Объективная субъективность: психоаналитическая теория субъекта - Дмитрий Александрович Узланер

На селфи мы видим молодую симпатичную девушку лет двадцати. Она стоит перед зеркалом, держа свой черный модный айфон на уровне груди так, что он оказывается в самом центре снимка. Телефон, на экран которого устремлен ее взгляд, работает в режиме фотокамеры, запечатлевая ее зеркальное изображение по пояс. Она слегка улыбается, голова повернута чуть в сторону, ее длинные светлые волосы тщательно и красиво завиты и уложены на плечо.

Примечателен задний план — фотография сделана в салоне красоты. За спиной девушки мы видим стилистов, склонившихся над прическами сидящих перед большими зеркалами девушек. Судя по такой обстановке, селфи было сделано не спонтанно, оно стало венцом кропотливых усилий по созданию выбранного образа. Посещение странички этого салона, легко находимой благодаря указанной геолокации, подтверждает вывод — речь идет не о рядовом салоне, а о специализированной студии, заточенной на создание цельных привлекательных образов[260].

Как можно понять из этого описания, мной был выбран не классический вариант селфи, но чуть более сложный: селфи через зеркало, или «зеркальное селфи». К стандартным элементам традиционного селфи добавляются еще некоторые важные аспекты. В обычном селфи, как справедливо указывает Ясмина Ибрагим,

автор и фотографируемый сливаются, создавая в высшей степени плотную композицию из владения собой, эстетизации, кураторства, самопредставления и одновременно самокоммодификации в целях социального обмена и интеракции. Здесь «Я» является одновременно и субъектом, и объектом. Наблюдатель и наблюдаемое перемешиваются[261].

К этим важным особенностям «зеркальное селфи», помимо самого зеркала, добавляет целый ряд принципиальных аспектов, являющихся ключевыми для моего анализа: здесь объектив, т. е. взгляд фотокамеры, который обычно остается за кадром, в этот кадр вводится, он становится частью получающейся картины. Надо сказать, это очень странный способ съемки: в самый центр картины помещается искажающий и даже уродующий ее чужеродный объект — взгляд, — которого по всем правилам находиться в ней не должно. В стандартной съемке он не виден, вынесен вовне. Именно за счет этого закольцовывания «зеркальное селфи» приобретает законченность и полноту, становится полным селфи, т. е. вмещающим в себя все элементы. Эта полнота и делает данный вид селфи предельно удобным для анализа.

Еще один любопытный момент, по крайней мере того селфи, который мы рассматриваем, — субъект глядит не в камеру, как это бывает на обычных фотографиях, он/она глядит на свое изображение на экране телефона. Субъект в буквальном смысле глядит на себя через взгляд Другого. Он как бы примеряет взгляд Другого, как бы замещает свой собственный взгляд взглядом из черного зрачка объектива телефона.

Итак, что же это за каскад взглядов? Что за Другой глядит на субъекта из этого таинственного черного зрачка телефона? Зачем помещать в самый центр картины камеру, этот абсолютно неуместный там предмет? Ответу на эти и связанные с ними вопросы и будет посвящен наш анализ.

Взгляд и его роль в конституировании субъекта

Понятие «взгляда» занимает особое место в теории субъекта Лакана. В наиболее развернутом виде данный сюжет рассматривается в XI книге семинаров «Четыре основные понятия психоанализа» (1964)[262]. Однако взгляд присутствует и на более ранних этапах творчества Лакана: это важный элемент так называемой стадии зеркала[263], имеющей непосредственное отношение к становлению субъекта, к осознанию им своей цельности, формированию идентичности (мое Я, или эго) и визуального образа, в котором субъект узнает себя и с которым он/она себя отождествляет.

Не вижу смысла в очередной раз пересказывать хорошо известные идеи Лакана, касающиеся стадии зеркала. Отмечу лишь то, что имеет значимость в контексте текущего анализа.

С помощью своей теории Лакан, как поясняет данный момент Стин Ванхюле, пытался показать, что

Я и согласованность на уровне восприятия себя самого достигается путем признания своего собственного образа во внешнем мире и отождествления с ним[264].

Дело в том, что субъект изначально представляет собой хаотичную разнонаправленную совокупность импульсов, которая может быть превращена в нечто цельное, согласованное и последовательное лишь путем своего отождествления с неким внешним образом, в котором субъект узнает сам себя и начинает — ретроактивно — отождествлять со своим эго, обретающим за счет этого статус чего-то изначального и незыблемого.

Но для того чтобы этот внешний образ был идентифицирован субъектом в качестве самого себя, необходимо вмешательство еще одной инстанции — Другого (изначально родитель, но впоследствии любая авторитетная для субъекта инстанция), который и фиксирует образ, руководствуясь какими-то своими идеалами и параметрами. Без вмешательства данной инстанции трудно понять, почему именно этот образ был избран субъектом для отождествления с самим собой. Субъект должен сначала увидеть свой образ глазами Другого, и, только получив одобрение от этого Другого, он может узнать в этом образе самого себя, отождествить, идентифицировать себя с ним[265].

Здесь принципиальны три элемента: во-первых, идеал-Я, т. е. образ себя (в частности, визуальный), с которым субъект себя отождествляет; во-вторых, Другой, т. е. та инстанция, которая опосредует, высвечивает и санкционирует избираемый образ; и, наконец, в-третьих, Я-идеал, т. е. тот набор установок, который, в свою очередь, определяет перспективу Другого — почему он одобряет один образ субъекта, а не другой.

Для наглядной иллюстрации этих идей Лакан создал достаточно замысловатую конструкцию с двойным зеркалом (рис. 2)[266]. Суть в том, что цветы и ваза, расположенные на специальной подставке друг под другом, в результате специально настроенных зеркальных отражений могут оказаться соединенными в зазеркальном образе — цветы в вазе. Эта схема поможет мне осмыслить то, как конструируется селфи и какие механизмы в нем задействованы.

Рис. 2. Конструкция с двойным зеркалом Лакана[267]

В левой части картины ($ — измерение расколотого субъекта) мы видим цветы, закрепленные на подставке, под которой находится перевернутая ваза для этих цветов. Цветы (a) символизируют раскоординированные «турбулентные движения»[268] влечений субъекта до того, как он обретает целостный образ, перевернутая ваза — тело как