«Стальной кит – повелитель мира» - Сергей Карпущенко

Леньке очень не хотелось тратить доллары из своей доли. «Им баксы не нужны, – подумал Ленька, – все равно назад поплывут, а вот мне для обзаведения понадобятся». Скоро расторопная официантка принесла ароматные, дымящиеся бифштексы, зелень, сыр – все, как заказывал Кошмарик. Ребят ожидал еще и кофе с пирожными, подали и сок в высоких бокалах. Но Кошмарик, щелкнув пальцами, подозвал официантку и велел унести два бокала с соком. Взамен этого он велел принести две бутылки пива, «самого лучшего и самого холодного».

– Без пива, – сказал Ленька, – у меня эта котлета и в рот не полезет. Да и ты, Вольдемар, подожди маленько, не ешь – за «Стального кита повелителя мира» выпьем.

И пока мальчики ждали пиво, Кошмарик без умолку трепал языком, нахваливая и чистоту скатертей, и дизайн помещения, и приветливость официантки, и ослепительный блеск ножей и вилок. «А у нас, в России, говорил он, – вилки и ножи к столам цепями привязывают, чтобы посетители не стибрили! Ну и народ – камчадалы!»

Володе и Иринке не нравилось то, что говорил Ленька, было обидно за родину, к тому же вилок на цепях они нигде не видели. Однако пускаться в спор с Кошмариком никто не хотел. У всех на душе было солнечно, празднично, хотелось поскорей утолить голод сочным бифштексом и отправиться на осмотр города.

Через полчаса они вышли из кафе, и Кошмарик, забрасывая на плечо свою дребезжащую крестами сумку, предложил:

– Ну, не пора ли поискать какую-нибудь лавку, где всякий старый хлам продают-покупают?

– Антикварную, что ли? – спросил Володя.

– Ну да! – кивнул Ленька. – Надо же товар скинуть, а потом и будем себе прогуливаться, как финики на уик-энде!

– Мне папе позвонить нужно! – капризно заявила в свою очередь Иринка. – Он, наверное, с ума сошел уже от переживания.

– Да брось ты! – махнул рукой Кошмарик. – Я же звонил в Питер, предупреждал, и твой папашка уверен, что ты просто отдыхаешь где-нибудь со своим любимым мальчиком. Он не будет на тебя сердиться, ты же взрослая уже!

Глаза Иринки тут же заблестели слезами, она хотела было резко возразить хаму, но Володя не дал ей открыть рот:

– Кошмарик, еще раз пикнешь про любимых мальчиков и девочек, я тебе морду расквашу и на субмарину с собой не возьму! Уяснил хорошо? А теперь идем по городу. Встретим телефон – будем звонить, антикварный магазин попадется – кресты предложим и медальон. Чего нам ссориться?

– Есть, капитан, – хмуро козырнул Ленька, который хотел было взъерепениться по поводу Володиных угроз и, сделав обиженный вид, уйти от своих соотечественников навсегда.

«Ладно, все еще впереди», – наступая на свое самолюбие и желание поскорее рвануть от друзей, подумал Кошмарик. И они двинулись по улицам Хельсинки, забирая в глубину, подальше от набережной. Володя и Иринка с интересом рассматривали дома, казавшиеся им очень похожими на петербургские. И все-таки Хельсинки был неповторим! То и дело ребята видели скопления валунов, служивших фундаментом постройкам, да и сами дома со стилизованными башнями казались холодными, мрачноватыми, какими-то таинственными.

– Как много здесь северного модерна! – воскликнула Иринка.

– Какого-какого модерна? – не расслышал Кошмарик. – Скверного? Да здесь, у фиников, ничего скверного быть не может – все самое лучшее!

Иринка даже отвечать не стала Леньке, только улыбнулась, а скоро они вышли на большую, наверное главную, площадь города. Дома, окружавшие площадь, были величественными, нарядными, а в центре площади на высоком пьедестале стоял памятник.

– Царь какой-то или король ихний… – продемонстрировал свою проницательность Кошмарик.

– Да, это памятник русскому царю Александру Второму, – подтвердил Володя. – А вот это, – указал он на огромную церковь, – кафедральный собор. Площадь же Сенатской называется, а вон и университет, здание Государственного совета, библиотека, Геологический институт.

Кошмарик с неодобрением, подозрительно взглянул на Володю:

– Ты что, был уже здесь когда-то?

– Нет, просто у меня дома альбом есть с видами Хельсинки, маме подарили, – возразил Володя.

«Ладно, эрудиты, – подумал про себя Кошмарик. – Вы очень много всякой чепухи знаете про соборы и институты, да только вы лохами нищими останетесь, а я тут в люди выйду, через три года свою фирму иметь буду…»

– А в твоем альбоме антикварная лавка была показана? Дорогу знаешь? спросил Кошмарик. – Кресты сдать нужно, а то они мне уж плечо оттянули.

