КРАСИВЫЕ, ДЕРЗКИЕ, ЗЛЫЕ - Анна ЛИТВИНОВЫ

   – Нет, Валечка, никаких гарантий, – легко согласился с подругой Степан. – Но только времени искать другие ходы – тоже нет. Минимальный срок, чтобы паспорт с визой нарисовать, ребята сказали, – две недели. Плюс неделя минимум, пока бандероль до нас дойдет. Совсем впритык получается, поэтому очень быстро надо решать. А то вообще без документов останемся.

   – М-да, ситуевина... – нахмурился Петр.

   – А кто говорил, что будет легко? – расплылся в беззаботной улыбке Степан.

   – Наверно, ты прав. Надо соглашаться... – неуверенно пробормотала Валя.

   – Надо, надо. Петь?.. – Молодой человек вопросительно воззрился на друга.

   Тот неохотно кивнул.

   – Ну, значит, заметано! – обрадовался Степан. – Срочно тащите фотки!

   Он внимательно посмотрел на Валю, на Петра, снова на Валю – и вдруг признался:

   – Вообще-то, я насчет этих паспортов еще вчера отмашку дал. Сказал тому диспетчеру, чтоб начинал варганить. И фамилии нам всем новые придумал. А сегодня ночью обещал, что фотки отошлю.

   «Кто бы сомневался, что ты все сам решишь?! За нас», – грустно подумала Валентина.

   И еще мелькнуло: вот бы Степка с Петром, умей они мысли читать, посмеялись: «Как будет хорошо, если через три недели нам эти паспорта не пришлют! Останемся тогда дома, в Москве, в привычной жизни...»

   Но, к тайному Валиному сожалению, интернет-контора друзей не подвела – и ровно через двадцать дней они уже разглядывали свои новые документы. Сличали фальшивые загранпаспорта с единственным имевшимся в наличии настоящим, Степкиным, и тщетно искали хотя бы минимальные отличия... Но нет. Фальшивка, по крайней мере на их непросвещенный взгляд, казалась сработанной виртуозно.

   – Ну что ж. Еще один шаг к миллионам сделан! – довольным тоном заявил Степан.

   «Еще один шаг к катастрофе», – мелькнула паническая мысль у Вали. Но, конечно же, она промолчала.

   Сегодня, двадцатого декабря уходящего, 1994 года, года Собаки (действительно собачья концовочка получается, бесприютная), Валя, Степан и Петр поставили на своих прежних жизнях жирную точку. Где-то далеко, в давнем прошлом, остались их автосервис и привычно-унылый барчик, субботний преферанс, школьный двор (они ведь до сих пор, наверно, из духа противоречия, бегали выкурить сигаретку и выпить пива именно туда), квартиры, соседи, надоевший, но такой уже родной рынок с его несусветной торговлей... Все. Вычеркнуто. Отрезано. Они больше никогда в прежнюю жизнь не вернутся.

   Правда, Степан – как и положено лидеру «преступной группы» (а как иначе теперь называть их компанию?) – всячески пытался укрепить боевой дух. Сочными мазками рисовал самое наиближайшее светлое будущее. Сегодняшнее преступление (впрочем, Степа его называл деликатно – «авантюра»), конечно же, благополучно склеится, а дальше все и вовсе пойдет лучезарно. «Харрис-бар» (это где-то в Венеции, что ли) вместо жалкой забегаловки с липкими столами и любой бизнес: хоть собственный банк открывай вместо скромного автосервиса... Ну и по мелочи: субботние пульки сменятся Лас-Вегасом, жалкий рынок – супермаркетами, малогабаритные квартирки – особняками и дорогими отелями...

   Петр, дурачок или, наоборот, мудрый в своей ограниченности, в эти сказки-посулы, кажется, верил. По крайней мере, когда Степан разглагольствовал, лицо всегда делал мечтательное. Сама же Валя, едва Степка пускался в описание грядущей красивой жизни, тоже кивала. Не потому, конечно, что верила – просто не хотелось «главаря» расстраивать. Пусть думает, что их команда проникнута высоким боевым духом плюс полной готовностью к самым решительным действиям.

   Хотя лично она в успехе очень сильно сомневалась.

   Начать с того, что Жорик ее, похоже, в чем-то заподозрил.

   Никаких, правда, наездов не последовало, но своими планами и мыслями Спицын с ней делиться резко перестал. Видно, пресловутое звериное чутье сработало...

   Поэтому о подробностях перевозки денег пришлось узнавать окольными и, конечно, гораздо менее надежными, чем доверчивая Жорикова болтовня, способами. Стремно, ясный пень, а что оставалось делать? Не лезть же с расспросами к Спицыну, раз он сам говорить не хочет? Мигом ведь прочухает, что к чему, а на расправу бандитская шатия-братия – и особенно заказчик, Арсен, – коротка и безжалостна.

