Ломота (СИ) - Данина Дарья

Она не смотрела на меня. И это было единственное, что сейчас злило. Раздражало. Огорчало. Я пытался направить её взгляд на себя. Так, чтобы схлестнуться с серо-зелёными глазами и увидеть в них эмоции. Чувства. Но упрямица отводила взгляд в сторону, как только ловила мой. Куда угодно, только не меня.

Я подхватываю Дину под бёдра и тяну вверх, поднимаясь с ней на ноги и заставляя её обхватить мою талию своими стройными ножками.

— Где твой кабинет? — надломлено произношу, любуясь раскрасневшимися щеками на красивом, безупречном лице.

Дина несколько раз растеряно моргает. Впервые за последние минуты концентрирует свой взгляд на мне. Недоуменно уставилась на меня, и я медленно огладил ягодицу, чтобы заставить её говорить.

— Где кабинет, Дина? Или я сделаю это прямо здесь...

— Ты уже делаешь, — задыхаясь отвечает мне, и вытягивается, крепче стискивая ноги на моей талии. Чувствует мои пальцы, которые едва заметно прокладывают дорожку туда, где жаждет оказаться мой пульсирующий от возбуждения член, — этот, — кивает на дверь, которую украшает летний цветочный венок. Кажется, это лаванда. Красиво. У неё всё красиво.

Иду туда, где нас наверняка никто не побеспокоит. Надеюсь на это. Очень. Удерживая Дину на весу, одной рукой нажимаю на рукоять и переступаю порог её кабинета. Ногой помогаю двери захлопнуться, прежде чем устремиться к её рабочему столу.

Мне приходится расчистить место для того, чтобы усадить Дину на столешницу. Лихорадочно, суетливо... что-то падает на пол, но я сейчас не в том состоянии, чтобы обращать на это внимание.

Усаживаю Дину на край стола и давлю на грудную клетку, чтобы она легла. Чтобы позволила мне делать с не то, что я хочу. Уже давно хочу. Без меры.

Она покорно откидывается на стол, но всё же держит равновесие опираясь на локти. Судорожно выдыхает, глядя на то, как мои руки дёргают за ремень. Лязгает пряжка, и я спускаю брюки вместе с бельём. Короткий взгляд на Дину.

Чёрт! Твою ж... 

Она облизнулась при виде моего налитого, слегка покачивающегося члена. Бля... да мои яйца уже сейчас готовы лопнуть. Облизни она свои губы ещё раз, и это будет полнейшее фиаско для меня и моего мужского самолюбия. Нет... не смей так больше делать, Дин. Даже не думай...

В нетерпении дёргаю упрямицу на себя. Приближаюсь. Ближе. Ещё. Так, чтобы головка моего члена слегка касалась её промежности. Дина закусывает нижнюю губу и, мне даже кажется, что она сделала это неосознанно: незаметно повела бёдрами, будто в желании быть ещё ближе. Почувствовать меня.

Милая... 

Провожу скользкой головкой по половым губам, и стискиваю челюсти, глядя на то, как сжимаются её пальцы в кулачки. До такой степени, что кожа на костяшках становится нездорово белой.

Сейчас. Вот. Прям... даааа... 

Я не сдерживаю глухого стона, когда упругие стенки раздвигаются под моим напором и я, наконец, оказываюсь внутри неё. Такой мокрой. Горячей. Тесной. Для меня.

— Твою ж мать... — замираю на миг, и перевожу затуманенный взгляд на её лицо. Ищу глаза, но Дина вновь прячет их. Отводит в сторону. Затем скалит свои зубки и шипит, когда я давлю сильнее, входя настолько глубоко, насколько это возможно.

Да. Да, Дин. Я так и хотел. Всегда. Бешено. Безумно. Внутри. Очень глубоко. Так, чтобы сводило челюсти. 

Вот: она смотрит на меня. Здесь так светло, что я даже вижу блестящую капельку во внешнем уголке её глаза. Крошка. Совсем маленькая. Она норовила соскользнуть и проделать влажную дорожку на её щеке.