– Вон по той улице пойдем, – показал рукой Володя. – Это одна из главных улиц, там, наверное, отыщем твою лавку.

С Сенатской площади они свернули на ближайшую улицу, пошли по ней, приглядываясь к витринам. Людей попадалось не много, потому что был рабочий день. Только туристы с фотоаппаратами и видеокамерами, глазевшие на дома с видом никуда не спешащих бездельников, попадались навстречу ребятам.

– Нигде нет антикварного магазина! – заявила Иринка. – Давайте лучше в Петербург позвоним!

– Да подожди ты! – не сдавался Кошмарик. – Дело сделаем, тогда и звонить будем. Ты что, на телефонный разговор денег заработала? Знаешь, сколько он стоить будет? Баксов пятнадцать, не меньше!

– Какой ты жадный и… противный! – вспыхнула Иринка. – Я и не знала!

– Видали жадного! – обиделся Кошмарик. – Может, это царь Александр Второй тебе за тридцать пять долларов купальник на пароме покупал?

И Иринка замолчала, пристыженная, потому что ей нравился купальник, подаренный Кошмариком.

Улицу, по которой шли «нарушители границы», пересекла другая, тихая и узкая улочка, и Кошмарику вдруг показалось, что именно на ней должен был находиться антикварный магазин. Свернули по просьбе Леньки направо, прошли метров сто, и тут Кошмарик, смело вышагивавший впереди, произнес, указывая рукой на вывеску:

– Ну вот, я был прав – то, что нам нужно! Антикварные товары.

На самом деле, зарешеченная витрина магазина была уставлена всяким антикварным хламом. Внимание прохожих привлекал граммофон с трубой, кремневое ружье, бронзовая люстра, разные шкатулки, бонбоньерки, лорнеты, фотоаппарат с кожаными мехами.

– Зайдем! – твердо сказал Кошмарик и потянул за витую бронзовую ручку застекленную дверь магазина.

Колокольчик, соединенный с дверью, приветливо звякнул, давая знать хозяевам лавки о появлении в заведении гостей. И точно, стоявшая за прилавком полная пожилая женщина, едва посетители вошли, приветливо улыбнулась, а Кошмарик постарался состроить на своем птичьем личике подобие самой элегантной улыбки.

– Доброе утро, госпожа! – сказал Ленька, слегка поклонившись.

– Доброе, доброе! – еще шире заулыбалась толстая седая финка, которой понравилась любезность посетителя.

Нетрудно было поприветствовать женщину на «чистейшем» финском. Куда труднее оказалось сложить следующую фразу:

– Я хотел… предлагать, – начал мямлить Кошмарик, позабыв прежнюю бойкость, – один очень хороший… товар.

Володя и Иринка, которым было безразлично, «уйдут» кресты или нет, с любопытством наблюдали за общением их товарища с настоящей представительницей демократического общества. А хозяйка лавки, едва лишь услышала о «хорошем товаре», заулыбалась еще приветливее, закивала, сказала что-то одобрительное и вперевалку поспешила уйти в недра своего магазина, откуда вскоре появилась с очень худым стариком, наверное мужем. Очки старика покоились на лбу, а в одном глазу – Бог весть как только держалась! – была вставлена лупа в черной оправе, какой обычно пользуются часовщики. Старик, несмотря на набор оптики, умудрялся еще и улыбаться, что было, как видно, необходимостью в общении людей цивилизованного общества.

– Здравствуйте, – сказал старик, как и положено финну, по-фински. – И что у вас за товар?

Кошмарик понял вопрос, и тут же его ловкая рука юркнула в сумку, переброшенную через плечо. С улыбкой, как будто говорившей финнам «Погодите! Такого вы еще не видели!», Ленька подцепил рукой несколько крестов и на раскрытой ладони протянул их старику, который направил на товар свою лупу. С интересом приблизила свое полное, с застывшей улыбкой лицо и хозяйка заведения.

Кошмарик внимательно следил как за стариком, так и за женщиной. Он ожидал, что лицо антиквара, даже не взявшего в руки ни одного креста, сейчас засветится азартом, радостью и желанием стать обладателем всего Кошмарикова товара. Но странно, эти чувства не отразились на сухом лице старика. Напротив, физиономия антиквара приняла неприятное, даже злое выражение, точно Кошмарик протянул ему в ладони горсть червяков или раздавленную лягушку.

– Фашистское дерьмо! – сказал вдруг старик резким, противным голосом и даже сделал нетерпеливое движение всем своим тщедушным телом.

– Несите прочь свою дрянь! – была солидарна со стариком женщина, на лице которой не осталось ни тени былого добродушия. Она смотрела на Кошмарика, все еще протягивавшего вперед ладонь, наполненную Железными крестами, с чувством гадливости. Казалось, еще минута, и ребят выпрут из магазина, хлопнув за ними дверью, или даже сдадут полиции.