Однажды в Марчелике 2 (СИ) - Сухов Лео

Но вот проблема!.. Единственный соперник Кристофера в Дефромаг-граде, а именно сын мэра, был ещё слишком мал, чтобы заниматься подобными безобразиями. А сам Кристофер был слишком глуп, чтобы заранее подумать о последствиях своих действий…

В результате короткого, но громкого диалога вокруг появились зеваки, которые уже готовились разнести слухи по городу — тем самым опозорив грозного Кристофера и его приятелей. Сам же «извращенец» слишком долго думал, как ответить наглому касадору. И только когда вокруг раздались смешки, понял, что непоправимое для его репутации уже случилось… Отчего побагровел, как спелый помидор, и тяжело задышал, пытаясь сдержать накрывшую его ярость.

— Похоже, в этот раз парень проглотил не то, что обычно… А свой собственный язык! — громко сообщил Мигель всем присутствующим. — Смотрите, какой красный! Не знал, что его поймают на горячем!

— Ладно, Миг… Я и так вроде расслышал, что он называл меня бродягой, — покивал Дан. — Онемел ли он или просто дурак, уже неважно. Эти юные хето просто не понимают, что мелят…

После того, как взрослого мужчину в Марчелике называют хето, настоящим метенам есть, что сказать в ответ. Настоящим метенам — всегда есть, что сказать. Или сделать. Но это касается только настоящих метенов. Если же перед вами просто великовозрастный хето, то ничего ему не поможет — даже если в руках его будет оружие. Вот и Кристофер Лонги не нашёлся сразу с ответом, а начинать стрельбу ему, глубоко в душе, пока ещё было страшно.

— Я метен!.. — пискнул он.

Вообще-то должно было получиться грозно и басом. Но когда пытаешься сделать голос ниже, чем на самом деле, и при этом испытываешь неприятные сильные эмоции, дать петуха — плёвое дело. Злорадный хохот со стороны зрителей зазвучал в ушах Кристофера похоронным колоколом…

— Был бы ты, пискун, и впрямь метеном, так знал бы, что стрельба по церкви — неуважение к нашему Господу и дому его на Эрфе! — хмуро сообщил Иоганн.

— В других городах и за меньшее на костёр отправляют! — задумчиво, но очень громко согласился Дан.

— А давайте будем добрее к людям? И не отправим их на костёр! — с сочувствием предложил Иоганн. — Лучше подарим во искупление по пол-унции свинца в брюхо! А если выживут — значит, Господь их простил.

— Извинись! — потребовал Кристофер срывающимся голосом, направляя на касадоров револьвер. — Извинись за свои слова!..

— Что, хето, хочешь пострелять? — весело осведомился Дан. — Тогда придётся отойти от церкви. Здесь поединки и стрельба запрещены.

— Ну что застыли, цыплятки? — весело подхватил Мигель. — Страшно стало?

В другой раз Кристофер десять раз подумал бы, прежде чем вестись на такую провокацию. В конце концов, достаточно было сравнить себя и касадоров, чтобы понять — ему здесь ничего не светит.

С одной стороны он, сын крупного воллозаводчика, которому до девяти лет задницу вытирал слуга. А с другой стороны — дети номадов, которым зад не подтирали вообще: либо само отвалится, либо сами научатся. И надо сказать, что будущие касадоры учились этому нехитрому навыку в то же самое время, когда впервые начинали стрелять из револьвера…

Но дело было в том, что в ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое, Кристофер и его приятели оказались на острие утренней атаки хаблов. Они, конечно, стояли в глубоком тылу обороны, но воздействие единственного выжившего григио почувствовать успели — как и пострелять.

И не только по хаблам, но и по спятившим защитникам. Оттого уверенность их в своих силах возросла многократно. А и без того невеликая способность критически мыслить — немного уменьшилась… Почему немного? Да потому что до значения «вообще отсутствует» в их юношеских мозгах не так уж много было уменьшать…

Оттого Кристофер оглянулся на приятелей, нашёл в их глазах понимание — и даже открыл было рот, чтобы принять вызов. Однако, пока шла вся эта перепалка, к месту действия направлялся ещё один участник…

Это был рив Дефромаг-града, который обычно не лез в такие дела — но, обратив внимание на состав участников со стороны города, быстро понял, что дело пахнет жареным. Воллозаводчик Питер Лонги за своего сыночка готов был убить кого угодно. И нет, риву не было жалко ни касадоров, ни Кристофера — сами прибьют наглого недоросля и сами же ответят. Но ведь первыми под раздачу попадут жители города — в том числе, и сам рив!..

