Урга и Унгерн - Максим Борисович Толмачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как движется работа? – спросил Рерих у Лисовского, который как бы между делом снова начал копошиться в своих деталях и чертежах.
Погрузиться в работу он еще не успел, поэтому на вопросы реагировал и давал короткие ответы по существу.
– Аппарат мощный. «Сименс и Гальске» на «звучащей искре». Антенна на двенадцати медных проводниках… Совсем не повреждена. Индикаторы побили, кое-где проводку подрали. Двигатель Гарднера керосиновый двухцилиндровый повредили основательно… но этот я без труда приведу в порядок. На прием станция уже к вечеру работать будет, у немцев автоматика надежная. Вот с передачей сигнала нужно будет повозиться.
– На прием – уже хорошо! – Рерих разлил чай по кружкам, одну протянул мне, другую принес Лисовскому и поставил рядом с керосиновой лампой.
Мастер даже не взглянул на чай.
– Лисовский, не желаете взбодриться? У меня к вам разговор, хотелось бы на полчасика занять ваше внимание полностью.
– Кристаллы Рериха? – оживился Лисовский.
Побросав в кучу свои игрушки, он схватил лампу, кружку с чаем, поднялся на ноги и поспешил к столу. Рерих, улыбаясь, достал свою склянку с препаратом, бамбуковую трубочку и нож. Размял кристаллы метамфетамина, разбил их на шесть равных кучек и предложил Лисовскому приступить к процедуре. Ученый довольно шустро разобрался с порошком, после чего Рерих жестом пригласил и меня к «причастию».
– Думаете, мне уже стóит? – поинтересовался я.
Лисовский изобразил на лице удивление, а Рерих с улыбкой утвердительно кивнул. Я взял трубочку и аккуратно произвел необходимые действия… Рерих принял оставшиеся две горки и, усевшись за стол, подкрутил в лампе фитиль, сделав освещение в помещении более ярким.
– Кирилл Ивановский, знакомьтесь! – Рерих кивнул в мою сторону.
– Приятно! Всеволод Лисовский.
Мы пожали друг другу руки.
– Как вы знаете, я сейчас начальник интендантской службы при бароне. Сегодня хотел представить ему Ивановского и рекомендовать на должность начальника штаба. В Урге инфраструктура нынче вся практически разрушена, а мне нужно срочно наладить тыловые службы. Хотел вам предложить место у себя в интендантстве. Вас Дедушка уже взял на заметку, так что работать на него при любом раскладе придется, вопрос в том, кому вы будете подчиняться и чьи задачи выполнять. Мне бы хотелось заполучить вас к себе.
– Я польщен, Владимир Константинович. Конечно, у меня были некоторые планы, которые нынешний штурм столицы несколько нарушил. Но раз уж положение безвыходное, я готов потрудиться и на нынешнюю власть. А какие работы вы мне планируете поручить, если не секрет?
– Работы теперь много, и разной. Давайте выясним, что вы предпочитаете делать, в чем разбираетесь лучше всего. Не могли бы вы вкратце рассказать нам с Ивановским свою биографию, включая образование, увлечения в гражданское время, описать обстоятельства, при которых вы оказались в Урге, и род занятий до момента последнего штурма города.
– Ну, рождение мое и детство вас мало заинтересуют. В четырнадцатом году окончил институт по специальности инженер-мелиоратор. Нас в том году выпустилось всего четыре человека, среди них был и мой старый приятель Шумаков. Вот с ним-то я и участвовал во время учебы в различных экспедициях, изучал древние системы орошения в Средней Азии. Бывали с ним и в Европе, где исследовали природу болот, чтобы узнать способы орошения и мелиорации засоленных почв. Случалось посетить Тунис и Египет. На летних каникулах тоже без дела не сидели. Четыре лета кряду проработали, изучая в астраханских степях режимы орошения и техники полива, а получив дипломы, прибыли туда же на работу. Тингутинским опытным участком заведовал тогда Петр Александрович Витте. Я его дочерей готовил к экзаменам в гимназию по математике и физике. Он ко мне очень хорошо относился, хотя загружал не по-отечески. Мы строили тогда сельскохозяйственную школу, он мне поручил также заведовать работами по орошению лиманов. Короче говоря, времени скучать у нас с Шумаковым не было.
В Тингуте мне задержаться не пришлось. В том же 1914 году Петру Александровичу было предложено место сотрудника монгольского правительства по организации государственных имуществ Халхи, по совместительству еще и начальника экспедиции по исследованию скотоводства и пастбищ Монголии. Витте принял приглашение и взял меня с собой, а на Шумакова оставил все свое хозяйство в Тингуте. Потом война германская, революция… вот теперь война с большевиками. Вернуться в Россию способов не представилось, да и работы тут хватало, кто-то ведь должен был ее делать. В эту пору чем я только не занимался. В многочисленных экспедициях Витте по Халхе я был и картографом, и почвоведом, и ботаником… В этом году мы обследовали восточные пределы Монголии и планировали вернуться в Ургу еще до холодов. Но с такими событиями… Мы двигались к столице с большими задержками и едва поспели прибыть сюда к февралю. Про Унгерна мы не знали вовсе, были удивлены, когда нас задержали на подъездах к городу. Отряд Хоботова нас настиг на тракте, развернул экспедицию в свой лагерь на Керулене. Верблюдов и лошадей изъяли, провизии было мало, оружия тоже. Больно было смотреть на Витте, когда из обозов выгружали образцы минералов и почв. Так все там и осталось лежать посреди степи… Богатый гербарий на сотню листов пускали потом на курево и розжиг печурок в лагере. Витте и многих участников экспедиции отпустили. Меня оставили. Я тогда по совместительству был еще и шофером-механиком на автомобиле Петра Александровича, вот меня вместе с автомобилем и приняли в строй. Без работы сидеть я совсем не способен. Где мог быть полезен, старался поучаствовать. Так вышло, что в подготовке штурма Урги я был задействован сразу по нескольким направлениям.
– Броневик ваш мы видели, – улыбнулся я, вспомнив диковинный образец техники.
Лисовский заулыбался в ответ. Зрачки его были чрезвычайно расширены.
– Да, броневик – это своеобразный технический экспромт на заданную тему. Я готовил для
