Жуга. Осенний лис - Дмитрий Игоревич Скирюк

С тех пор, как Рик поднялся на крыло, он вытянулся, сделался большим и гибким. На шее и спине его прорезался остроконечный гребень, длинные отростки на макушке превратились в настоящие рога, блистающие, словно зеркала; на левом роге трепетал кумачовый флажок. Рик упивался воздухом, кружил, выделывал курбеты и нырял воздушным змеем, и при этом непрерывно выпевал затейливую песню торжества и подступавшей взрослости. Бока его играли золотым и красным. Восходило солнце, город был ещё в тени, и потому все эти яркие цвета на фоне синевы небес казались невообразимо чистыми и светлыми.

Лиссбург просыпался. За то время, пока травник отсутствовал, руины разобрали, и вообще вся улица Синей Сойки помаленьку отстроилась. Теперь повсюду жители распахивали окна и смотрели вверх. Одни поспешно прятались, другие, наоборот, восхищённо охали и присвистывали. Народ выходил на улицы, карабкался на крыши.

Тил тоже был на улице, стоял и весело смотрел, как Рик выделывает в небе кренделя.

– Вот чудеса… – пробормотал Жуга. – Откуда он тут взялся? Ты позвал?

Телли обернулся и блеснул зубами. Рассмеялся звонко, весело. Подбросил на ладони тонкую отполированную палочку и протянул её травнику. Тот машинально взял. Это оказалась свирель чёрного дерева, которую они вместе с прочим хламом унесли в чулан.

– Держи.

– Свирель? Зачем она мне?

– Это не свирель.

– А что?

– Манок. Когда тебе понадобится помощь, позови, и я приду. Рик услышит её где угодно, даже если он уйдёт играть обратно в Сны.

– Ты… Погоди. Что значит…

– Я ухожу, – не дав ему договорить, ответил Тил. – Точней, не так: Нелли и я уходим.

– Но зачем?

– Так надо, – эльф пожал плечами и снова посмотрел наверх. – Память возвращается ко мне, и с каждым сном я всё сильней понимаю, что это тоже метод любви. Я теперь не усижу на месте. А она не хочет больше быть одна. Да ещё в том доме… Нет, ты только взгляни! Красавец, а?

– Говорят, – раздался сзади голос Золтана, – что город, над которым спел дракон, всегда будет богат, а его жители счастливы.

– Это правда? – спросил Жуга.

Хагг пожал плечами:

– Так говорят.

– Так было, – вдруг вмешался Тил. – И даже люди помнят, что мы когда-то жили здесь. Я вспоминаю эту башню, слышу эхо – камни говорят со мной, и эти камни уложил в её основание мой народ.

– Толстуха Берта? – догадался травник.

– Да. Беар’та. Ведь и Рик не просто так нашёл тогда подземный ход.

Золтан прикрыл глаза рукой от солнечных лучей. Дракончик пел.

– Зачем он это делает?

– Что делает? – не понял Тил. – Поёт? Ну, ты даёшь! Затем, зачем и все. Шлёт весть по всем мирам, что он уже взрослый и хочет жить, сражаться и любить.

– Да… – задумчиво проговорил Жуга, весь поглощённый мыслями о предстоящем расставании. – Это верно. Да. Но он ведь что-то выкликает? Или я не прав?

Улыбка Телли стала совсем уж хитрой.

– А разве ты ещё не догадался? Имя!

Золтан и Жуга переглянулись. Тил по-прежнему смотрел на небо и не обращал на них внимания.

– Хозяин года, месяца, – задумчиво проговорил Золтан, – всё это мне понятно. Пусть даже с чужих слов, но понятно. А он? – Здесь Хагг опять взглянул на небо, в котором резвился золотой дракон. – Он… кто? Хозяин чего? Века? Тысячелетия?

– Откуда мне знать? – пожал плечами травник. – Заранее эпоху не измерить: у неё есть границы, но не сроки. Поживём – увидим. Меня беспокоит другое.

