Человек неведомый: Толтекский путь усиления осознания - Алексей Ксендзюк

Энергетические потоки универсального намерения, видение эманаций — все это так влияет на психический мир, что повседневный, социальный человек просто перестает существовать. С ними трудно иметь дело, с ними — великими Трансформантами, которые отправляются в Неведомое — практически невозможно общаться.

Безупречность лишает этих сверхлюдей последней шелухи социальности. Они чересчур просты и жестоки. Они видят так много, что не могут выделить из Большого Мира крохотные интересы своих собратьев, их ничтожные эмоции. Не стоит думать, будто они надменны или способны на обдуманную жестокость. Это иной психологический тип — необыкновенно великодушный, терпимый, любопытный и чувственный.

Но что между нами общего, если они чувствуют всем телом "толчки" Земли или миграцию неорганических существ через наш диапазон восприятия? Что мы можем сказать друг другу?

Толтекские маги, достигшие Трансформации, холодны и далеки для нас — социальных "челове-ков". Более того, они пусты и слишком абстрактны, ибо им нечего нам предложить. Это другой вид. Они подобны звездам — каждый школьник знает, как они далеки и огромны, сколько энергии бушует внутри этих раскаленных сфер... Тем не менее судьба звезд — Космос, а мысли их длятся иногда миллионы лет — что нам сказать друг другу?

Так и толтеки. Они уходят, мы остаемся. Их намерение прекрасно и непостижимо, как и их судьба. Ну а наша судьба — проста и банальна. Настолько банальна, что порой спросишь себя: а стоит ли называть себя Человеком?

Глава 3. ТРАНСФОРМАЦИЯ СТРАХА СМЕРТИ. "МЕРТВЫЕ ВОИНЫ".

Смерть вызывает тревогу, потому что затрагивает самую суть нашего бытия. Но благодаря этому происходит глубинное осознавание себя. Смерть делает нас личностями.

Прикосновением смерти завершается всё, и всё, чего она коснулась, становится Силой.

Начнем с главного базального комплекса, корня человеческой формы — со страха смерти.

Психология страха смерти — одна из самых интригующих тем в изучении внутренней жизни человека. Она неисчерпаема и так же плохо поддается изучению, как все базальные феномены психического бытия — сон и сновидение, внимание и восприятие, воля и мышление. О смерти размышляли древние мудрецы и религиозные пророки, ей посвятили тома философы как древних, так и новейших времен — от Платона и Пифагора до Киркегора, Юнга и Грофа. Страх смерти был и остается предметом пристального интереса со стороны психотерапевтов, изучающих "феномен Человека" в его целостности — как, например, В. Франкл или Э. Кюблер-Росс с описанием "стадий встречи со смертью".

Однако, если в прежние века отношения человека со смертью наталкивали мыслителей на подлинные шедевры мудрости, то в последнее время эта проблема, как и все, касающееся экзистенции, по большей части рассматривается богословами и учителями жизни. Современная наука предпочитает отделываться общими рассуждениями, заимствованными у великих предков, либо топтаться вокруг частностей, которые именуют эмпирическими исследованиями. Смерть, как и Жизнь, хранит свою Тайну, и наше отношение к смерти в полной мере отражает извечное остолбенение человека перед непостижимой Реальностью.

С одной стороны, общим местом стала мысль, что "человек начинает жить подлинной жизнью, лишь осознанно принимая неотвратимость смерти". Это как бы лежит на поверхности, но подобная мудрость немного стоит, ибо остается декларацией, весьма редко превращаясь в живую эмоцию.

Прежде всего нас пугает неизвестность. И здесь наблюдается парадоксальность нашего восприятия мира. "Нам ничего неизвестно о нашей судьбе, кроме достоверного факта конца нашего земного существования. И эта абсолютная неизбежность вызывает в нас сильнейшее чувство тревоги, настолько сильное, что мы не можем его вынести. Мы предпочитаем неведение. Как можно ощущать себя, зная, что рано или поздно тебя не будет? Как жить, творить и действовать в мире, зная, что все закончится для тебя? Как общаться с людьми, зная, что каждый из них раньше или позже будет закопан в землю?" — восклицает С. Белорусов в статье "Психология страха смерти". Он же цитирует "современную духовную писательницу", которая заметила: "Смерть бьет человеческое существо в самую сокровенную его сердцевину так унизительно, так ужасающе радикально, что его спонтанной реакцией может быть только бегство (в мучение или презрение), которое "спускает с цепи" всякое зло. Смерть ужасна. Она — злейший враг. Несмотря на все научные объяснения, смерть остается непостижимой. Внезапно предстающая жуткая картина собственной смерти со всей ее неизбежностью вызывает шок. В самой глубине личности открывается незаживающая язва..."

Человек "хочет не знать" о смерти. Он убегает от знания. Цивилизация помогает ему в этом. Общество вырабатывает нормы приличия. Разговоры о смерти неприличны. Знание о том, что человек умрет, оттесняется далеко на периферию сознания, часто даже в область бессознательного. Простая психологическая защита устраняет невыносимое знание и человек отказывается от "единственного достоверного знания о себе".

X. Ортега-и-Гассет полагал, что вся человеческая культура и искусство возникли для преодоления страха смерти. Известный социолог и антрополог Э. Беккер утверждает, что структура человеческого характера есть не что иное как система защиты от невыносимого страха смерти. По его мнению, знание о собственной смертности может привести человека даже к безумию (!). Из этого растет практически вся человеческая личность, все оборонительные сооружения нашего эго предназначены для самосохранения этого скопища иллюзий на свой счет. Наша реактивность, по мере формирования личности определяющая характер, есть в этом свете не что иное, как набор скрытых психозов (Ш. Ференчи). Здесь аналитики недалеки от истины, так как страх смерти производит столь масштабные и разнообразные метастазы, что без преувеличения можно сказать: страх смерти есть причина большей части человеческой эмоциональности.

Основные проявления и модификации страха смерти я уже перечислял в "Тайне Карлоса Кастане-ды" (гл. 6) и не стану здесь повторяться. На данном этапе нас интересует более глубокое понимание феномена, связь этих глубинных реакций с формой энергетического тела и изменением восприятия, а главное — методы практической трансформации страха смерти, который, как мы увидим, в превращенном виде может быть использован как источник личной Силы толтекского мага. Страх приводит к такому отчаянию перед утратой контроля за своим существованием, что человек прекращает это существование.

В первую очередь, усиленное внимание к смерти и страху перед ней питает сознание духовное, философское и религиозное. Причем религиозное сознание, будучи в этом ряду наиболее влиятельным, часто формирует самые ранние установки личности, по сути, гипнотизируя нас. Это происходит даже в том случае, если человек вырос в атеистической среде и не склонен к потусторонним исканиям. Влияние это настолько опосредованно, что кажется почти мистическим. Мне придется уделить этому феномену некоторое внимание по следующим причинам:

а)религиозный миф — один из самых древних, самых укоренившихся и сильных в поле коллективного бессознательного человечества;

б)смерть, будучи элементом Неведомого и Непостижимого в нашем пузыре описания, прежде всего становится предметом трепета, а именно трепет — в ряду важнейших источников религиозного чувства;

в)смерть, будучи явлением пограничным и завершающим явную жизнь человеческого существа, всегда рассматривается в ряду фундаментальных смыслов, а вопрос об окончательном смысле человека — ядро всякой религиозной доктрины.

Конечно, нет никакой возможности в рамках этой книги подробно изучить страх смерти и ее смысл в свете многочисленных религий. Да в этом и нет нужды, поскольку мы повсюду встречаемся с относительно небольшим набором стереотипов. Следует сказать лишь несколько слов об интересующем нас аспекте христианского сознания (поскольку мы живем внутри этой цивилизации) и найти некоторые параллели с общечеловеческими идеями на этот счет, влияющими на нас повсеместно.

Вот как религиозное сознание пытается утешить человека перед лицом страха смерти: "Но Тот, Кто выше нас, не забывает нас. Бог возвращает нас к знанию о том, кто мы есть. Он не навязывает нам Своей воли. Он предлагает нам понять Свой замысел о мире. Понять, насколько мы в силах, насколько хватит нашей решимости. Убежать всегда в нашей власти, и это было и в мировой истории, и в жизни каждого из нас. Бог не насилует никого. Слово Его — Евангелие — переводится как Благая Весть. Поверив Ему, мы услышим только хорошие новости: Не жестоко ли со стороны Бога отнимать у нас жизнь? Вовсе нет, потому что если мы верим в Него, то верим и в возможность "оставления грехов и жизни вечной". Блаженный Августин писал: "Мы не боимся умирать, потому что имеем доброго Бога". Итак, мы умрем... и не умрем: Для христианина смерть — это не конец, а завершение какого-то этапа, рубеж, а для праведника — рождение в новую реальность." Более того, в христианских текстах, писаниях старцев и трактатах богословов мы можем найти рассуждения, что смерть всегда приходит в самый оптимальный момент жизни личности, что смерть — это окончательная реализация души на Земле, премудро посланная нам Всевышним для обретения потустороннего счастья." (С. Белорусов. Там же.)