Вся вселенная TRANSHUMANISM INC.: комплект из 4 книг - Виктор Олегович Пелевин

– Помню, – кивнул я.

– Личность Варвары была окутана мраком. Считалось, что она умерла в Латинской Америке при неизвестных обстоятельствах более двух веков назад – это по самым оптимистичным подсчетам. Но многие люди из той эпохи успели попасть в банки. В ходе вашего расследования выяснилось, что в их числе была и Варвара Цугундер. Она сделала это под другим именем, и корпорация не могла установить, дожила она до наших дней, или ее контракт закончился. Имелись только косвенные свидетельства.

– Это я тоже знаю.

– У Варвары была близкая подруга, которую она называет в своих дневниках Рыбой. Если верить записям, Рыба не принимала участия в преступлениях и не знала о них. Варвара сообщала о своих подвигах всему миру с помощью специального шифра, но даже Рыба его не понимала до конца. Корпорация быстро обнаружили эту Рыбу в банке.

– Видел ее.

– Оказалось, что это почтенная баночная литературоведка. К ней однажды обращались за консультацией вы сами.

– Тоже слышал, – ответил я. – Но это мне стерли.

– Глубокий скан мозга показал, что она ничего не знает о Варваре, – продолжал Сердюков. – Мы решили, что это связано с токсичностью подобного знакомства. Рыба делала подтяжку личности, корректировала память, и получила от корпорации гарантию неприкосновенности своего нового статуса. Теоретически можно было попробовать вернуть ей утраченную память, но процедура необратима. Она нанесла бы Рыбе неизлечимую психическую травму. А ваша корпорация очень бережно соблюдает права баночников и избегает всего, что может нанести им вред.

– Ага, – сказал я. – По себе знаю. Сердюков улыбнулся.

– У нас была информация о запрещенной главе из Шарабан-Мухлюева. Ее не позволяли читать вообще никому. Ходили слухи, что там идет речь о Варваре Цугундер – и, как последний шанс, корпорация запросила у руководства этот текст.

– Да, – сказал я. – Лично ездил за разрешением.

– А дальше началось самое интересное. Когда мы прочли запрещенную главу, выяснилось, что классик рассказывает не про Варвару, а про Ры, в которой легко можно узнать нашу Рыбу. Варвара Цугундер там тоже упоминается – в качестве ее подруги. Вроде бы все совпадает.

– Вроде да.

– Но «Калинку» не зря так котируют во всем мире. Через две минуты после того, как вы прочли текст в первый раз, она уже закончила сравнительный анализ этой главы с «Дневником Варвары Цугундер», постами Варвары и огромным массивом других карбоновых текстов. Мало того, она проследила траекторию перемещений Рыбы по физическому миру и географию преступлений Варвары Цугундер. По совпадению деталей «Калинка» установила, что Варвара Цугундер и есть Рыба. Иначе просто не могло быть.

Сердюков остановился, давая мне возможность задать вопрос. Я уже догадывался, что он скажет дальше, но не стал перебивать.

– Продолжайте.

– «Варвара Цугундер» никогда реально не существовала. Она была одним из сетевых лиц Рыбы. Через этого аватара Рыба делилась с человечеством теми мыслями, которые были слишком смелыми для позднего карбона. Она ссылалась на эту Варю и в разговорах с Шарабан-Мухлюевым, когда хотела сказать что-то радикальное. Но потом случился разрыв, и вызванный им шок оказался для Рыбы невыносимым. Произошел душевный надлом. Это я еще мягко выражаюсь. Правильнее сказать, что ее психика раскололась пополам.

– Раздвоение.