   Очень странно, что Валя за эти последние три дня на работе не поседела и морщинами от дикого стресса не изошла. Но то, что нервных клеток у нее умерло пара миллиардов, – точно. Ведь Степа, босс новоявленный, какую задачу поставил? «Узнать стопудово: во-первых, сколько народу деньги повезет. Во-вторых, точный маршрут. И, в-третьих, время выезда».

   Хорошие вопросы, правильные, спору нет. Только как на них отвечать, если Жорка не колется? Вот и оставалось: подслушивать. Подсматривать. Вынюхивать. И постоянно бояться, что тебя засекут. А в их положении самый невинный вопрос («А что это ты, Валька, по чужому столу глазами шаришь?») означал полный крах любовно выпестованного плана...

   Но все-таки Валентина узнала, что повезут деньги, кроме Жоры, еще двое. (Удалось заглянуть в договоры «на разовое оказание услуг», из коих следовало: ИЧП «Протон», в лице генерального директора Покеева Григория Олеговича, «наняло для исполнения краткосрочного заказа» двоих сотрудников охранного предприятия «Тигрис». Сроки исполнения работ значились: с нуля часов двадцать первого декабря до полуночи двадцать третьего).

   И, конечно, нужно знать Олеговича и его верного пса Жору, чтобы предположить: «взятых в аренду» охранников они используют на полную катушку. И если написано в договоре – «с нуля часов», то и сомневаться не надо: никакого рабочего дня с восьми-девяти утра, как по КЗОТу, у наемников не будет. Их ровно с полуночи эксплуатировать начнут. К тому же тактически грамотней выезжать глухой ночью: в такое время пробок точно не будет. А что гаишники по темноте зверствуют – беда небольшая, когда ты на «Паджеро». Стекла тонированы, номер хоть и без флажка-триколора, но блатной – три семерки с кодом региона, Москва, тоже 77. Совсем круто получается, пять семерок. Менты сразу скучнеют. Да если вдруг и остановят – ясно же, Жорик, или кто там за рулем будет, под такое дело точно трезвый и документы в полном идеале. Поэтому особо не подкопаешься. А станут копаться – полтишку баксов им в зубы, и привет.

   Но только Степку Валины умозаключения не устроили.

   – Все ты правильно, Валюха, говоришь и по-своему логично, только гарантии-то где? Что на «Паджеро», что в полночь? Да и потом: на Выборг-то дорога одна, но сначала ведь до Питера нужно доехать? А туда путей несколько...

   – Да ладно, какие там несколько? – буркнула Валя. – По Ленинградке они почешут, а как еще?

   – Не факт, – покачал головой Степан. – Я узнавал, там сейчас ремонт. Многие по Дмитровке объезжают. – Он сбавил тон до ласкового, просительного: – Может, ты еще пошукаешь, чтоб подробнее узнать? Чтоб уж наверняка, а?

   – Стремно, – вздохнула она. – Жорик больше не откровенничает, а как еще вынюхивать? Все ж под строгим секретом, сам понимаешь...

   – Понимаю, – кивнул Степан. И нежно – раньше-то куда порывистей был, куда жестче! – коснулся ее руки: – Но мы ведь от тебя теперь все зависим! А я, лично я, – в тебя верю!..

   Конечно, от таких слов Валентина, будто снежная королева, растаяла. И начала шустрить с утроенным рвением. Подслушивала под дверью начальничьего кабинета, обхаживала Катьку, шефову секретаршу, – вдруг та чего знает и сболтнет? Даже дождалась, когда Жорка отправился обедать, и свистнула его блокнот. А раз прослышала, что Григорий Олегович Спицына к себе вызывает. Чтобы, сказала Катька, «дать какие-то итоговые ЦУ, хрен его знает, по какому делу».

   Ну Валя-то, о каком деле речь идет, догадывалась. И осмелилась заявиться в шефов кабинет, попросить Олеговича, чтоб он ей последнюю инструкцию Центробанка по формированию резервов нашел. («Мне там надо пункт четыре «А» проверить».)

   А пока начальник, ворча, что она отвлекает его глупостями, рылся в бумагах, Валя подсунула под его стол включенный диктофончик. Разместила «шпионскую аппаратуру» без изысков – на дно переполненной мусорной корзины. И потом часа три хуже осинового листа тряслась – вдруг шеф прочухает, полезет на дно корзины. Или во внеурочное время уборщица в офис заявится... или диктофон, если лента кончится, выключится с таким щелчком, что его обнаружат...

   Но ей повезло: все обошлось. И даже диктофон изъяла без приключений.

   Особо важных деталей, правда, выяснить не удалось. Речь на совещании шла только о самых общих делах. Что охранники прибывают в офис, поедут на джипе и «Паджеро» действительно стартует в ноль часов, то есть в ночь на двадцать первое. Что поедут по Ленинградке, за рулем будет Жорик, а деньги, миллион семьсот пятьдесят тысяч, разместятся в трех холщовых мешках. (Эта информация, про три мешка, почему-то особенно Петра развеселила. «Во как все супер складывается! Каждому – по мешку!»)