Пара варвара (ЛП) - Диксон Руби

— Мы должны скоро отправиться в наше путешествие.

Верно. Путешествие. Я тяжело дышу.

— Поняла.

На данный момент я представляю собой бескостную массу, моя вошь приятно мурлычет. Кажется, она поглощает все эндорфины, которые я ей посылаю, потому что в последние несколько дней потребность была менее острой — или, может быть, она понимает, что я в нескольких дюймах от того, чтобы поддаться всей этой резонансной штуке.

Черт возьми, после такого утреннего приветствия мне действительно трудно вспомнить, почему я когда-либо боролась с этим. Хэйден заботливый, милый и преданный. Иногда капризный, да. Иногда угрюмый и властный, но когда дело касается меня? Я — его мир, и он дает мне это знать.

И я… не испытываю ненависти к нему. Я еще не уверена, готова ли я зайти дальше. Я не готова сказать «нет», но я чувствую, что меня нужно еще немного подтолкнуть в направлении «да», и я хочу посмотреть, к чему нас приведут события. Мне весело с ним прямо сейчас, и хотя резонанс кажется неизбежным, я также просто хочу насладиться моментом.

Он в последний раз прижимается носом к моим бедрам и дразняще лижет, затем встает и направляется к тлеющим углям нашего костра.

— Тебе нужен свежий чай этим утром, чика, или мы выпьем холодной воды и уйдем пораньше?

Чика? Оу. Я хочу сказать ему, чтобы он отказался от этой затеи с чаем, потому что я боюсь сглазить его. Но он, кажется… так счастлив этим утром. Так доволен собой. И когда он смотрит на меня, он одаривает меня еще одним свирепым, собственническим взглядом, полным гордости.

Да, я не могу избавиться от этого прямо сейчас. Я опускаю тунику ниже на свои раздвинутые обнаженные ноги и немного потягиваюсь.

— Холодная вода — это прекрасно. Я хочу добраться до пещеры Харлоу. Думаю, чем скорее, тем лучше.

Потому что там, я думаю, мы заключим сделку.

Мы примерно в часе пути от пещеры, когда Хэйден резко останавливается, и я натыкаюсь на его спину, а затем чуть не падаю в своих снегоступах.

— Какого хрена…

— Тсс, — говорит он, махая рукой в воздухе, чтобы указать на тишину.

Я прижимаюсь к его спине и пытаюсь заглянуть ему через плечо.

К моему удивлению, он хватает меня за руку и наполовину направляет, наполовину тащит к ближайшему утесу.

— Хэйден, — протестую я, стараясь идти так быстро, как только могу в снегоступах. — Что происходит?

— Тихо! — этот засранец снова шикает на меня. Он прижимает меня к каменной стене утеса, вытаскивает мой маленький костяной нож из ножен и сует его мне в руку. Его глаза прищурены, на лице застыла настороженность. — Жди здесь и не двигайся.

— Что там?

— Если повезет, то ничего. — Он бросает на меня один из тех пожирающих взглядов, а затем отворачивается, держа свое копье наготове.

Я сжимаю нож в руке в меховой рукавице, моргая. Он низко пригибается к снегу, его движения крадущиеся. Как будто он на что-то охотится, но я не вижу никакой дичи. Он не охотился вчера, когда мы путешествовали, и сказал, что это потому, что он хочет, чтобы я была в безопасности, а даже раненый двисти может быть опасен. Так почему же он охотится сейчас? Я смотрю перед ним и вижу что-то темное, расплесканное по снегу. На небольшом расстоянии от нас есть шишка, которая, кажется, не синхронизирована с остальной окружающей средой, как прыщ на одном из заснеженных холмов.

Хэйден низко приседает рядом с более темными брызгами и касается одной, затем поднимает пальцы и нюхает их. И тогда я понимаю, на что смотрю.

— Это кровь? — зову я его.

Он поворачивается и яростно мотает головой, показывая, что я должна молчать.

Вот дерьмо. Меня раздражает его настроение, но я не глупа. Если он сходит с ума, это плохо. Я крепче сжимаю свой маленький нож и жду, когда он вернется.

Его хвост бьется о снег, пока он изучает что-бы-это-ни-было, а затем поднимается на ноги. Вместо того, чтобы направиться обратно ко мне, он движется к глыбе впереди. Когда он берет что-то длинное и жесткое и переворачивает, я понимаю, что это тело. Оно серое и пушистое и… я думаю, что это мэтлакс.