– Да, так это называют. Хотя точный медицинский термин – «personality split disorder». Рыба разделилась внутри себя на две совершенно не подозревающие друг о друге личности. Одна стала Варварой Цугундер и натворила много бед. А вторая продолжала заниматься литературоведением и даже писала критику на посты и эссе Варвары, не подозревая, что это и есть она сама. Самым поразительным был способ коммуникации двух половинок расколотой души. Варвара писала посты, а на следующий день читала их уже в качестве Рыбы – и отправляла своей половинке ответы. У разных личностей были разные аккаунты. Отсюда все эти шифры.

– Но если это на самом деле один и тот же человек, – сказал я, – неизбежны разные неувязки. Разные накладки.

– Конечно, – согласился Сердюков. – Но пораженная безумием психика ведь не дура. Она надежно блокирует подобные противоречия сама от себя. Почитайте литературу про PSD, лучше поймете, как действует этот механизм.

– Непременно, – ответил я.

– Когда Варвару Цугундер заклеймили как страшную преступницу, Рыба сделала коррекцию воспоминаний и стерла память об этом сетевом знакомстве. Одновременно она стерла и личные воспоминания о Шарабан-Мухлюеве. Лучше замаскироваться было невозможно.

– Согласен, – сказал я. – Слышал ее лекцию…

– Тут даже есть что-то комичное. Как выражаются ваши корпоративные менеджеры, возникла любопытная оптика. Шарабан-Мухлюев, штатский штафирка, едва ли державший в руках что-то опаснее травмата без обоймы, представляется нам сегодня эдаким брутальным мачо в камуфляже. Рыба рядом с ним кажется беззащитной жертвой. А все было в точности наоборот.

– Да, – сказал я. – Вероятно, не первый случай в истории. И не последний.

– Коррекция памяти оказалась эффективной уловкой, – продолжал Сердюков. – Никто ничего не заподозрил. Рыба удалилась от мира в личную симуляцию и спокойно доживала свой век, пробавляясь консультациями. После коррекции памяти ни один баночный скан, даже самый глубокий, не мог установить ее причастность к убийствам. В сущности, мы не можем считать Рыбу преступницей, потому что ее баночная личность совершенно обособилась от уснувшей Варвары Цугундер.

– Примерно понимаю.

– Теперь перехожу к главному. Как только «Калинка» пришла к выводу о тождестве Рыбы и Варвары, она немедленно составила план ликвидации Кукера. Это главная профессия нейросети, и все процедуры здесь отточены до автоматизма. «Калинка» решила использовать вас. Но не в качестве бомбы, как вы подумали, а в качестве детонатора. А бомбой была…

– Рыба?

– Да, – ответил Сердюков. – Тут «Калинка» проявила изрядное коварство. Рыба иногда выполняла связанные с литературой корпоративные заказы. Чтобы не конфликтовать с корпорацией по поводу баночной неприкосновенности, «Калинка» наняла Рыбу для консультации. За очень хорошие деньги.

– Литературной консультации?

– Именно. Ее попросили оценить влияние патриархальной русской классики на быт ветроколонии при наблюдении за заключенными через омнилинк. Заказали даже отдельное эссе для местечкового фем-журнала.

– А эссе зачем?

– Там большой типовой контракт. По мелкому шрифту где-то на сороковой странице автор сам несет ответственность за возможные несчастные случаи во время исследовательских действий.

– Рыба согласилась?

– Согласилась. Когда вас скоммутировали на Троедыркину, Рыба уже висела на ее импланте. Вы не видели друг друга, но были пристегнуты к Дарье намертво. По дороге «Калинка» начала активно праймить Рыбу.

– Простите, что?

– Ну… Как объяснить. Ну это, например, когда избирателей к войне готовят. Настраивают восприятие через подбор поступающей информации. Как бы прогревают. Обратили внимание, какую книгу Троедыркина читала?

– Да. «Посты Варвары Цугундер».

– Вот. Рыба ничего не помнила на сознательном уровне. Но глубокое подсознание не обманешь. Так ей замкнули первый контур активации. А потом этот египетский бог на стене барака… Так замкнули второй. Прямо как бомбу взвели.