– Что?

– Тил собирается уйти. И Нелли хочет увести с собой. Я не представляю, что делать.

– А, – кивнул Хагг, – я знаю. Он мне уже говорил. Может, так будет лучше.

– Ты думаешь?

– Она решит сама. Пускай идут: у них и так осталось мало времени для счастья. Ведь ты сам сказал, что близится война.

– Это Олле сказал, а не я. Притом, он ведь не сказал, когда она начнётся.

– Лет через пять. А может, через шесть. Когда наш молодой король немного подрастёт. Не знаю, кто с кем будет биться, но хорошего не жди. Пять лет мира – это, по-твоему, много или мало?

– Как сказать… – замешкался Жуга. – Наверное, всё-таки мало. Да, мало.

Они помолчали.

– Как ты думаешь, он справится? Сумеет защититься? Защитить её?

Ответить Золтан не успел: Телли вдруг обернулся к ним. Чёрные глаза его сверкали, словно бусины.

– Не надо трусить, Лис, – лукаво усмехнулся он. – Я справлюсь. Ещё как справлюсь! А если даже я не справлюсь, Рик поможет. Пусть я слишком человек теперь, но прежде чем уйти, мне ещё много надо разузнать и вспомнить.

Травник долго, пристально глядел ему в глаза. Вздохнул и помотал головой.

– Ох, Телли, – наконец сказал он, – чует моё сердце, натворишь ты дел… Что ж, если ты решил, иди. Перечить не стану.

Он отступил от двери. Солнечные лучи рванулись в дом.

– Может, что-нибудь возьмёшь на память?

– На память? – Телли на мгновение задумался. Кивнул. – Возьму. Вот эту вот сову. И это зеркало. Не жалко?

Травник улыбнулся.

– Забирай.

Силуэт дракона в небе замерцал, вдруг сделался нечётким и через мгновение исчез пред изумлёнными глазами горожан. И только песня продолжала литься сверху, помаленьку затихая, тая в светлой глубине. Жуга почувствовал томленье Бездны: Драконовы Сны замерли на миг в преддверии перемен. Начиналась новая игра.

А Рик так и ушёл, распевая свою новую песню.

И никто не знает, когда он спел последнюю.

And the Story’s End

Мыс Шмидта – Анадырь, Чукотка ноябрь 1997 – март 1999 гг.

И несколько слов напоследок

В романе «Драконовы Сны» использованы фрагменты следующих произведений:

Виктор Цой – фрагмент из песни «Мама» («Ты должен быть сильным…).

Джим Моррисон – стихи «Волк, живущий под скалой…».

Вильям Шекспир – стихи («Косматый Пирр…» и прочие), фрагменты пьес, сонет № 20 («Лик женщины, но строже, совершенней…»), речи Олле, Тила и самого Вильяма, разумеется, тоже.

Труды Владислава Глинского, создавшего гексагональные шахматы, а также Исаака Шафрана, тоже создавшего «шестигранные» шахматы и совершенно очаровательную игру «Козлик и волки» (в контексте – «АэнАрда» и «Гномы и дракон»). В детстве у меня была такая.

Алла Ястребицкая – «Западная Европа XI–XIII веков. Эпоха, быт, костюм».

Элек Мадьяр – «Венгерская кухня».

Амирдовлат Амасиаци – фармацевтический трактат «Ненужное для неучей».

Хаувамаул, или «Изречения Высокого» («Старшая Эдда», Песни о богах) – фрагменты речи Яльмара и прочих викингов.

Начало саги «О двух братьях и Спрятавшем лицо».

Жалостная песня Мамочки из фильма «Республика ШКИД» (в оригинале – «про кошку», а в данном случае – «про дракошку»).

Э. Эпплъярд – «Пересмотренная эльфийская грамматика».

В эпиграфах романа приведены