Затопить Германию - Пол Брикхилл

Он предложил выполнить атаку при луне, либо в сумерках или на рассвете, когда освещение достаточно слабое, чтобы скрыть самолеты, но достаточно сильное, чтобы различить корабль. Совершенно бесстрастно он добавил:

— Вы должны быть готовы потерять эти 3 самолета, сэр. Но мы должны лететь и, возможно, мы покончим с ним.

Кохрейн, который раньше не встречал таких людей, как Мартин, некоторое время смотрел на него и наконец сказал:

— Хорошо. Когда—нибудь я вам это разрешу. А пока начинайте комплектовать эскадрилью новыми экипажами. Я пришлю вам отобранных.

(В действительности после этого Кохрейн не послал их против «Тирпица». Это была всего лишь попытка замаскировать настоящий план. Он планировал уничтожить большую дамбу в Модане. Мартин узнал об этом только через 7 лет.)

Мартин беседовал с новыми пилотами и их экипажами всю следующую неделю. Это было нелегко. Слава 617–й эскадрильи — хорошая и дурная — прогремела широко. Она была известна как эскадрилья самоубийц. Некоторые достаточно смелые летчики были отправлены туда, но прямо говорили Мартину, что не хотят оставаться. Мартин не спорил. Они хотели летать в составе своих прежних эскадрилий, где только один экипаж из десяти завершал цикл. Им казалось, что в составе 617–й эскадрильи у них не будет и этого шанса. Он не давил ни на кого, кто не хотел. Такие люди ему не подходили. Мартин просто отправлял их обратно в собственные эскадрильи. Через неделю оказалось, что всего 4 экипажа хотят присоединиться к нему: О'Шонесси, Уилшер, Уидон и Булл. Он сомневался, брать ли Уилшера, так как тот выглядел еще моложе Шэннона. Ему было всего 19. Тощий прелестный мальчик, всего год назад окончивший школу.

У Уилшера возникли проблемы с подбором экипажа, пока краснолицый лондонец с перебитым носом по имени Джерри Уитерик не согласился быть его хвостовым стрелком. Уитерик был неубиваем. Он совершил почти сто вылетов и не получил ни царапины. Это был жесткий человек с мягким сердцем и мятежным умом.

Мартин получил письмо из Геральдической Палаты с указанием, что «Apres MOI les deluge»  тоже звучит сомнительно. Старый грек использовал его, чтобы показать эгоизм.

— Почему мы позволяем проклятым грекам управлять нашим языком? — возмущенно сказал Мартин Сэму Пэтчу. — И что нам теперь делать?

— Напиши им повежливей и сообщи, что герб уже выбран королем, — посоветовал Пэтч. — И скажи, что тебе будет очень жаль, если придется изменять предложенное королем.

Глава 10. Эскадрилья снайперов

Судьба 617–й эскадрильи была решена на самом высоком уровне.

— Пусть это будет эскадрилья для специальных операций, — предложил сэр Артур Харрис. — Не будем привлекать их к обычным налетам. Однако если армии или флоту понадобится уничтожить дамбу, корабль или еще нечто такое же, мы отдадим приказ 617–й эскадрилье. Их для этого сформировали, так пусть армия и флот проглотят и заткнутся. И мы сплавим всех старых каторжников в 617–ю. Это работа как раз для них. Пусть это будет эскадрилья старых каторжников.

«Старыми каторжниками»  резкий на язык Харрис называл закаленные в боях экипажи, которые только и желали новых вылетов. И сейчас, и позднее будут экипажи, которые, завершив свой цикл, будут упрямо отбиваться от 6 месяцев отдыха при обучении новичков. Они будут требовать оставить их в первой линии. И такие люди были самыми дорогими для Харриса, возможно, потому, что имели такой же вулканический темперамент, как и он сам.

Харрис сказал, что 617–я эскадрилья останется в составе 5–й группы под командованием Кохрейна, и Кохрейн вознамерился превратить ее в снайперскую эскадрилью, чтобы сверхточно сбрасывать 10–тонные чудища Уоллиса. Он знал, что обычная бомбардировка приведет к пустому расходу большей части огромных бомб, которыми не стоило расшвыриваться попусту. Он отлично знал (а сейчас это вообще не секрет), что временами бомбежка просто безобразно неточна.

Они начали бомбардировки при лунном свете, но так как германские ночные истребители стремительно множились, им пришлось использовать темные ночи, чтобы избежать потерь. Теперь они даже предпочитали «сырые»  ночи, когда плотные тучи укрывали их от истребителей (но и скрывали цель).

