Пленница любви - Барбара Картленд

Граф говорил, что люди часто приезжали полюбоваться руинами. Но для пикников было еще слишком холодно; к тому же она опасалась, что «множество посетителей»в его представлении на самом деле состояло всего лишь из двух-трех небольших групп в месяц.

Сорильда перевела дыхание. Если она пробудет здесь долгое время, то вполне может умереть от холода, голода и темноты.

При одной только мысли об этом она поежилась. Она так спешила на помощь Дрейку, что, спускаясь в склеп, даже не заметила, до чего здесь холодно. Теперь же, очутившись взаперти под землей, она почувствовала, как поднимающийся от каменного пола холод словно высасывает тепло из ее тела.

— Помогите! Помогите!

В панике, с которой ей было не справиться, она кинулась по ступенькам наверх и изо всех сил начала толкать закрытые железные дверцы.

Безнадежно, совершенно безнадежно! Зловещей змеей страх зашевелился у нее в груди.

— Никто не найдет меня, и я умру здесь одна-одинешенька. Нет! Шолто спасет меня!

В тот момент, когда Сорильда почти шепотом произносила имя графа, она поняла, почему оказалась здесь взаперти.

Ненависть заставила герцогиню действовать. Это она заманила Сорильду сюда на верную смерть!

Это герцогиня, желавшая, чтобы граф был свободен, придумала такой дьявольский план ради осуществления своих желаний!

Сорильда спустилась вниз, села на нижнюю ступеньку и закрыла лицо руками.

«Что же делать? — она была в полном смятении. — Господи, что же мне делать?»

Граф вошел в холл, за ним следовал Питер Лансдаун. Оба выглядели усталыми до изнеможения. Граф велел заторопившемуся навстречу дворецкому:

— Немедленно принесите что-нибудь поесть и распорядитесь, чтобы через полчаса подали свежих лошадей!

— Очень хорошо, милорд. Вы что-нибудь выпьете?

— Бренди! — ответил граф.

— Оно уже здесь, милорд. Дворецкий поспешил открыть дверь в библиотеку. Граф вошел в комнату и бросился в одно из кресел возле камина. Питер Лансдаун остановился, откинул волосы со лба, опустился в соседнее кресло и вытянул ноги.

Они взяли бокалы с бренди, налитые дворецким.

— Вы будете переодеваться, милорд?

— Нет, я пообедаю так, как есть, — отозвался граф. — Мистер Лансдаун тоже. После того как дворецкий вышел, граф сказал:

— Где еще искать ее? По-моему, за вчерашний и сегодняшний день мы осмотрели все поместье.

— Ты по-прежнему считаешь, что она не сбежала?

— Прямо так, в чем была?

— Мы уже обсуждали все это раньше, — ответил Питер Лансдаун. — Она определенно не выглядела несчастной. В тот вечер за обедом она с удовольствием слушала наш разговор, да и уйти из дома могла только пешком.

Граф сделал еще глоток и произнес:

— Ты можешь смеяться надо мной, но у меня такое чувство, что случилось что-то страшное — ужасное. Я не могу объяснить, но все время об этом думаю.

Питер Лансдаун удивленно взглянул на него.

— Но что? — спросил он.

— Я не знаю! Если б знал, то сделал бы что-нибудь, но я просто не знаю. Мы должны найти Сорильду, и предчувствие говорит мне, что нужно торопиться!

Питер Лансдаун беспомощно развел руками. Накануне целый день они с графом ездили верхом по всем лугам и лесам, заглянули на каждую ферму и почти в каждый дом обширного поместья.

Лесники и дровосеки тоже приступили к поиску, как только граф решил объявить об исчезновении жены.

В тот вечер граф и Питер Лансдаун, вернувшись из конюшни в столовую, не застали там Сорильды и решили, что Сорильда отправилась спать.

Поздно ночью граф услышал, как собака скулит и скребется в дверь, и заинтересовался, в чем дело.

Сначала он решил, что это одна из собак, спящих в его комнате, но потом сообразил, что звуки доносятся из соседней комнаты, где была спальня Сорильды.

Он знал, что с ней Дрейк, и ему показалось странным: пес так себя ведет, а она не делает никаких усилий его успокоить.

Какое-то время граф лежал, прислушиваясь, а затем решил, что, видимо, что-то случилось.

Испытывая некоторое смущение оттого, что Сорильда может превратно истолковать его приход, он встал с постели, надел халат и подошел к двери между спальнями.

Он постучал; Дрейк мгновенно перестал скулить и залаял. «Сорильда, вы не спите?» Ответа не последовало. Дрейк залаял громче. Граф попытался войти, но дверь оказалась заперта. Он вышел в коридор и оттуда вошел в спальню Сорильды. Дрейк опять начал скрестись и поскуливать, но как только граф открыл дверь, пес бросился к нему, возбужденно прыгая. «Что случилось, приятель? — спросил граф. — Что тебя беспокоит?»

Он бросил взгляд на кровать. В комнате горели свечи и было видно, что постель пуста; Ночная сорочка Сорильды лежала на кресле рядом с халатом. Граф был сбит с толку и не мог понять, что случилось. Вернувшись к себе, он вызвал камердинера.

Прошло какое-то время, прежде чем через камердинера, разбудившего экономку, которая подняла горничную Сорильды, он выяснил, что графиня не вызывала ее, чтобы помочь разоблачиться.

Собственно говоря, никто в доме не видел Сорильду наверху после того, как она спустилась к обеду.

С помощью ночных сторожей граф обыскал весь дом; на рассвете он разбудил Питера Лансдауна.

«В гостиной была открыта дверь на террасу, — сказал граф. — Мне кажется, что она вышла в парк прогуляться, и произошел какой-то несчастный случай. Мы начнем поиск, а я пошлю лакея, чтобы он разбудил садовников».

Весь день они искали Сорильду, но она пропала бесследно.

То же самое повторилось и на следующий день. Когда в полдень они меняли измученных коней на свежих, Питер Лансдаун видел, что граф устал не меньше его, но никто из них не собирался сдаваться.

— Где же она, черт возьми? — воскликнул граф. — Если бы поблизости были зыбучие пески, она могла бы упасть туда, но здесь нет ничего подобного, а озеро, как ты сам знаешь, не настолько глубокое, чтобы в нем можно было утонуть.

— К тому же Сорильда говорила мне, что умеет плавать. Нет ли здесь какого-нибудь опасного колодца? — спросил Питер Лансдаун.

— Если и есть, то я никогда не слыхал о нем, — ответил граф. — В колодце, которым мы пользуемся, установлен механический насос, так что никто не может туда упасть, пока не сдвинет этот механизм.

— Что же тогда… — устало заговорил Питер Лансдаун, но отворилась дверь, и вошел дворецкий.

— Извините меня, милорд, но Бетси спрашивает, не примите ли вы ее.

— Бетси? — вопросительно повторил граф.

— Это одна из служанок с кухни, милорд. Она говорит, что должна что-то сообщить лично вашей милости, и я думаю, это касается ее милости.

— Пришлите ее сюда, — быстро сказал граф.