Груз 209-А - Илья Слобожанский

– Да знаю я! – Виктор Палыч напрягся. Вожак подошел на расстояние вытянутой руки. – Я же просил, – как-то жалобно вымолвил офицер. – Пусть держатся подальше!

– Не нужно бояться, – Сергей улыбнулся, коленом пнул вожака. Тот отступил, сел на задние лапы. – От основной группы отделился отряд, – десять человек, чимтаа их обезвредили. Остальные все там же, в лагере.

– Они что… считать умеют? – подполковник глядел на хищников. Вожак сидел возле Сергея, еще две большие зверюги ждали метрах в десяти ближе к кустам.

– Нет, считать они не умеют. – Боец потрепал вожака за холку. – Но показывать то, что видели, – это запросто.

– Ты еще скажи, что твой дружок знает, куда направлялся отряд? Номер части и задачу. Ты, Горе, того – не чуди. – Командир криво улыбнулся. На что чимтаа заурчал, вытянул к офицеру морду, навострил короткие уши. – Чего это он? – Виктор Павлович отступил.

– Закройте глаза. – Сергей присел возле вожака, обхватил за шею. – Расслабитесь и ни о чем не думайте.

– Ага, как же! – Подполковник, спрятался за Санька. – Я расслаблюсь, а он…

– Боитесь? – Сергей прильнул щекой к шершавой морде чимтаа. – А хотите увидеть то, что видел он?

– А что, сильно нужно? Может… – Виктор Павлович все еще побаивался больших зубастых хищников. Но не хотел показаться трусом в глазах подчиненных и, набравшись смелости, заявил: – Ладно, пусть покажет. Но если не увижу, пеняй на себя.

– Увидите, – пообещал Серега и что-то шепнул в ухо дракоше. Тот выпустил из ноздрей холодный пар, поймал на себе взгляд офицера и больше не отпустил.

– Чего это он… – вымолвил командир и, сам того не желая, подошел ближе. Присел напротив чимтаа, с минуту глядел в бездонную голубизну больших глаз, потом веки человека отяжелели и закрылись.

Сначала все было черным, как в безлунную ночь. Редкие точечки крохотных звездочек-огоньков и кромешная темнота.

– Отряд построен! – неожиданно громко прозвучал незнакомый голос, и в черноте добавилось звездочек, скорее, не звездочек – искорок, тлеющих, быстро угасающих огоньков. – Отправляйтесь и зачистите третий квадрат, нам не нужны сюрпризы. – Ответили зычным басом: – Уничтожьте всех, кто бы там ни был. Драхам подери этих дикарей! Ждем до полуночи. Не поспеете к сроку, выходите ко второй точке сбора. Полк-унтер Тапи будет вас ждать у катера. Поторопитесь, Ультон, это в ваших же интересах! Возможно, полк-майор Кафт в плену у дикарей. Так что… Но имейте в виду, с вами или без вас, но моя группа будет в Заречье. И не взирая на отсутствие полк-майора, по плану, на рассвете я атакую лабораторию. Выполняйте! И молитесь Илламе, чтобы Кафт был жив. – Чернота расступилась, но мир не окрасился пестротой привычных цветов. Деревья, кусты, трава – все было серым. Даже разодранные тела людей в лохмотьях военной формы вырисовывались блеклыми, черно-белыми.

– Десять… точно десять, – прошептал Виктор Павлович. – Их было десятеро. Они…

– Шли в третий квадрат, – подсказал Сергей. – Жаль, но у нас нет глорианской карты. Этот квадрат может быть где угодно: как в лесу, так и в болоте.

– Вот уж не думал… – Подполковник без страха смотрел на зверя. – Я это видел и слышал, но как такое может быть?

– Еще и не такое бывает. – Сергей хлопнул чимтаа по спине. Вожак вздрогнул, тряхнул головой и убежал к обрыву. За ним последовала вся стая. Десяток крупных самцов и четверо поменьше, возможно, самки или подростки.

– Уходят? – офицер проводил взглядом последнего зверя. Замыкающий стаю чимтаа всего на мгновение остановился на краю обрывистого склона, бросил прощальный взгляд и прыгнул в туман.

– Мы выполнили свое обещание – они свое. – Сергей стряхнул со штанов песок. – Командуйте, Виктор Павлович.

– Ну уж нет, – выдохнул офицер. – Глядя на вас, чувствую себя салагой среди дембелей. Слышите за версту, нюхаете, как сторожевые псы. Разговариваете с животными.

– Ну вот, – пробасил Сашка. – Остолопом я уже был, а теперь и собакой назвали. Не согласен я – уж лучше остолоп.

– Это аллегория, – пояснил Андрей. – Иносказание.

– Все равно не согласен. – Сашка поднял с земли пулемет. – И куда дальше? Куда пойдем?

