Враг хозяина штормов - Марина Комарова

Я попытался приподняться и оглядеться, спину тут же пронзила боль, и я, едва сдержав вскрик, упал обратно.

— Лежи, не двигайся. — Она наклонилась (рыжие прядки коснулись моей щеки, ноздри защекотал аромат мяты) и поправила что-то у меня под головой. Через миг дошло, что там нечто вроде подушки. Судя по жесткости — седельная сумка чудесницы. Но и на том спасибо.

— Я видела сияние, а потом все померкло, и послышался твой крик. Прибежав сюда, увидела, что ты без чувств. Вытянула на берег, развела костер и, как могла, постаралась помочь. Спасибо целебнику, — Рангрид указала на камешек у меня на груди, — он тебя долго держал, не дал всем силам уйти в воду.

М-да. Все же не стоит больше связываться с богами. Раньше к столь древним силам я не обращался, поэтому и не знал, чем это может грозить.

Я принюхался:

— Странный костер, совсем не чувствую дыма.

Она усмехнулась:

— Как и положено огню чудесницы — горит жарко, греет ласково, дымом не чадит.

— Буду знать, — пробормотал я. — Долго я приходил в себя?

— Где-то с час, — пожала она плечами. — Да только боюсь, что нам тут всю ночь придется провести.

Неприятно слышать, но Рангрид может быть права. Прямо сейчас вскочить на ноги я не сумею. А забраться на коня и подавно.

— Не жалеешь?

Медные брови изумленно изогнулись, а потом она расхохоталась.

— Чудной ты, Оларс, все же. Ты, считай, за меня все сделал, так что жалеть не о чем. Я еще и твоя должница.

Я промолчал, потому что как-то об этом не задумывался. Не так плохо, когда тебе должна чудесница. К тому же… такая.

— И что дальше?

— Дальше? — Она бросила быстрый взгляд на огонь. — Дальше ждем, пока тебе станет лучше, и идем на постоялый двор.

— Нет, я не об этом.

Рангрид снова посмотрела на меня, чуть улыбнулась уголками пухлых губ:

— А там видно будет.

Я чуть приподнялся и оперся на локоть, прислушавшись к ощущениям. Уже не боль, а так — лишь тянет да ноет, значит, скоро пройдет.

— Расскажи о себе.

Чудесница тем временем сняла с пояса кожаный мешочек, развязала, сыпанула на раскрытую ладонь желтый порошок и бросила в костер. Громко затрещав, языки пламени тут же взвились вверх.

— Да что тут рассказывать. Край наш далекий, хоть и не дикий. Дружим мы с лаайге да Къергаром. Заезжают к нам торговцы из далеких земель. А сами мы знаем и любим море.

Она смотрела не на меня — на костер. В глазах отражался огонь и тут же исчезал, словно истаивая в янтарной глубине.

— Так вот. Однажды мой отец ушел в море, в далекую Гардарру, а после вернулся не один, а с женой. Светлавой ее звали — целительницей и шептуньей была. Матушка с ветром умела разговаривать и с деревьями, а молилась и благословения просила только у одной Леле Славной. Гарды — не такие, как мы, хоть и похожи. Да и это мы их так зовем, а себя они чудно кличут — славы. Оттого и богиня их — Славная.

Отец мой был истинным чудесником Мерикиви — края янтаря, соснового леса и соленого моря. Вот так и учили меня, давали знания, мечтали видеть своей преемницей. А потом…

Что-то зашелестело в кустах, Рангрид нахмурилась. Я повернул голову в сторону звука — нет, ничего, всего лишь ветер.

Она вздохнула:

— А потом разлюбил ее отец. Ушел с лесной колдуньей — рыжей да хитрой, забыл свою Светлаву и больше к нам не возвращался.

Да уж. И такое бывает. Рангрид молчала и покусывала губы. Дернуло ж меня расспросить! Хотел было уже сказать, что не надо дальше, но она продолжила:

— Позже и вовсе худо стало. Мерикиви хоть народ невоинственный и гостям рад, но чужаков, живущих среди них, не особо привечает. Вот и с матерью так. Пока она с отцом была — тихо и мирно жили, а как ушел он, стали косые взгляды бросать, мол, чужеземка виновата, что Вирре семью бросил и дочь маленькую оставил. С этим бы мы справились, но… как-то рано утром к нашему берегу пристали драккары. Четыре или пять, все из черного дерева, с белыми парусами, на которых змеился синий герб, а щиты на бортах так начищены были, что смотреть больно.

Я вздрогнул. Перед глазами тускло блеснул синий герб Хозяина Штормов, промелькнула та роковая ночь, когда уничтожили всех Глемтов.

Рангрид оставалась спокойной и невозмутимой:

— Я тогда слишком мала была. Толком и понять ничего не могла. Смотреть на чужестранцев боялась. Вот перед тобой закутанные в серое фигуры — ничего, идут себе спокойно. Но стоит кому-либо повернуться, глянуть, тебя тут же к месту и примораживает. Я тогда от деревенского старосты шла домой, но вдруг как-то поняла, что лучше переждать. Спряталась за деревом и стала наблюдать. Один из незнакомцев — самый статный, видимо господин над всеми, — стоял на пороге и о чем-то говорил с матушкой. Она его долго слушала, хмурилась, качала головой, а потом… Он толкнул ее, послышался отчаянный крик — стон вперемешку с проклятиями — и наш деревянный домик вспыхнул огнем со всех сторон.

Я похолодел. Огонь — его оружие, хоть сам Спокельсе и порождение Мрака.

Рангрид некоторое время молчала, потом глянула на меня. Только глаза ее стали будто стекло — чудесница смотрела на меня, а сама, казалось, была совсем не здесь.

— Господин тот выскочить успел, сплюнул, отряхнул лишь пепел с плаща. А потом бегом к своим. Но вдруг остановился. У меня внутри все так и упало, потому что поняла — заметил он меня и теперь смотрит, изучает. Долго смотрел, и мои ноги от ужаса подкосились. Хоть серый капюшон и скрывал лицо, но из-под него на меня глядела кромешная тьма и могильным холодом тянуло. А он вдруг рассмеялся… никогда не забуду тот смех, и сказал: «Значит, вот она — дочка. Ну ничего. За то, что верная слишком у тебя мать, не бывать тебе таковой. Никогда. Отныне будешь ты Рангрид, Всегда Предающая».

За спиной послышался плеск. Я вскочил на ноги — тело уже полностью слушалось. Вокруг никого, но все же что-то мне не нравилось.

— Ого, лихо! — Она тоже поднялась, глядя на меня. — Как это ты так быстро?

— Опыт, — буркнул я, а про себя добавил: «И немного магии в полумертвом теле». — Поехали назад.

Рангрид пожала плечами, но сбрасывать со счетов мое беспокойство не стала.

— Поехали, кони тут рядом.

Она произнесла несколько слов, взмахнула рукой, и костер погас. Я подхватил седельную сумку, на которой еще недавно лежал, и отдал девушке.

— Твоя мать погибла?

Впрочем, что за глупый вопрос? Пока мне еще не встречались те, кто смог сбежать из заклятого огня Хозяина Штормов.

— Да. — Рангрид приладила сумку и легко вскочила в седло. — Сбежалось полдеревни, но спасти ее так и не сумели. Меня, зареванную и сорвавшую голос от крика, жена старосты сразу к себе забрала. А через время отвела к отцу с мачехой. Но лесная ведьма меня невзлюбила. Хоть никогда куском лепешки не попрекала, но я все чувствовала: и недобрый взгляд, и холод в руках. А когда родился младший братишка, так и вовсе про меня забыли.