О, черт. Что убило его? Кто еще здесь есть? Я ломаю голову, пытаясь придумать какие-нибудь виды хищников, достаточно крупных, чтобы съесть одного из высоких, тощих мэтлаксов. Снежные коты свирепы, но ненамного крупнее рысей. Двисти — травоядные, а са-кoхчк? Ну, я не знаю, чем они питаются, но они слишком медлительны, чтобы быть хищниками. Я ломаю голову, пока Хэйден изучает тушу, а затем возвращается ко мне с мрачным выражением на лице.

— Что это? — спрашиваю я, волнуясь. Выражение его лица могло заморозить сосульки. — Что убило его?

— Я не знаю. — Его рот сжат в мрачную линию. — Здесь нет следов, только кровь.

Я с трудом сглатываю.

— Может быть… может быть, выпал снег? — Но я пробыла здесь достаточно долго, чтобы распознать свежую пудру, а снег, по которому мы идем, слегка покрыт коркой. Это означает, что он пролежал на земле достаточно долго, чтобы слегка растаять на солнце, а затем снова покрыться льдом. Более того, погода ясная, с легким ветерком.

Он хмыкает в знак согласия, хотя мы оба знаем, что я ошибаюсь.

— Мы должны быть осторожны. Будь начеку, пока мы идем, и держись в безопасности позади меня. — Он снимает с моих плеч рюкзак и перекидывает его через плечо. — Если ты устанешь, дай мне знать, и я понесу тебя.

— Со мной все будет в порядке. — Если все так плохо, как кажется, я не хочу, чтобы он тяготился моей жалкой человеческой задницей.

Хэйден кивает и снова начинает идти, его шаги большие и широкие.

— Держись поближе.

О, конечно. Крошечная человеческая женщина в снегоступах каким-то образом умудрится «держаться поближе» к семифутовому инопланетянину, который ходит так, словно на дворе весенний день. Конечно. Без проблем. Но я не протестую, потому что ясно, что он хочет убраться из этого района. Что бы ни случилось с этим мэтлаксом, это потрясло его.

Я бросаю на него взгляд, когда мы проходим мимо. Брызги крови повсюду, и этот жмурик… ну, я удивлена, что могу сказать, что это был мэтлакс. Он выглядит так, как будто его разжевали и снова выплюнули.

Я вздрагиваю и ускоряю шаг вслед за Хэйденом.

Мы сохраняем убийственный темп в течение всего дня, и я делаю все возможное, чтобы не отставать. Мне ясно, что вчерашнее легкое, но энергичное путешествие ушло в прошлое, и на его месте мы маршируем с головокружительной скоростью. Это отстой. Еще больше отстойно, что он выбирает извилистую тропу вместо очевидной, держит нас рядом с деревьями или идет в тени скалистого утеса, а не на открытом месте. Это означает, что сугробы выше, ветер холоднее, и все путешествие — это просто полтора часа гонки. Несмотря на то, что это отнимает все, что у меня есть, мне удается не отставать (ну, относительно), и Хэйден не несет меня.

К тому времени, когда две луны оказываются прямо над головой и снег освещается ночью, Хэйден направляет меня к скалистому выступу.

— Пещера охотника там.

Слава Богу. Мои ноги, кажется, готовы отвалиться, а пальцы ног онемели от холода несколько часов назад. Моя вошь слишком устала даже для того, чтобы петь, и все, что у нее получается, — это невнятное мурлыканье, когда Хэйден приближается.

Так что все планы на сегодня откладываются.

В пещере никого нет, и к тому времени, как Хэйден разжигает костер, я едва успеваю снять с себя мокрые меха. Измученная, я позволяю ему помочь мне раздеться, но у меня нет сил сделать больше, чем забраться на свежевыстланные меха кровати и рухнуть.

Когда я просыпаюсь на следующее утро, он прижимает меня к себе, его кхай счастливо мурлычет, а его палец гладит мою щеку. Я зеваю и поднимаю голову, чтобы посмотреть на вход в пещеру. В комнату льется солнечный свет, а это значит, что я проспала довольно долго.

Не похоже на это. Я все еще измотана.

— Прости, — бормочу я ему, а затем снова кладу голову на его теплое плечо. — Думаю, я потеряла сознание.