Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй - Ланьлиньский насмешник

Да,

Заплачет иволга беспечная,что день рассветный луч утратил.Кукушка, птица бессердечная,и та тоскует на закате.

Тем и кончился этот день, а на другой день по случаю рождения Цзиньлянь прибыли жены приказчиков Фу, Ганя и Бэнь Дичуаня, жена Цуй Бэня — Дуань Старшая, жена У Шуньчэня — Чжэн Третья и жена У Второго. Симэнь же вместе с шурином У Старшим и Ин Боцзюэ, одетые в парадные платья, гордо подняв головы, вскочили на коней и, окриками разгоняя зевак, отбыли на пир к тысяцкому Хэ.

На пиру собралось множество чиновных гостей, которых услаждали четыре певицы и группа забавников. Среди приглашенных был и столичный воевода Чжоу. Пир продолжался до вечера. Симэнь, вернувшись, направился в передние покои, где провел ночь с Жуи.

Десятого женам чиновников были разосланы приглашения на пир по случаю праздника фонарей.

— На пир двенадцатого числа надо бы пригласить свояченицу Мэн Старшую и из-за города мою старшую сестру, — обратилась Юэнян к Симэню. — А то потом узнают, обидятся, что не позвали.

— Ты бы раньше сказала, — заметил Симэнь и велел Чэнь Цзинцзи написать еще два приглашения, а Циньтуну отнести их.

Подозрительная Цзиньлянь, услыхав их разговор, пошла к себе и настояла, чтобы мать собиралась домой.

— Что это вы так торопитесь, бабушка? — спрашивала ее Юэнян. — Погостили бы у нас.

— Праздники, сестрица, а дома ребенка не на кого оставить, — пояснила Цзиньлянь. — Ей лучше домой пойти.

Тогда Юэнян сейчас же преподнесла старухе две коробки сладостей и гостинцев к чаю, а помимо того дала цянь серебра на паланкин. После угощения Юэнян вышла проводить старую Пань.

— На праздничный пир она только богатых родственниц приглашает, — обращаясь к Ли Цзяоэр, говорила Цзиньлянь. — А мою старуху поскорее бы выпроводить, чтобы глаза не мозолила. Чего ей тут делать! Гостьей не назовешь — одета бедно, на кухарку тоже вроде не похожа. Только раздражение вызывать …

Симэнь отправил Дайаня с четырьмя приглашениями. Одно было адресовано госпоже Линь, другое — госпоже Хуан, супруге Вана Третьего. Одно приглашение слуга передал в заведение певицам Ли Гуйцзе, У Иньэр, Чжэн Айюэ и Хун Четвертой, а последнее — певцам Ли Мину, У Хуэю и Чжэн Фэну.

В тот же день из Восточной столицы неожиданно воротил Бэнь Дичуань. После того как умылся, причесался и переоделся, он поспешил к Симэню. Отвесив земные поклоны, вручил хозяину ответ от начальнику императорского эскорта Ся.

— Чего ты там до сих пор делал? — спросил его Симэнь.

Бэнь Дичуань рассказал, как он подхватил в столице кашель и простуду.

— До второго числа пролежал, — говорил он. — Его превосходительство Ся просили вам кланяться и поблагодарить за хлопоты и заботу.

Симэнь, как и уговорились, опять отдал ему ключи от шерстяной лавки, а в шелковой оставил шурина У Второго.

— Со дня на день корабли с товарами из Сунцзяна[1486] прибыть должны, — пояснял он. — Товар на Львиной сложим. Шурину Лайбао в помощники поставлю, а ты мастеров найми. Надо будет две рамы потешных огней соорудить. Двенадцатого зажжем. Пусть гостьи полюбуются.

Симэнь еще накануне пригласил Ин Боцзюэ, Се Сида, шурина У Старшего и Чан Шицзе. Хозяин сидел во флигеле, когда под вечер Ин Боцзюэ привел с собой Ли Чжи. Первым делом Ли Чжи поблагодарил Симэня за поддержку и содействие, оказанные ему в прошлом. Гости сели. После чаю заговорил Ин Боцзюэ.

— Вот привел брата Ли Третьего, — начал он. — Насчет одного подряда поговорить хочет. Не знаю, будешь снимать или нет.

— А что за подряд? — спросил Симэнь. — Говори.

— Видите ли, в Восточной столице от имени императорского двора выпущено предписание, — объяснял Ли Чжи. — В нем предусматриваются поставки двору предметов старины на десятки тысяч лянов серебра от каждой из тринадцати провинций Поднебесной. Нашей области Дунпин по разверстке сдается подряд на двадцать тысяч лянов. Официальный приказ еще не спущен. Он находится пока у цензора. Чжан Второй с Большой улицы собирается откупить подряд и готов представить двести лянов залога. Ожидаются, по общему мнению, солидные барыши — до десяти тысяч лянов. Вот мы с дядей Ином и пришли посоветоваться с вами, батюшка. Если вы будете согласны вступить в сделку на равных с Чжаном паях, тогда и ему и вам, батюшка, надо будет выложить по пять тысяч лянов, и весь подряд ваш. Помощниками вас будем, стало быть, мы с дядей Ином и Хуан Четвертый. Чжан возьмет в помощники двоих приказчиков. Барыши делятся из расчета двадцати процентов к восьмидесяти. Каково будет ваше мнение, батюшка?

— О каких предметах старины идет речь? — спросил Симэнь.

