«В их руках». Девичье еврейское образование в Российской империи - Элиана Адлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже сами имена учениц подтверждают разнообразие их состава. В тех случаях, где нам доступны эти сведения, мы видим, что в одном и том же классе вместе с Йентами и Рахелями учились Марии и Терезы[204]. Иными словами, среди учениц были не только девочки из богатых и русифицированных слоев еврейской общины – тех, кто чаще давал детям русские имена; речь идет о более широкой страте, включая и тех, кто предпочитал традиционные имена из Библии или на идише. Что же касается семей, у них, в свою очередь, были самые разные основания для того, чтобы отправлять своих дочерей в школу.
Пример: училище Берман
Поскольку частное женское еврейское училище А. Берман находилось в административной столице империи, от него сохранилась куда более подробная документация, чем от любого другого, упомянутого в этом исследовании. Помимо прочего, муж Анны, Лазарь, написал книгу, посвященную первым 15 годам существования в столице своего собственного мужского еврейского училища, а также женского училища Анны [Берман 1885]. Два этих фактора делают училище Берман наиболее подходящим для подробного анализа состава учениц.
При этом, хотя благодаря своему местонахождению и влиятельности основателей это училище и задокументировано куда лучше других, те же самые факторы лишают его репрезентативности. Училища Берманов находились в Петербурге, где официальное проживание большинству евреев было запрещено, поэтому Берманам приходилось иметь дело с достаточно необычным онтингентом. По словам А. Берман, в основном ее ученицы были из бедных семей, по большей части – дочери солдат и прислуги[205].
Рис. 7. Реклама петербургских училищ Л. и А. Берман. «Ха-Кармель», 1866 год к
Купцам первой гильдии и тем, кому удалось пережить суровые николаевские 25 лет армейской службы, давалось вожделенное право на постоянное проживание за пределами черты оседлости. Купцы, которым дозволялось держать в доме определенный штат еврейской прислуги, отправляли своих детей в элитные столичные русские школы. А вот у солдат и прислуги такой возможности не было, и кроме того, в отличие от территории черты оседлости, здесь не было системы хедеров. По этой причине еврейская община Санкт-Петербурга открыла два училища специально для детей еврейской бедноты.
Почти во всех остальных случаях содержатели открывали частные училища для девочек, не имея никаких финансовых гарантий и уверенности, что наберут нужное число учениц. Более того, если училища Берманов находились в Петербурге, где численность еврейского населения ограничивалась законом, то во всех остальных случаях училища открывались в городах и местечках внутри еврейской черты оседлости, где евреи зачастую составляли большинство городского населения. И, разумеется, в училищах Берманов было непропорционально много представителей низших классов, тогда как в других училищах состав был более пестрым или даже с перевесом в пользу состоятельных. Тем не менее документация, касающаяся училища А. Берман, представляет огромный интерес и может пролить определенный свет на те проблемы, с которыми сталкивались и другие учебные заведения.
В 1868 году Берманы подготовили сводную таблицу по своим воспитанницам с 1866 по 1868 год (см. таблицу 6.2). Из 112 учениц, поступивших в училище с апреля 1866 по июль 1868 года, 53 в нем остались, 59 выбыли[206]. В качестве наиболее частотных причин ухода названы альтернативные возможности обучения, смена места жительства и бедность. Из 59 воспитанниц, покинувших училище с 1866 по 1868 год, 22 поступили в другие учебные заведения. Некоторые из этих заведений, как и училище Берман, приравнивались к начальной школе, в других давали среднее образование.
Определенные факторы жизни в столичном городе создавали для Берман дополнительные проблемы, связанные с удержанием учениц – у ее провинциальных коллег таких проблем не было. Выбирать из нескольких училищ можно было только в крупных городах черты оседлости, а качественных престижных женских школ, какие имелись в Санкт-Петербурге, в западных губерниях не было вовсе. Там, где русские женские училища все-таки существовали, они были востребованы среди богатой русифицированной элиты и куда менее – среди живущих традиционной жизнью масс. Из 102 учениц минского училища Фунта в 1867 году девятерых удалось отправить в нееврейские пансионы и 12 – в местную гимназию[207]. И даже достижения Фунта, несравнимые с достижениями Берман, наверняка были выше, чем в большинстве школ черты. Его училище давало качественное образование и находилось в большом городе.
Сводка Берман дает представление не только об отдельных ученицах, но и о целых семьях. Например, сразу две сестры Якобсон поступили в училище в октябре 1866 года. К концу следующего учебного года (в августе 1867 года) обе перевелись в русский пансион. Сестры Фалк, согласно сводке, провели в училище Берман менее трех месяцев и перешли в другую школу. Эти данные служат подкреплением вывода, что многие использовали еврейские училища как промежуточный этап перед поступлением в русские.
Притом что для школ в черте оседлости такие данные, по сути, отсутствуют, безусловно, текучка была большой проблемой для всех частных женских училищ. А. Шрайбер из Вильны начал 1869 год с 59 ученицами, из которых за год школу покинуло 30, при этом появилась 41 новая. Соответственно, на начало 1870 учебного года у него было 70 учениц[208]. Возможно, что некоторые бывшие ученицы продолжили учебу в других учебных заведениях, однако, скорее всего, большинство покинуло училище в связи с переездом семьи или невозможностью оплачивать обучение.
Таблица 6.2. Образование, полученное ученицами частного еврейского девичьего пансиона А. Берман, 1866–1868 годы
Источник: РГИА. Ф. 733. Оп. 189. Д. 170. Л. 36 об.-39 (сводка, подготовленная Берман в 1868 году).
В Петербурге семьи могли столкнуться с утратой вида на жительство или с более обычными бытовыми проблемами: ростом арендной платы за жилье, потерей работы, расставанием