– Командуй, Серега. – Подполковник встал в общий строй. – Одно дело делаем. Неважно, у кого и сколько галунов на предплечье, главное… главное выполнить приказ. Так что – давай…

– Ну, раз так… – Сергей посмотрел в серое небо. – Времени у нас мало. Остаетесь здесь, а я…

– Снова в одиночку? – Подполковник вышел вперед. – Что значит остаетесь…

– Господин подполковник… – Сергей бросил недовольный взгляд. – Что бы вы ни сказали, я сделаю так, как посчитаю нужным. И прежде всего из-за вас. Шума от вас много, ходите, как медведь.

– Да что ты себе позволяешь?

– Ну вот… Сами сказали – командуй, Серега. А теперь в бутылку лезете, неправильно это. – Сашка бережно уложил пулемет, шуточно плюнул на ладони. – Приказ командира обжалованию не подлежит. Правильно, Андрюха?

– Ага, – Андрей сжал кулаки, сделал шаг навстречу Виктору Павловичу. – В самую точку, Санек.

– Вот черт! – Подполковник отступил, поднял руки. – Ладно, мужики, я все понял. Виноват, исправлюсь.

– Так-то лучше. – Сашка широко улыбнулся. – Да вы не волнуйтесь, Виктор Павлович. Вы как были нашим командиром, так и остались. Только там, на «Угрюмом». А здесь пусть Серый покомандует. Мотнется туда и обратно, поглядит – что к чему. А там и наша очередь: пощиплем глориков. – Боец поднял пулемет. – Руки чешутся, так и хочется за купание в грязи и вообще за все лишения и страдания кому-нибудь морду набить.

– Морды бить не будем. – Сергей косо взглянул на радиостанцию. – Если верить словам пристава, глорианцы прислали штурмовик именно после того, как ребята запросили транспорт. Надеюсь, и в этот раз сработает.

– Не понял. – Виктор Павлович смотрел на бойца, пристально как-то, строго. – Ты хочешь пожертвовать дальней связью?

– Так точно! Если верить тем же приставам, в лагере – почти рота отборных бойцов. Для четверых многовато!

– А как мы потом свяжемся с Аласкурдом? – Офицер соскребал с одежды грязь.

– Придумаем что-нибудь.

– А может… – Сашка хлопнул ладонью по прикладу. – Жахнем из всех стволов, забросаем гранатами. Авось, и совладаем! Они-то нас не ждут.

– Не ждут. – Подполковник смотрел на ботинки. Заклепок и швов не видно под толстым слоем грязи. – Рота – это перебор. А вдруг в лагере гражданские, что будет с ними? Наведем штурмовики и похороним вместе с глориками революционеров. Черт бы их побрал!

– Наверное, вы правы, – согласился Сергей. – Сбегаю в лагерь, погляжу. Может, действительно, там гражданские?

– Беги. – Офицер тяжело вздохнул, рассматривая свою одежду. – Ты особо не это… ну, не лезь на рожон!

– Слушаюсь. – Боец козырнул и метнулся к кустам.

Воины хайга ушли к лагерю революционеров. Максим с остатками взвода заняли круговую оборону, окопались на возвышенности. Небо быстро чернело, лес погружался в сумерки.

– А долго нужно учиться… – заговорил мальчишка. Константин лущил турлики, искоса поглядывал на грудастых девиц. Кикта сидели неподалеку, о чем-то шептались на родном языке. – Ну… чтобы стать командиром? – пояснил малец.

– Много, – без особого энтузиазма ответил взводный.

– А скажи мне, товарищ, – мальчуган шмыгнул носом, прихлопнул на щеке букашку. – Меня возьмут в армию?

– Подрастешь – возьмут. А пока мал ты еще для армии.

– А вот и не мал! Я уже большой. – Константин перестал лущить орешки, придвинулся ближе. – Товарищ Феликс говорил – я уже взрослый и могу самостоятельно принимать решения. А еще он меня два раза посылал в Кункайс. Я один ходил и, заметь, ни капельки не боялся! – с нескрываемой гордостью поведал юный революционер.

– И зачем ты туда ходил?

– С секретным заданием. Листовки носил. Агитацию для порабощенных самодержавием трудящихся, – цитируя чужие слова, бодро и без запинок отвечал Константин. – Толстосумы и имперские прихвостни затягивают веревку на горле трудового народа. Кто, как не мы, поможет пролетариату подняться с колен? Агитация – это ого-го-го, сила! Лучик света во мраке…

– Да, парень… – взводный улыбался, ему еще не доводилось слушать подобные речи, да еще из уст подростка. – С такой жизненной позицией тебе одна дорога – на каторгу.

– Думаешь, боюсь? – Константин выпятил грудь. – А вот и ни капельки! За святое дело – не страшно.

– Да ты хоть догадываешься, что такое каторга?

– А чего догадываться – знаю, товарищи рассказывали. – Мальчишка потер нос. – Ничего, там тоже люди живут. Каторга закаляет волю.

– И подрывает здоровье. – Максим легонько потрепал за ухо юного борца с самодержавием. – Меньше болтай, дольше проживешь.