Груз 209-А - Илья Слобожанский

– Где находится ваш лагерь?

– Честно говоря, я не знаю. Тут такое дело… я близорук. Когда товарищей стали загонять в землянки, я был в отхожем месте. Ну-у-у, надеюсь, вы меня поймете… у меня желудок. Так вот, как только все началось, я не стал дожидаться, когда и меня постигнет участь моих товарищей. Я убежал. Конечно же, бегство – это позорно, но я не молод, так что…

– Вы правильно поступили.

– Вы так считаете?

– Более того, я уверен, вы приняли мудрое решение. Ответьте еще на один вопрос. И долго вы бегали?

– Точно сказать не могу, часа три, не меньше. Бродил, не бегал, в мои-то годы… но судя по солнечной активности…

– А часы. – Максим указал пальцем.

– Да-да, у меня есть часы. – Йотон глупо улыбался. – Но они давно не работают. Память, подарок старого друга.

– Я вас понял. – Взводный пожал профессору руку. – Огромное спасибо, вы нам очень помогли. Отдыхайте, если что-то понадобится, обращайтесь. Многого предложить не могу, но накормить – это всегда пожалуйста.

– Молодой человек. – Йотон поманил пальцем. – Среди ваших товарищей я видел подростка. Русоволосый мальчуган лет двенадцати, может, тринадцати.

– Есть такой, Костяном кличут.

– Да-да, именно так его и зовут, Константин. Этот мальчик хорошо знает, как отыскать мой лагерь.

– Он что, тоже из ваших?

– Я бы очень хотел, чтобы так оно и было, но увы. Константин от партии «Свобода». Его товарищи на распутье, они медлят, еще не определились, к кому примкнуть. Но мы делаем все, чтобы свободовцы сделали правильный выбор. Мы…

– Спасибо, учту. – Максим отдал честь. – А теперь, прошу прощения, тороплюсь. Надеюсь, у нас вы будете в безопасности. Отдыхайте.

– Весьма признателен, товарищ Максим. – Профессор гордо расправил плечи. – Я всегда говорил и буду говорить: наши военные хорошо воспитанные и интеллигентные люди. И если вы позволите… – Йотон повел бровями. – Я прочитаю небольшую лекцию о партии РПС, возможно, кто-то из вашего окружения проникнется идеями…

– Да-да, конечно. А давайте немного позже. – Максим заторопился. – Вы кушайте, если что-то понадобится, обращайтесь вон к той девушке. – Взводный указал на Анастасию.

– Всенепременно. – Профессор поправил очки. – Мне бы…

– Все вопросы к Анастасии Владимировне. Извините, неотложные дела.

Настя сидела на бережке у болота, бросала в воду камешки. Девушка чуть ли не плакала от обиды. Мало того, что ее задание отыскать груз 209-А, быть проводником, ушами и глазами конторы взялся выполнить Тофик. И всему виной был старший лейтенант Даниленко, который своей властью запретил. Да что там запретил, приказал оставаться здесь при раненых. И она осталась. Ловила каждый взгляд, каждое слово, а он делал вид, а может, и правда не замечал. Избегал, больше общаясь с кикта, чем с ней. И вот сейчас Настя сильно пожалела, что не ушла за контейнером. Остатки взвода собирались в лагерь революционеров, а она, закон-упредитель, лицо с неограниченными полномочиями, оставалась в лесу, с ранеными, детьми, женщинами и двумя аборигенами из племени хайга. И все из-за этих дурацких ящиков. Максим твердил о важности находки и на все просьбы отвечал коротко – «нет». Да еще нагрубил и велел не показываться на глаза.

– Госпожа. – Кто-то тронул Настю за плечо. – Мы присмотрим за твоим аторито. Не волнуйся, хозяин вернется живым и невредимым.

– Аторито… – повторила Настя и прикрыла лицо ладошками. – Он на меня даже не смотрит. Грубиян и… и… – Девушка расплакалась.

– Кайсал Максим – воин. Мужчины скрывают свои чувства… они…

– Какие чувства? Да у него вместо сердца будтук, оно холодное – как Кахта после колючих дождей. Он… он…

– Госпожа, ты не должна так говорить. Господин тебя утудава.

– С чего ты взяла, что он меня утудава, любит? – Анастасия вытерла глаза и уставилась на кикта. – Ты тоже так думаешь? – взгляд переместился на вторую девушку.

– Утудава сложно скрыть. Он на тебя смотрит как на свою женщину. Ему не нравится, он злится, когда ты разговариваешь, улыбаешься другим воинам…

– Злится? – Настя захлопала глазами. – Я вам не верю. И вообще… – Девушка поднялась, потерла щеки. – Мне все равно, как он на меня смотрит.

– Тогда почему ты плачешь?

– Меня не берут. Он не понимает, мне тоже нужно быть там, я должна пойти с ним, – Настя надула губы. – А еще он на меня накричал при всех. Назвал глупой девчонкой и прогнал.

