Французский жених, или Рейтинг одиноких мужчин - Екатерина Гринева

Я запрокинула голову и посмотрела на небо: маленькие крохотные яркие точки усеяли его…

Моя кожа была холодной, а его руки – горячими… Я перевела на него взгляд; он смотрел на меня, не отрываясь, я подалась назад инстинктивно, но он крепко обхватил меня руками.

Мое тело растворилось в этой ночи. Я его почти не чувствовала – я чувствовала Андре… Холод растаял… стало жарко, и судорожные горячие волны затопили меня с головой. Я стиснула зубы; он изо всех сил сжал мое тело и рванул меня к себе… Волна – сладкая, острая – прошла по нашим сплетенным телам, и еще, еще, словно тяжелая большая рыбина била нас своим влажным хвостом…

Андре дернулся и уткнулся лицом в мою шею. Шея мгновенно стала горячей; мне было неудобно, ноги затекли, но я боялась пошевелиться. Вокруг – темнота; такое чувство, что мы на острове, отрезаны от остального мира.

Он поднял голову и прошептал:

– Кристина! Ты не опоздаешь?

– А? Что? – Я выплывала из этой темноты в реальную жизнь, как лодка в столбе лунного света.

– Ты не опоздаешь?

Я поднесла руку с часами к глазам и с трудом разглядела, что они показывают.

– Нет. Но время поджимает.

Было странно говорить о времени, о каких-то делах, и вообще было странно возвращаться к самой себе…

Он потрепал меня по волосам, но тут же отдернул руку:

– Одевайся.

Я спрыгнула с камня, привела в порядок одежду и застегнула плащ. Еще раз машинально прошлась пальцами по пуговицам – все на месте.

– Время поджимает, говоришь? На центральной площади встречаешься? – донеслось до меня.

– Не вздумай меня провожать.

– Это почему?

– Потому!

И, прежде чем он успел что-то ответить, я быстрым шагом пошла вперед, плохо ориентируясь в темноте. Я почти бежала, мне было страшно, что сейчас он обернется и позовет меня. Но еще страшее, что – не позовет.

Не позвал.

И опять я ругала себя. Каждый раз, когда я с ним сталкиваюсь, в моей душе остается какой-то странный осадок – смесь из раздражения, досады, чувства опасности и темной, вязкой сладости. И от этой сладости у меня кружится голова и подкашиваются ноги, и хочется петь во все горло, как у Калерии на даче, лежа в гуще полевых васильков и соцветиях клевера. И все кажется каким-то несерьезным, невсамделешным, понарошечным, и только его взгляды, реплики, его молчание и жесты становятся самыми главными и значимыми. И эти детали я могу без конца перебирать в памяти, как в детстве перебирала бусы-стекляшки…

В спину мне дул не прованский, а вполне февральский московский ветер – злющий, пронизывающий насквозь…

На площади толпились люди. Я внимательно вглядывалась в стоявших или проходивших мимо меня людей. Баранова пока не было. Я посмотрела на часы. Еще четыре минуты…

Если этот тип все же вздумает пойти за мной, то что мне делать?

Отшить его? Поблагодарить? Рассердиться? И что означали его слова: «Я весь день думал о тебе»? Очередную насмешку… или?

Об этом «или» мне даже не хотелось думать. Это опасно, глупо, нерационально… кроме того, сейчас у меня совсем другие дела и заботы…

Я стояла в центре площади и рассеянно смотрела по сторонам. Достала из сумки мобильный и набрала номер Баранова. Он был «недоступен».

Мимо меня лихо промчался мотоциклист; я даже не успела ничего понять, как меня вдруг чуть не сплющило и прижало к стене… Мою сумочку сорвали с плеча, и я только и успела крикнуть:

– Помогите!..

Вокруг меня произошло какое-то шевеление-движение… Люди смотрели на меня сочувственно, кто-то посоветовал мне позвать полицию… Человеческая волна внезапно отхлынула, и я осталась одна.

Да еще и Баранова нет! Куда же он запропастился?

Сумку с мобильным украли, Баранов назначил мне встречу – и не пришел. На моих глазах выступили слезы обиды. Издеваются, что ли, все надо мной нарочно! Во рту появился кислый, неприятный привкус. Теперь мне ничего не остается, как шлепать обратно на виллу пешком. Денег на такси нет. Да и как поймать машину в этой темноте? А просто так меня вряд ли подвезут.

Болело плечо, я еще ощущала запах жженой резины, и перед моими глазами прыгали черные точки.

