Враг хозяина штормов - Марина Комарова

— Правда, — кивнула Рангрид. — Они называют эти места — «На краю холода». И стараются не встречаться с Повелителями Холода.

Я неотрывно смотрел вниз, на искрящийся снег, и понимал, что встречи не избежать. Раз уж дал слово малым богам огня, надо выполнять. Только где искать этих Повелителей? Впрочем, они могут и сами прийти. Ни одно божество не останется в стороне, если почувствует что-то недоброе. Хотя — божества они или, может, вообще из Древней расы? Впрочем, один утбурд. Не разобрать сейчас, кто был раньше.

— А куда дальше? — спросил Арве.

Я не сразу понял, что он имеет в виду, однако Рангрид только усмехнулась:

— Куда угодно. Лишь бы нужны были наши руки и головы.

Я тоже усмехнулся уголком губ. Да уж. Права чудесница, да и выбор есть у нее. Сама-то она собралась наведаться в Мерикиви, а заодно и пообещала нам показать безопасную дорогу через Браннхальд. Но я, конечно, не отказался бы, если б она поехала с нами и дальше. Только вот что делать женщине на Островах-призраках? А еще надо разобраться, кто искал меня на постоялом дворе. В Ванханене не осталось ни родных, ни близких. Да никто и не знал, что есть еще на свете один из Глемтов. Или все же знал кто-то?

— А вот и дом Сверре, — вдруг улыбнулась Рангрид и указала на возвышавшийся неподалеку неприметный серый домик. Рядом с ним стояла кузница, можно было даже рассмотреть, как вьется дымок над крышей.

— Отлично, там будет тепло! — заявил Йорд, но на него никто не обратил внимания.

Я посмотрел на Рангрид:

— Слушай, а они точно не будут недовольны нашим приездом? Тебя-то они знают, но мы…

Она рассмеялась:

— Когда браннхальдцы узнают, кто помог вернуть Лунного всадника на звездные дороги, поверь, угрюмых лиц вы не увидите.

Стоило нам только подъехать к невысокой деревянной оградке, как на глаза попались игравшие в снежки разрумянившиеся дети. Девочка, наверное, не старше семи лет и мальчик чуть младше. Они звонко смеялись и бросали друг в дружку снежными шарами.

— Не догонишь, не догонишь! — задорно крикнул мальчишка и припустил бегом к дому.

— Ах ты! — возмутилась сестренка и помчалась было за ним, но тут же остановилась, завидев нас. — Ой!

Мальчик тоже обернулся и замер.

— Мама! Папа! — закричал он и заколотил в дверь.

На его крик выглянула рослая круглолицая женщина, на ходу накидывавшая на плечи шерстяной платок.

— Рангрид!

Чудесница улыбнулась и спрыгнула с коня.

— Это Лив, — пояснила она нам. — Хозяйка этого дома и жена Сверре. О, а вот и он сам!

Из кузницы показался широкоплечий мужчина, на котором были надеты только штаны и кожаный передник. Сверре подошел к жене. Они были разными и в то же время неуловимо похожими.

— Хорошо, что ты приехала, — произнес он низким голосом, протягивая руки к Рангрид.

На мгновение я почувствовал острый укол ревности. Хотя ничего такого Сверре не сделал.

— Я тоже этому рада, — произнесла чудесница и указала на нас: — Это мои друзья. Я прошу оказать им такое же гостеприимство, как и мне. К тому же они помогли мне, как никто раньше.

Рангрид умолкла и многозначительно посмотрела на семейную пару.

Лив глянула на меня, в серых глазах женщины появилась улыбка — добрая и мягкая, как весна.

— Будьте нашими гостями — и добро пожаловать.

— Проходите в дом, — подтвердил Сверре.

— Благодарю, — ответил я, спешиваясь. — Как быть с лошадьми?

— С ними будет все в порядке, — улыбнулась Лив. — Идемте, покажу, где их оставить, а заодно и еды принесу.

Я уснул почти сразу. Вечер пролетел очень быстро: сытная еда, доброжелательные хозяева и навалившаяся усталость после дороги сделали свое дело. Дом кузнеца был невелик, но сейчас мне сгодился бы и плащ на полу, лишь бы отоспаться. Правда, Лив живо указала мне на застеленную шкурами и шерстяным одеялом лавку и только прицокнула языком, мол, негоже в стужу не думать о здоровье, да и ее как хозяйку позорить. Не споря, я поблагодарил ее и устроился на лавке, стараясь не слышать веселого смеха детей кузнеца и деловито басящего Йорда.

…Холод пробрался незаметно, в один миг тело отказалось повиноваться. Я попытался приподнять руку, чтобы натянуть одеяло, но не сумел шевельнуть и пальцем. На мгновение красным отблеском вспыхнула паника. Я глубоко вдохнул вмиг ставший морозным воздух и попытался снова.

— Лежи… — прошелестел совсем рядом шепот, похожий на шум ветра и звон льдинок. — Зачем собрался уходить?

Меня сковал ужас — неясный, необъяснимый, лишь все внутри вопило: «Беги!» Вдоль позвоночника поползли мурашки.

— Со мной будет лучше, — выдохнул голос.

Ледяные пальцы скользнули по моему телу, заставляя выгнуться, задохнуться от боли и… холода. Боги, как холодно…

— Привыкнешь, сердце перестанет биться, уйдут печали.

Пальцы стиснули горло, я захрипел. Стылый вихрь скользнул от лодыжек по внутренней стороне бедер к животу и груди. Сердце на мгновение и впрямь замерло, но тут же заколотилось как бешеное.

Морозное дыхание коснулось щеки.

— Не бойся, со мной будет хорошо, — шепнули в самое ухо, и тут же раздался хохот, похожий на звон битого стекла.

Ледяные пальцы повернули мое лицо, и из горла чуть не вырвался крик.

Он смотрел на меня, внешне схожий с человеком, но только не было ничего человеческого в стылой бездне бледно-голубых глаз — ни зрачка, ни радужки — один лед. Такой же, как тот, что скрывает город Ищи-Не-Найдешь. Неподвижные, словно мертвые глаза. И кажется, еще миг — и вытянет из тебя душу, заморозит в вечный хрусталь, вышвырнет на камни, разбив на множество осколков. А черты лица резкие и острые. Высокий лоб, брови вразлет, белые, будто заиндевевшие ресницы, прямой крупный нос, узкий подбородок. Кожа — белее мрамора, только не та это белизна, что у моего фоссегрима или некк Хильды. Тут будто наполнили ее морозным пламенем — слепящим, да не греющим. Длинные серебристые волосы лежали на плечах, а на голове — широкий металлический обруч с лунным камнем. Дальше и не разобрать — все тело скрывали клубы сизого тумана.

Он поднял руку и щелкнул пальцами. Я вздрогнул — это пальцы или когти? Длинные, изогнутые, странно гнувшиеся, а только соприкоснутся — слышится звон ледышек.

— Забытый, решил потягаться с нами? — Тонкие губы дрогнули в улыбке. Только если до этого холодно было снаружи, то сейчас стужа сковала все внутри.

Он положил ладонь мне на грудь.

— Нет! — прохрипел я.

Резко вспыхнуло яркое пламя, окутав его руку. Он вскрикнул и отскочил в сторону. Льдистые глаза злобно сощурились: