The Попаданец (СИ) - Ли Андрюс

   С подобными мыслями жить было трудно, а с морозом вокруг - и того труднее. Нужно было двигаться дальше, однако вид корабельного кладбища буквально завораживал. Увы, все говорило о том, что финал всякой технологически-развитой цивилизации неизбежен, как полет кирпича к макушке приличного гражданина. Громады инопланетных конструкций только усиливали это ощущение, давая ясно понять, что и там - в иных мирах, на пыльных тропинках далеких планет и в туманных пределах чужих галактик дела обстоят не самым лучшим образом.

   Думать в такой обстановке не хотелось, но Лешка все же напряг мозги и, зябко передергивая плечами, пришел к выводу, что цивилизационное развитие во Вселенной повсюду одинаково. Оно начинается с кривой палки, впервые поднятой для охоты в лесу, а заканчивается циклопическими колесами, под тяжестью которых крошатся черепные коробки их создателей.

   Мысль не требовала доказательств. Наоборот, эта мысль остро звенела в морозном воздухе. Ее бесспорность ярко усиливалась грандиозными летающими тарелками, между которых торчали вспученные корпуса атомных подводных лодок, огромные туши авианосцев, гроздья батискафов, цистерны, ржавые буйки, гребные винты танкеров, шелуха спасательных шлюпок и опрокинутые контейнеры сухогрузов, в распахнутые зевы которых лениво задувала поземка.

   Впрочем, кратер только на первый взгляд выглядел заброшенным. В самом его центре стояла нефтяная платформа - колоссальная, как статуя Свободы, только обворованная до нитки. Выглядела платформа незыблемо, словно построенная на века. Её двенадцать массивных опор твердо удерживали конструкцию на месте. Периметр сооружения был утыкан неподвижными стрелами подъемных кранов. Они походили на стаю больших черных ворон, густо обсевших кусок громадной падали. Эту падаль освещали десятки факелов, озаряя неуютный ландшафт сполохами багрового света. Кроме того, у самого подножья платформы кучно ютились хозяйственный блоки и приземистые жилые бараки. Там же вполне гостеприимно светились окна, тянуло домашним дымком, лаяли собаки, доносился утробный звук работающего генератора, виднелись крохотные фигурки гуманоидов.

   Зрелище выглядело эпически, как грандиозная сцена с декорациями апокалипсиса. Взирая на сей пейзаж Лешка чувствовал себя жалкой мухой - ничтожеством, крохотной пешкой, случайно угодившую на шахматную доску неведомых гроссмейстеров. Он был почти эфемерностью в этом мире. За ним, словно худосочный удав, тянулась длинная цепочка следов, но и она пропадала где-то там - посреди сотен миллиардов тонн снегов и пронизывающего холода бесконечной равнины. Увы, это унылое пространство, обещало ему скорое обморожение и полет в небеса. Оглядываться туда - назад, не имело никакого смысла. Глядеть следовало только вперед, только сюда, где прямо под носом находилась гигантская свалка промышленных отходов, посреди которой существовали признаки явной разумной жизнедеятельности.

   Разумеется, Лешка Сухарев был человеком действия. Более того, он чувствовал, что силы вот-вот покинут его и глядеть куда бы то ни было ему уже не придется. Недолго думая, он бросил щит под ноги, затем плюхнулся на него сверху, как на тарелку, оттолкнулся посильнее, и, словно по маслу, покатился вниз.

   Таким образом, он шумно пронесся мимо двух кошмарных НЛО, буквально изрешечённых пулевыми отверстиями. Затем его занесло в пробоину чудовищного авианосца, в трюмах которого лежали сотни разбитых самолетов и тысячи пустых канистр. После чего, он умудрился совершить лихой вираж вокруг бригады застывших роботов непонятного предназначения и, наконец, минуя группу обалдевших пингвинов, бессильно уткнулся в самое основание нефтяной платформы.

   "Blue ski", успел прочитать он у себя перед глазами, прежде чем потерять сознание.

<p>

Эпизод двадцать восьмой</p>

   Кто-то гибнет за идеалы,

   А кто-то за нефть и металлы...

   Очнулся Алексей Сухарев в длинном коридоре, полутемном и сыром. Он лежал на кровати-каталке, которую куда-то шустро катили. Катили двое мужиков - смуглолицых и широкоскулых. Глаза у них были черные, узкие, словно крохотные щели в приотворенной бойнице. Они о чем-то бойко лопотали, не обращая внимания на лежащего человека.

   - Кто вы, хлопцы?.. - прохрипел Лешка, пытаясь приподняться. - Чукчи, что ли?.. Якуты?.. Или китайцы, мать вашу?..

   Оба узкоглазых "хлопца" непонимающе переглянулись и залопотали пуще прежнего.

   - Вы чего, нормальную речь ни хера не понимаете?

   Мужики посмотрели на Лешку как на сумасшедшего и прибавили ходу. Кровать загремела по железному настилу, резво подпрыгивая на неровностях, и стены вокруг понеслись куда-то с бешеной скоростью.

   Гонка продолжалась несколько минут, затем изголовье каталки тупо уткнулось в тяжелые металлические двери.

   "Чукчи" осторожно постучали. Дверь тотчас же отварилась, и тележку вкатили в просторную комнату с низким потолком. Освещения тут едва хватало, чтобы создавалось ощущение интимной обстановки, в духе пошлого будуара или откровенного кабака. Повсюду из полумрака выступали углы каких-то шкафчиков, навесных полок, антресолей и столов. Стену слева украшали плакаты с полуобнаженными девицами и плотоядными монстрами в духе Френка Фразетты, а справа висели большие постеры с изображениями Мад Макса, Восставших из Ада, Рембо и Зловещих мертвецов. Эта траурная полиграфия, включая портрет дядюшки Сэма, навевала поганые мысли о конце света и черных дырах мирового пространства. Многие картины выцвели от времени и висели клочьями, усиливая мрачную картину культурного упадка и морального разложения.

   - А вот и наш гость, - раздался насмешливый низкий баритон. - Давайте его сюда.

   Лешку мигом сняли с кровати и, словно мешок с дерьмом, бесцеремонно бросили в драное кожаное кресло.

   - Э-э, полегче, джентльмены, - с напускным участием молвил все тот же голос. - Мы же не звери, чтобы калечить невинного человека.

   Перед креслом стоял большой бильярдный стол. За ним расположился загадочный господин в экстравагантном пиджаке. В одной руке он держал кий, а в другой сигару. Его физиономия скрывалась под полями широкополой шляпы, но когда он поднял голову, то, казалось, сам Микки Рурк сошел с экранов Голливуда и заговорил реальным человеческим голосом. Выглядел он как самый натуральный ковбой, только лошади рядом не хватало, а вот жеребцов, напротив, имелось с избытком.