Жизнь Амброза Бирса (главы из книги) - Уолтер Нил

Яснее ясного, что наши предыдущие существования – это мечта, не имеющая никакой основы в том, что мы знаем или надеемся узнать. О последующем существовании есть свидетельства, якобы полученные от тех, кто сейчас наслаждается им, если им можно наслаждаться. Являются ли эти свидетельства действительными и достойны ли они рассмотрения – это спорный вопрос. Многие люди, живущие в этой жизни, утверждают, что получали такие свидетельства. Но никто никогда не утверждал, что получал сообщения какого-либо рода от того, кто сейчас в пред-жизни. Глупо спрашивать о «душах, ещё не облачённых»[125], даже если они есть. Замогильную страну никто не видел, но всё же её часто и разнообразно описывали. Её никто не исследовал, но всё же она нанесена на карту. Из множества отчётов требовательный человек найдёт подходящий. Но о стране, которая простирается до колыбели – великое Прошедшее, где мы все обитаем, пока не попадём в Грядущее – ещё нет отчётов. Никто не утверждает, что знает о ней. До нашего слуха не доходят никакие свидетельства о новых представлениях о её топографических и прочих особенностях. Никто не был столь предприимчив, чтобы вырвать из рук её жителей какие-либо подробности об их внешности и характере. Образованные специалисты и профессиональные теоретики отрицают её существование.

Я согласен с ними. То, что у нас нет воспоминаний о прошлой жизни – это совершенно точно. Жить жизнью без воспоминаний невозможно, немыслимо, поскольку ничего не будет связывать новую жизнь со старой. Никакой преемственности, ничего, что передавалось бы от одной жизни к другой. Следующее рождение будет рождением другого человека, совсем другого, не связанного с первым. Новый Джон Смит наследует старому Тому Джонсу.

Пусть ложная аналогия не вводит нас в заблуждение. Допустим, сегодня я получу сильный удар по макушке и долго пролежу без сознания. Затем я смогу прожить бодрую старость без всяких воспоминаний о том, что знал или делал до несчастного случая. Всё-таки я буду тем же самым человеком, поскольку между старой и новой жизнью будет связующее звено, преемственность, что-то, что перекинуто через пропасть между одним состоянием и другим, а именно моё тело с моими привычками и способностями. Это буду я – то, благодаря чему остальные отождествят меня с бывшим мной, личные качества человека, которого удар по черепу лишил воспоминаний.

Но смерть лишит меня всего. Воспоминания – это единственное связующее звено между двумя психическими и духовными существованиями. Осознание своей личности – это и есть личность. Жить снова без воспоминаний о том, как жил прежде – это другая жизнь. Повторное существование без воспоминаний – это нелепость. Ничто не может существовать повторно».

Позднее, Бирс в разговоре со мной слегка изменил точку зрения, выраженную в последнем абзаце, как будет показано в этой главе.

II

Бирс, кажется, не выдвинул никакой теории о происхождении органической или неорганической материи или о происхождении духа, если он отделим от материи. Но он настаивал на том, что жизнь могла продолжаться бесконечно долго, если бы биология и химия находились на уровне других областей знания. Эта загадка не была неразрешимой. Если теплокровное животное, такое, как слон, живёт тысячу лет, хладнокровная черепаха – десять тысяч, калифорнийская секвойя – двадцать пять тысяч, почему другие виды не могут жить бесконечно? Исключим смерть от несчастных случаев, и человек сможет жить вечно при идеальном здоровье и в расцвете физических сил. Если бы при таких обстоятельствах он жил десять миллионов лет, он мог бы стать таким же мудрым, как божество. Долгожительством можно объяснить существование бога, хотя нельзя объяснить его происхождение. Ни теолог, ни биолог, ни геолог пока не могут объяснить происхождение всего.

III

Что касается личного бессмертия, Бирс считал, что его нельзя достичь с помощью потомков. Если бы это было так, то нам, смертным, было бы мало пользы в достижении бессмертия таким образом. В тринадцатом поколении человек соединяет в себе 4096 предков, и его личность растворяется среди бесчисленного количества потомков. От первоначальной сущности остаётся очень мало. «Да, Нил, – говорил он, – я беру наличные, а кредит мне не нужен. Нет никаких «далёких барабанов»[126]». Всё-таки я думаю, что он не был до конца уверен, что бессмертие – это лишь иллюзия.

Тем не менее, он не мог понять, как личное бессмертие может пережить физическую смерть. На это было много причин. Одна из них: он утверждал, что разум, или дух, или душа были продуктом физического бытия, результатом химических соединений. Если дух странствует на просторе, готовый схватиться за любое физическое бытие, странно, что он должен занимать физическое тело по кусочкам. У новорождённого нет разума. Он постепенно получает разумные способности – дух, душу, личность или любое другое слово, подходящее для того Я, которое, как предполагается, бессмертно. Человек развивается, проходя через физические и психические изменения, которые длятся доли секунд. В каждый следующий миг он биологически и духовно отличается от того, кем был миг назад. Он интеллектуально мужает, затем душа начинает оставлять его. Она не покидает человека одним прыжком, но отступает постепенно, за доли секунды – это та единица времени, которую можно вообразить. Если человеческое тело живёт достаточно долго, оно живёт без души, без организованного интеллекта. Оно живёт в дряхлости. Хирург своим скальпелем может поторопить душу, её постепенный исход, отрезая от мозга кусок за куском и наблюдая, как дух отлетает во время операции.

«Из всех квинтиллионов личных свойств, носящих имя конкретного человека, какие переживут смерть? Все и каждый или только одно? Или это будет группа свойств? Если группа, то какая именно? Та, которая включает годовалого ребёнка? Та, которая составляет проницательного учёного? Та, которая была старикашкой? Если группа этих свойств, каждая из которых была известна как личность по имени, например, Джонс, переживёт физическую смерть, будут ли эти свойства существовать остаток вечности, неизменяемые, невосприимчивые к законам эволюции? Когда я спрашиваю себя, что стало с молодым Амброзом Бирсом, который воевал под Чикамогой[127], я отвечаю себе: он умер. Кое-что от него осталось в моих воспоминаниях, но большая часть умерла, исчезла. Я должен верить, что дух этого молодого человека выживет на небесах или в аду? Я должен верить, что квинтиллионы позднейших Амброзов Бирсов носятся в пространстве или как-то по-другому занимают нераскрытые пока владения бога или пещеры дьявола?