– Аторито не возьмет свою женщину на войну. – Глаза кикта заблестели. – Максим сильный и смелый. У нашего господина…

– Да ну вас! Сильный, смелый, да он… А чего это ты о нем… – Настя придирчиво осмотрела кикта. Стройные, длинноногие, хоть и лысые, но симпатичные, нет, не просто симпатичные – красивые. А еще у обеих грудь на размер, а то и два больше, чем у нее. «Глаз положили, вот гадины», – подумала Настя, а вслух сказала: – Вы там особо не усердствуйте, заботясь о господине. Держитесь подальше и помните, о чем я вас предупреждала. – Голос стал угрожающе строгим, а взгляд злым: – Узнаю – убью.

– Госпожа, – кикта поклонились. – Мы сделаем все, чтобы ты осталась довольна.

– Сделают они, – фыркнула девушка. – Наверное, только и ждете, когда позовет? Поманит пальцем, а вы тут как тут… – Настя прикусила губу и убежала.

– Да… я жду, – очень тихо вымолвила кикта. – Настя такая же, как и мы, она женщина господина. И не может нам приказывать. Наш хозяин – Максим.

– Ты чего?

– Хозяин красив и хорошо сложен. От него будут здоровые, крепкие дети.

– Настя – приемная дочь вождя. Скажет отцу, и нас…

– Она не узнает.

– Забудь даже думать об этом! А вдруг господин сам расскажет? Настя пожалуется отцу, да еще приврет, что тогда? Прямая дорога к хачкусу. Отведут и…

– Не отведут. Если кайсал Максим нас позовет. Я буду нежной и ласковой, и он захочет еще, а потом еще. И ты постарайся. Вот тогда, что бы ни наговорила Настя, никто не посмеет убить будущих матерей. Да и хозяин этого не допустит. Кикта обязаны выполнять любую прихоть господина. И мы это сделаем.

– Да, но…

– Тебе не нравится наш кайсал? А может, ты не хочешь его познать как мужчину?

– Очень хочу… – Девушка улыбнулась. – Мне снился сон, наш господин… – Кикта умолкла, оглянулась на оклик. Солдаты поторапливали воинов хайга. Гасили костры. – Смотри, они уходят. Нужно спешить.

Девушки тут же забыли и про Настю, и свои тайные желания. Метнулись к раскидистому кусту, забрали короткие копья и побежали догонять отряд.

18

Вахалий вывел лурайду на быструю воду. Течение подхватило лодку и понесло в туман.

– Ну вот… – Призрак продел веревку через рым, завязал узел. – Дальше пойдем на автопилоте, – пошутил Вахалий, проверяя надежность застопоренного румпеля.

– Ты чего… – Семен Колода сидел на палубе, облокотившись на фальшборт, и, не моргая, глядел на друга. – Не делай этого, одумайся.

– Не боись, хухушок-кукушок. Прорвемся.

– А если…

– Нет времени окольными путями ходить. Через «мертвую глотку» – угол срежем. Я руль на полметра поднял, проскочим отмели. Даст бог, не зацепимся.

– Ну да, если даст. – Семен плюнул за борт. – После дождей и я ходил, но только по самому краю. Туман клочьями, хоть что-то, да видать. А сейчас…

– Не ной, Сема! Лучше хухушка погляди. Как наш бравый вояка? Дрыхнет?

– Спит пацан. Сопит да похрапывает.

– А что лишенец?

– Ничего. – Колода поскреб щеку, глянул через плечо. Пленный, опутанный веревками с головы до ног, неподвижно лежал у левого борта. – Ты зачем самогонку на него перевел? Я бы дербалызнул, с пол-литра в себя влить, как-никак через «мертвую глотку» пойдем, в самое сердце проклятого места, будь оно неладно. Пьяному и помирать не так страшно.

– Дерьмо, а не самогонка. – Вахалий сунул руку под лавку. – Держи, хухушок! – Армейская фляга упала Семену на ноги. – Спирт, медицинский.

– Откуда такое богатство? – Сема отвинтил крышку, понюхал. – В самый раз, а главное, вовремя.

– Ступай на нос. В рундуке – сушеное мясо, сухари. Тащи сюда!

– На кой оно мне! Закуска градус крадет. Водичкой запью и ладно.

– Я без закуски пить не буду. Мешок неси!

– А ты и не пей – мне больше достанется. – Сема сделал два больших глотка, причмокнул и, зачерпнув речной воды, пополоскал рот. – Да и нельзя тебе, румпель держи, а то…

– Глухой или дурачишься? Привязал я румпель. Никуда не денется. Мясо неси!

– Сам неси. Твоя лурайда – ты и ступай. Не приучен я в чужих вещах рыться.

– Ну и черт с тобой! Закусывай водичкой. – Вахалий направился к рундуку. – Интересно, как там наш «носатый», воюет или в кустах отсиживается?