Давида, а упоминание о его, Нафана, проницательности — весьма привлекательная нота.

Нафан кивнул:

— Тут будет еще много сюрпризов!

И продолжал:)

Так в тот день, а также и на следующий день Урия остался в Иерусалиме. Царь Давид сказал мне: «Нафан, нужно напоить этого человека, это единственная наша надежда, ибо ГОсподь сотворил вино как противодействие принципам и долгу».

Давид позвал Урию, и он ел и пил с нами, а мы сидели слева и справа от него; царь хвалил Вирсавию и уговаривал Урию использовать представившийся случай, ибо когда мы состаримся будет уже слишком поздно: никто не сможет нас согреть. И я тоже наступал на Урию и все время подбивал его выпить со мной, и мне казалось, что он должен уже свалиться.

Но этого не случилось. Урия поднялся, выпрямился во весь свой рост и заявил заплетающимся языком, что ему давно уже пора отправляться спать, ибо рано утром — в седло и четыре дня скакать до Раввы. После чего шатаясь вышел, даже не пожелав нам доброй ночи.

Царь Давид послал вослед слугу, чтобы тот отвел Урию в его дом, к Вирсавии. Однако слуга вскоре вернулся и, бросившись ниц пред царем, поведал, что хеттеянин домой не пошел, а улегся спать у офицера привратной стражи.

Царь швырнул ему в голову кубок, а затем послал за писцом Сераией, дабы что-то ему продиктовать. Я же и все остальные отправились каждый своей дорогой.

* * *

Здесь необходимо привести еще некоторые документы, которые я смог прочитать благодаря слову, замолвленному господином Ванеей.

Первый из них — это письмо, которое Урия должен был передать Иоаву.

От царя Давида, любимца ГОспода, кормильца Израиля и защитника Иудеи, Иоаву, поставленному над войском; через Урию, хеттеянина.

Да вознаградит Яхве твою верность новыми победами. Отправь Урию туда, где жарче всего, и оставь, чтобы поразили его и он погиб.