Омут памяти - Александр Яковлев

Официальная пропаганда всячески эксплуатировала тезис о временном (до «победы труда над капиталом») характере изоляции социалистов. Однако в циркулярах местным органам ВЧК Москва подчеркивала, что ликвидация внешних фронтов вовсе не означает завершения борьбы с врагами внутренними, поскольку «полная ликвидация контрреволюционных выступлений мыслится только с победой социалистической революции в мировом масштабе». Вот так. Террор и концлагеря — до победы мировой революции.

Чекисты всячески избегали обращений в суд, предпочитая действовать методами внесудебных расправ. В январе 1922 года Уншлихт, заместитель Дзержинского, в переписке с Лениным по проектам реорганизации ВЧК писал:

«Есть целый ряд дел, по которым в трибуналах из-за отсутствия фактического материала будут вынесены оправдательные приговоры, в то время как у нас имеется агентурный материал, вполне достаточный для строгого приговора вплоть до высшей меры наказания. По отношению к деятелям антисоветских партий при известной обстановке на территории всей республики или в отдельных частях необходимо применять те или другие репрессии, не имея против них конкретных материалов».

В составе секретных отделов губчека начинают действовать специальные уполномоченные, призванные выявлять социалистов и внедрять свою агентуру в их ряды. С 1920 года этим занимались уже целые группы чекистов. К 1921–1922 годам репрессиями против социалистов и анархистов занимались 6 из 10 подразделений ОГПУ.

Но и эта практика не полностью устраивала чекистов. Надо было и компартию включить в состав ЧК. Началось с Ленина, который сказал, что хороший коммунист — это и хороший чекист. Заместитель Дзержинского Ксенофонтов в октябре 1919 года требовал от местных органов «создать гибкий и прочный информационный аппарат, добиваясь того, чтобы каждый коммунист был вашим осведомителем».

В архивах Политбюро я видел немало постановлений Политбюро от 1920–1923 годов, которые специально посвящены меньшевикам. В июне 1920 года всем наркомам было дано указание о том, чтобы «меньшевиков, работающих в комиссариатах и сколь-нибудь способных играть политическую роль, не держать в Москве, а рассылать по провинции». Постановление Политбюро «О меньшевиках», принятое в декабре 1921 года, гласило: «Политической деятельности их не допускать. Самых активных высылать в административном порядке в непролетарские центры, лишив их права занимать выборные должности, вообще должности, связанные с общением с широкими массами».

Во второй половине 1923 года специально созданной при ЦК РКП(б) секретной экзаменационно-проверочной комиссией была осуществлена «дочистка» всего состава наркоматов иностранных дел и внешней торговли и их заграничных учреждений от бывших членов социалистических партий. По инициативе Комиссии с этого времени в заграничных миссиях стали работать сотрудники ГПУ для «внутреннего наблюдения» за настроениями совслужащих. Подобная практика существует до сих пор.

Политику экономического удушения крестьян большевики начали сразу же после контрреволюции: продразверстка, запрещение свободной торговли, принудительные трудовые повинности (гужевая, лесозаготовительная). С середины 1918 года началась прямая военная оккупация деревни. Здесь орудовали вооруженные отряды. На их вооружении были артиллерия, броневики и даже аэропланы. Они занялись упрочением «социалистических» порядков в деревне, по сути же — государственным мародерством. В мае 1918 года, то есть еще до официального начала «красного террора», ревтрибуналы (наряду с органами ВЧК) получили право вынесения смертных приговоров тем, кто отказывался отдавать свой хлеб продотрядам.

Кроме отрядов продовольственной армии, кроме формирований ВЧК, войск внутренней охраны (ВОХР) и регулярных частей РККА, с августа 1918 года в деревне начинают оперировать подразделения Военпродбюро (уборочные и уборочно-реквизиционные отряды) общей численностью свыше 20 тысяч человек, а с весны 1919 года — еще и отряды частей особого назначения (ЧОН) — «партийной гвардии», созданной по решению ЦК при губернских и уездных партийных комитетах «для оказания помощи органам Советской власти по борьбе с контрреволюцией» (в 1921 году кадровый состав — около 40 тысяч человек).

Сама Красная армия, по словам Ленина, на девять десятых была создана «для систематических военных действий по завоеванию, отвоеванию, сбору и свозу хлеба и топлива». Обратите внимание: для систематических военных действий. Разрабатывая свой «план движения с пулеметами за хлебом», большевики преследовали в основном политические цели. Комитеты бедноты, учрежденные декретом ВЦИК от 11 июня 1918 года, были призваны помогать продовольственным органам в изъятии хлеба, но самое главное — разжечь гражданскую войну в деревне.

В моей деревне Королево был, как и в соседних деревнях, такой вот активист. Звали его Федор Судаков. Было это, правда, не в гражданскую войну, а во времена коллективизации. В гражданскую войну он возглавлял комбед. Единственный коммунист в деревне. Никто и никогда не видел Судакова работающим. За него горбатилась жена — горемычная труженица. Ее единственным утешением было «дубасить» мужа чем попало, когда его приволакивали домой вдрызг пьяного. А выпить он любил, понятно, за чужой счет. Да еще любил митинговать, будучи даже в единственном числе. Выходил на середину улицы и горланил: «Мы вас, мироедов, до конца изведем». Когда он выражался абстрактно, то смотрели на него как на клоуна — какая-никакая, а все-таки забава. Но смеху приходил конец, как только Судаков переходил на имена. Вот тогда из дома выходил кто-нибудь из упомянутых им мужиков помассажировать физиономию Судакова. Для нас, мальчишек, это было занятным зрелищем.

Рвань, подобная Судакову, правила бал в деревне. Из них отбирали осведомителей, которые, кстати, хвастались, когда упивались самогонкой, своими «особыми полномочиями» и возможностью «упечь» куда следует любого из деревенских. Хорошо, что крестьяне знали о связях этих пройдох и сторонились их, а по престольным и советским праздникам молотили как рожь на гумне.

Подлинным вдохновителем похода на деревню была верхушка партии, и в первую очередь Ленин, публично поклявшийся «скорее лечь костьми», чем разрешить свободную торговлю хлебом. В августе 1918 года Ленин выступил инициатором назначения заложников из «кулаков, мироедов и богатеев», отвечающих жизнью «заточное, в кратчайший срок исполнение наложенной контрибуции».

В результате военной оккупации деревни крестьяне были поставлены на грань физического выживания. В докладе главкома Красной армии Сергея Каменева (октябрь 1920 года) говорилось о толпах голодных крестьян Воронежской, Саратовской губерний, просивших выдачи хотя бы части зерна из ссыпных пунктов. Зачастую, пишет Каменев, «эти толпы расстреливались из пулеметов».