Британский народ, который пережил воздушный блиц, с удовлетворением читал в газетах о налетах бомбардировщиков КВВС на Кёльн, Гамбург, Эссен. Они не знали, что эти налеты приносят очень мало вреда (пропаганда об этом предпочитала помалкивать). Некоторые налеты были вообще безрезультатными, но люди не подозревали об этом. Харрис, командиры вроде Кохрейна, «Следопыт»  Беннетт и штабисты отчаянно пытались найти способ поражать цели при плохой видимости. И как раз в это время их усилия начали приносить результаты.

До этого не более 1 налета из 3 были результативными. Немцы строили ложные цели рядом с городами, растягивали маскировочные сети над реками и озерами в городах и вообще пытались любым способом обмануть бомбардировщики. Они даже зажигали костры в поле, чтобы пилоты думали, что поразили цель. Часто экипажи наносили удары по чистому полю. Однажды пилот, возвратившийся от Мангейма, заявил, что он один сумел найти город. Над ним смеялись, пока не были проявлены фотографии точек прицеливания. И тогда оказалось, что он прав! Другие самолеты сбросили бомбы на поля возле города. К 1943 году было проведено более ста налетов на Эссен силами от 18 до 1000 самолетов. На заводы Круппа было сброшено огромное количество бомб, однако они падали куда угодно, и действительный ущерб оказался более чем скромным.

Именно поэтому были созданы специальные подразделения самолетов наведения. Когда они начали принимать участие в налетах, бомбардировки стали более точными. Самолеты наведения обнаруживали и отмечали цели специальными цветными фальшфейерами. Главные силы наносили бомбовые удары по этим маркерам. Это не давало бомбить «чисто поле», однако по—прежнему применялись безжалостные ковровые бомбежки. Что самое скверное, они казались необходимы.

Росли и потери. В данный момент они составляли около 4 %, то есть не возвращался 1 бомбардировщик из 25. Можно на это посмотреть и по—другому. Эскадрилья из 10 самолетов за 25 вылетов будет полностью уничтожена. Оперативный цикл составлял 30 вылетов. Если вы оставались в живых, вы получали отпуск на 6 месяцев, после чего возвращались для нового цикла. С точки зрения потерь в людях и технике, с учетом наносимых разрушений, Харрис считал бомбардировки неэффективными.

В 1941 году в Фарнборо человек по имени Ричарде изобрел сложный механизм, который он назвал стабилизированным автоматическим бомбовым прицелом (SABS). В него входил гироскоп. При нормальных условиях он наводил бомбу со сверхъестественной точностью. Однако Харрис счел его слишком сложным для адских условий настоящих налетов. При использовании этого прицела бомбардировщик должен был лететь по идеальной прямой, строго выдерживая скорость и высоту на расстоянии 10 миль. Это превращало ЕГО в идеальную цель для зениток, прожекторов и истребителей. Харрис сказал, что это обречет на смерть слишком много парней, у которых и так оставалось не слишком много шансов. И вообще, Бомбардировочное Командование не может позволить себе более высокие потери.

Представители другой школы заявляли, что SABS МОЖНО использовать в маленьких соединениях. К ней принадлежал Кохрейн. Он утверждал, что с большой высоты SABS может обеспечить попадание в отмеченную маркером цель, поэтому нет необходимости посылать в то же место целые эскадрильи раз за разом. В условиях затяжной войны это приведет к сокращению потерь. Он решил, что 617–я эскадрилья должна обучиться использованию SABS. Это позволит ей класть 10–тонные бомбы Уоллиса, когда они появятся, прямо в яблочко.

Они долго спорили, но в конце концов Харрис согласился.

Пэтч вызвал Мартина к себе в кабинет.

– «Тирпицем»  мы пока заниматься не будем, — сообщил он, и Мартин вздохнул с облегчением. — Командование КВВС нашло для вас кое—что новое. С этого момента задача вашей эскадрильи меняется. Вы должны научиться сверхточному бомбометанию с большой высоты. Вы будете тренироваться, пока глаза не лопнут. Вы должны добиться среднего кругового отклонения меньше 100 ярдов с высоты 20000 футов. — У Мартина действительно едва не выскочили глаза. — Причина в том, что скоро мы получим новую бомбу, — продолжил Пэтч. — Очень большую. Только вы можете нести их, а они слишком дороги, чтобы швыряться ими направо и налево.

Он добавил, что новые прицелы будут доставлены немедленно.

Через день высокий худой человек с живыми глазами вошел в кабинет Мартина, неся большой тюк, завернутый в брезент. Он представился как майор авиации Ричардсон, присланный помочь 617–й эскадрилье оснастить самолеты SABS.

— Вот они, — сообщил Ричардсон, аккуратно разворачивая сверток. — Это самая прелестная вещь в мире.