Потому, не став дожидаться непоправимого, служитель закона откашлялся и выступил вперёд.

— Я запрещаю этот вызов! — гаркнул он на полплощади.

И тут же об этом пожалел, потому что к наблюдению за унижением Кристофера Лонги сразу присоединилось ещё больше радостных зевак…

— Да плевать! — крикнул Кристофер, краснея ещё больше. — Я…

— Ты пойдёшь за решётку, Кристофер Лонги! — решительно предупредил его рив. — Если немедленно не уберёшь оружие в кобуру и не отправишься домой!..

Весы, отмерявшие позор сына воллозаводчика, не выдержали такого груза — и окончательно развалились, поселив в голове Кристофера звенящую пустоту. Над площадью повисла тишина: праздные зеваки затаили дыхание и сцепили пальцы крестиком: наглый парень уже давно был всем как кость в горле…

— Уберите оружие, вы трое, и быстро отправляйтесь по домам! — повторил рив. — А я зайду к вам сегодня и пообщаюсь с вашими родителями!

— Соглашайтесь, маленькие хето!.. — шепнул Мигель.

Однако шёпот этот отлично услышали Кристофер с приятелями и, не выдержав новой порции позора, снова вскинули оружие…

Пуля из короткого револьвера свистнула над головой Дана, сбивая с него шляпу. Иоганн тут же спрятался за каменной скамьёй у дорожки, ведущей к крыльцу, а Мигель перекатом ушёл с траектории стрельбы.

Ну а расстроенный рив выхватил оружие и выстрелил Кристоферу в ногу… Сын воллозводчика с криком осел на ступени, зажимая кровоточащую рану, а пыл его приятелей немедленно куда-то испарился. Их, наконец, неожиданно озарило, что они не только стреляли в людей на территории церкви, но и вообще ослушались рива. И неизвестно, что ещё было страшнее…

— Бросили оружие! — потребовал рив.

И Мартин с Полем покорно разжали пальцы, выпуская стволы и поднимая руки над головой.

А рив нашёл в толпе зевак мальчишку-посыльного и приказал:

— Живо за лекарем, хето!

Сам же служитель закона вошёл на территорию церкви и потребовал от касадоров:

— Вы тоже бросьте оружие!

— Чтобы что-то бросить, метен, его надо сначала достать! — совершенно спокойным голосом сообщил ему Дан, который на пределе сил заставлял себя стоять прямо и не шевелиться, насмешливо глядя на трёх придурков, которых они решили проучить. — А мы его даже не доставали!

Рив замолчал, с ненавистью глядя на человека, из-за которого ему пришлось стрелять в сына уважаемого человека. С гораздо большим удовольствием он выстрелил бы в касадора, но тот и в самом деле не давал для этого ни малейшего повода. А толпа вокруг была уж очень большая…

Дан же совершенно спокойно повернулся, сделал два шага к своей шляпе и поднял её, осматривая дыру от пули. А потом с совершенно беззаботным видом водрузил её на место.

— Тогда идите все трое отсюда! — потребовал рив, скрипя зубами. — Куда шли…

— Мы шли в церковь, метен! — всё так же беззаботно заметил Дан.

— А теперь меняйте планы! — рявкнул рив, выходя из себя. — Церковь закрыта, а если вы не исчезнете, то я арестую вас за попытку препятствия закону! Вон!!!

— Как будет угодно, метен, — Дан так и не улыбнулся, хотя намёк на улыбку всё же мелькнул в его глазах.

Вместе с Мигелем и Иоганном они покинули территорию церкви, сели на воллов — и отправились к ближайшему салуну, выходившему фасадом на Большой Рынок.

Спустя несколько минут на место несостоявшейся драки прибежали жендармы и лекарь. Поля и Мартина отправили по домам с сопровождением. Кристофера унесли в городскую лекарню. Двери церкви открылись и выпустили наружу ругающуюся старушку-сторожа и Леопольда с сёстрами. Вот на этих троих рив, наконец, и наорал от всей души, выплёскивая накопившееся раздражение…