— Вы, конечно, знаете, что в Императорском граде при дворе сооружена недавно гора Гэнь-юэ, — объяснял Ли Чжи. — Она теперь переименована в Вершину Долголетия. На ней будут возведены всевозможные беседки, террасы, палаты и павильоны. Строятся там дворец Драгоценных реестров царства Высшей Чистоты,[1487] зала Встречи с истинносущими, храм Духа звезды Сюань,[1488] а также гардеробная палата любимой государевой наложницы Ань. И всюду должны быть редкие птицы и диковинные животные. Тут и там расставлены будут шанские треножники и чжоуские жертвенные сосуды,[1489] ханьские печати,[1490] и циньские курильницы[1491] каменные барабаны эпохи Сюань-вана[1492] и антикварные предметы различных времен и эпох, блюда на ладонях бессмертных для собирания сладкой росы[1493] и прочие редчайшие изделия старины. Грандиозное задумано предприятие! Огромных денег стоит.

— Этот подряд мы со своими компаньонами, пожалуй, сумеем выполнить, — прикидывал Симэнь и продолжал. — Да, я сам его сниму. Что я не в состоянии десять или двадцать тысяч серебра выложить, что ли?!

— Если б вы одни сняли, батюшка, было бы еще лучше, — поддержал Ли Чжи.

— Тогда мы им ни слова не скажем. И сами управимся. Дядя Ин да нас двое, больше никого.

— Там, ближе к делу, Бэня Четвертого привлечем, чтобы был у вас на посылках, — заметил Симэнь и обратился к подрядчику. — Так где, говоришь, приказ-то?

— Пока что у цензора, — отвечал Ли Чжи.

— Тогда волноваться нечего, — говорил Симэнь. — Пошлю Сун Сунъюаню письмо с подарочками и попрошу, чтобы мне его направил.

— Но тогда поторопитесь, батюшка, — настаивал Ли Чжи. — Как говорят, воина по расторопности оценивают. Кто раньше сварит, тот раньше и поест. Не опоздать бы! Не передали бы в область. Там сейчас же перехватят.

— Не бойся! — Симэнь улыбнулся. — Пусть передают. Попрошу Сун Сунъюаня, он ради меня назад заберет. Да и с правителем Ху я знаком.

Симэнь оставил Ин Боцзюэ и Ли Чжи отобедать вместе с ним.

— Значит, завтра надо будет письмо с посыльным отправить, — говорил за обедом Симэнь.

— Видите, дело-то какое, — вставил Ли Чжи. — Вы господина цензора сейчас у себя не найдете. Они третьего дня с инспекцией а Яньчжоу отбыли.

— Тогда завтра же отправляйся с моим слугой в Яньчжоу, — предложил Симэнь.

— Ничего, я готов, — отвечал Ли Чжи. — Поездка туда и обратно займет дней пять-шесть. А кого вы собираетесь мне дать в попутчики, батюшка? Я бы насчет письма договорился. Он у меня бы заночевал, чтобы завтра пораньше выехать.

— Цензор Сун никого из моих слуг не знает, — говорил Симэнь. — Ему, помнится, приглянулся Чуньхун. Вот Чуньхун и Лайцзюэ и поедут. Двоих пошлю.

С этими словами Симэнь вызвал обоих слуг. Они договорились ночевать у Ли Чжи.

— Ну вот и прекрасно! — воскликнул Боцзюэ. — Куй железо пока горячо. Да прибудет тому, кто дюже талантлив и на ногу скор.

Боцзюэ и Ли Чжи пообедали и откланялись. А Симэнь велел Чэнь Цзинцзи тотчас же составить письмо, которое запечатал вместе с десятью лянами листового золота.

— Смотрите, в пути будьте поосторожней! — передавая пакет Чуньхуну и Лайцзюэ, наказывал Симэнь. — Как только получите бумагу, сразу домой скачите. Если же окажется, что бумага спущена, попросите господина Ся, чтобы он распорядился выдать ее в управлении.

— Не беспокойтесь, батюшка, — пряча пакет, отвечал Лайцзюэ. — Я ведь у советника Сюя в Яньчжоу служил, знаю.

Слуги ушли ночевать к Ли Чжи. Не будем говорить, как они с Ли Чжи наняли рано утром одиннадцатого лошадей повыносливее и отбыли в Яньчжоу.

Расскажем пока о Симэне. Двенадцатого должны были пировать знатные гостьи. Симэнь оставался дома. Под вечер он пригласил шурина У Старшего, Ин Боцзюэ, Се Сида и Чан Шицзе. Они любовались фонарями за пиршественным столом в крытой галерее.

Еще утром пришли актеры, принадлежащие императорскому родственнику Вану. Они принесли с собой корзины с костюмами, и передний флигель, им отведенный, превратился в артистическую уборную.

Стали прибывать гостьи. Их встречали гонгами и барабанами. Супруга столичного воеводы Чжоу из-за болезни глаз не могла воспользоваться приглашением, о чем доложил прибывший от нее слуга. Первыми пожаловали супруги коменданта Цзина, командующего Чжана и квартального Юня, матери сватов Цяо и Цуя, свояченицы У Старшая и Мэн Старшая. Ожидался приезд супруги тысяцкого Хэ, госпожи Линь и супруги Вана Третьего, госпожи Хуан. Симэнь раза три посылал за ними дежурных солдат, Дайаня и Циньтуна. Поторопить их просили и тетушку Вэнь.