Ноги не шли – в буквальном смысле слова. Я села прямо на холодную скользкую брусчатку и заплакала. Я осталась без денег и без сотового. Часть денег, правда, лежит в чемодане, так что с голоду я не помру. Но мне было жаль мобильного, купленного всего полгода тому назад, и вообще все шло наперекосяк. Я думала, что меня ожидает веселая поездка – курортик, как выразилась Света Чиж, а здесь – фальшак, наезд мотоциклиста, кража, несостоявшаяся встреча с Барановым… И постоянные подколы со стороны Андре Валасьена. А эта вспышка страсти… может, мне это просто приснилось? Или его на минуту потянуло ко мне, и все? Может, это тоже некое издевательство наоборот? Будь он неладен! Теперь минуты, проведенные с ним на холодном камне, внизу, у моря, казались эпизодом из какой-то другой жизни, другого мира. Как будто ничего и не было.

Интересно: и где же он меня караулит? Или Андре не сдержал своего обещания и не стал меня подстраховывать? Я же велела – не провожать…

Вокруг никого не было. Сидеть на камнях мостовой было холодно, я медленно поднялась и пошла в сторону виллы Колпачевского. Пошел мелкий моросящий дождик, потом он забарабанил сильнее. На дорогу у меня ушло полчаса. Я вся промокла и дрожала от озноба. Временами я останавливалась и осматривалась по сторонам. Было страшно, неуютно и темно. Темнота расползалась вокруг меня, и это была какая-то физически ощутимая темнота, густая, как глина; все тело болело, не хотелось никуда идти. Хотелось лежать под одеялом и пить чай с лимоном.

Поплутав еще какое-то время по окрестностям, я вышла к вилле. Господи! И за что мне все это? Паша не звонил, Баранов на встречу не пришел… А что мне-то делать? Колпачевский – не тот человек, которого можно обвести вокруг пальца. В случае чего с плеч полетит именно моя голова… Машинально я потрогала свою голову, как бы удостоверяясь, что она еще на месте… И еще украли сотовый! А я без него в чужой стране – как без рук!!!

У виллы меня уже ждали. Из густого тумана навстречу мне шагнул Валасьен.

– А! – вскрикнула я, отступая назад. – Что у вас за манера такая – на людей наскакивать?!

– Вы о ком?

Я повела плечами.

– О вас! Я промокла! – вырвалось у меня, помимо моей воли. – Насквозь, просто какие-то хляби небесные разверзлись.

Мы почему-то почти всегда говорили друг другу «вы». У меня язык не поворачивался ему «тыкать». Он словно находился на недосягаемой высоте, далеко от меня. Настоящий принц из детской сказки… Красивый, нереальный, неземной… Даже несмотря на то, что я частенько злилась на него.

– Взяли бы машину.

– У меня украли сумку. С деньгами и с мобильным в придачу.

– Как?!

– Молча! Катил мимо какой-то сумасшедший мотоциклист и чуть не размазал меня по стенке, толкнул меня в плечо, вырвал сумку и умчался. Я думала, что такие штучки-дрючки только в Италии случаются.

Он шагнул ко мне, и мне показалось – на какие-то доли секунды, – что в его глазах мелькнуло нечто похожее на нежность, и еще – на растерянность. Он сделал такой жест, словно хотел заключить меня в объятья. А я стояла и смотрела на него. Наконец он резко выдохнул и отступил назад.

– Вам холодно?

– Нежарко!

– Тогда – быстро в дом! Согрейтесь.

– Спасибо за совет.

Мне ужасно хотелось уткнуться в его куртку и так и замереть. Даже под дождем…

– Скажите этой… домоправительнице, что вас обокрали, пусть примут меры. Вы же простудитесь.

Какое ему, черт возьми, дело, простужусь я или нет? И что это он старается быть таким заботливым? Даже тошнит… Тот самозабвенный страстный секс – не в счет… Он просто поразвлекся, позабавился, получил свое! Потешил свое мужское эго. И тут еще этот Баранов… Зачем ему надо было назначать мне свидание, если он на него даже не явился? И даже не перезвонил. Скажите на милость, какие мы необязательные. И Паша молчит. И еще я вся вымокла, и эти дурацкие туфли на шпильках… Молча я прошла мимо Андре в зал.

Марианна Николаевна показалась в глубине холла.

– Марианна Николаевна! – позвала я ее.

– Да? – голос ее был чеканно-бесстрасстным. Светло-серые глаза смотрели на меня настороженно.

– Я промокла и… боюсь простудиться. У вас есть чай с лимоном?

– Как – промокли? Почему вы не взяли такси? – строго спросила меня Марианна.

– Меня… – от ее внимательно-испытующего взгляда я поежилась. – Обокрали.

– Где? – теперь в ее взгляде читалась явная снисходительность. Хороших, «правильных» девушек не обворовывают непонятно где! Хорошие, «правильные» девушки ходят с надежными спутниками или спокойно сидят себе на вилле, куда их пригласило его сиятельство Константин Диодорович.

– В городе. Я гуляла.

Губы ее сжались, сложившись в презрительную складку. «Плебейка, – сигналили они мне. – Залезла сюда обманом, и еще одни хлопоты нам от тебя!»