Смотрит на меня. Смотри. Свирепый взгляд лишь подстёгивает. Заводит ещё больше. Поэтому я, не прерывая долгожданного зрительно контакта, почти полностью выхожу из неё. Облизываясь. Дыша через рот. Мои ноздри напряжённо дёргались, а желваки на щеках постоянно играли, демонстрируя ей всю гамму эмоций, которую я испытывал. По отношению к ней. Секунда. Две. Дина приоткрыла ротик, будто хотела мне что-то сказать. Но я так резко подаюсь вперёд, что она откидывает голову назад и громко выдыхает. Стонет, выгибаясь как кошка. Её локти соскользнули по столешнице, и она упала на лопатки, ногтями впиваясь в мои запястья. Вонзаясь под кожу с такой силой, что... не будь я сейчас в ней... глубоко в ней... я бы даже почувствовал дикую, острую боль. Но я не чувствую. Снова. Даю ей несколько мгновений, чтобы отдышаться. Хотя, нет. Я даю ей время, чтобы запастить кислородом, перед тем, долго и яростно вбиваться в желанное тело. Стискивать его в своих объятьях. Чувствовать её ответное желание.

Глупая. Моя глупышка Дина. Ты никуда это не денешь. Я клешнями вытащу это из тебя.

...

Неловкость, помноженная на сотни тысяч раз. Это именно то, что я испытывала, застёгивая на груди крохотные пуговички. Мои руки подрагивали, и я не смела поднять свой взгляд. Я очень хотела, чтобы он испарился. Чтобы этот запах, которым пропиталась насквозь моя кожа испарился так же, как и остатки моей совести. Гордости. Верности...

Как же я ошибалась. Во всём. И в первую очередь — в себе.

Больше не повторится? Ха... теперь ты убедилась в том, что ты ничем не отличаешься от других, Дина? Ты снова это сделала. И ведь даже особо не сопротивлялась. Ты отдалась процессу. И получала удовольствие от того, что он делал с тобой. Когда в последний раз ты испытывала нечто подобное? Признаешься? Или снова струсишь?

— Я отвезу тебя домой, — голос Марата прервал поток моих мыслей. Прекратил моё самоедство, заставляя обратить на себя внимание, — ты ведь без машины сегодня. Не видел её внизу.

Как ни в чём не бывало, он заканчивает приводить в порядок свой внешний вид и подходит ко мне вплотную. Завороженно смотрю в его почти чёрные глаза, и поджимаю губы. Они слегка болят от его жадных, болезненных поцелуев.

— Так себе идея, — делаю шаг назад, отстраняясь от него. Пытаюсь сбросить с себя оковы его магнетизма и этот шлейф гипноза, в который он погружает меня, как только оказывается рядом, — я на такси поеду.

Ни к чему всё это. Мне хватило одного раза, когда соседка сдала меня с потрохами, стоило незнакомому мужчине переступить порог моей квартиры. Теперь ещё и это?

— Дин, — Марат перехватывает моё запястье, и дёргает меня на себя. Не так нежно, как бы мне того хотелось, — ну сколько можно упрямиться? Ну? Малышка?

— Я не малышка, — это слово режет мне слух, потому что когда-то так меня называл Роберт. А сейчас не лучший момент, чтобы в очередной раз проводить параллель между двумя мужчинами, — Марат, — вдох. Соберись, Дин! — что ты хочешь от меня? Пойми... я... — меня начинает трясти, — я не могу дать тебе большего. Это ни к чему не приведёт. Секс? Хорошо, — судорожно киваю, отступая к стеллажам и заламывая себе пальцы, — но ведь тебе, как я понимаю, этого недостаточно?

— Недостаточно, — подтверждает и, недобро сверкнув глазами, прячет руки в карманах брюк. Едва заметно качнулся на пятках, — ты знаешь, чего я хочу, Дин.

— Но я не могу тебе этого дать, Марат! — срыв. Я чувствую, что я уже на грани. Это болезнь. Мне больно. Я физически ощущаю это.

— Да что не так, Дин?! — неожиданно он кричит в ответ. Я вздрагиваю, прижимаясь спиной к стеллажам, — что, блять, со мной не так?! Чем я хуже?!

— Он мой муж! — мой голос звенит в напряжённом, наэлектризованном воздухе.

— Муж?! — Марат срывается со своего места и стремглав оказывается рядом со мной. Снова. Так близко, что я задерживаю дыхание, — Муж?! — повторяет это. Стальные нотки в его голосе, и ярость во взгляде пробирают до костей, — тебе самой не надоело?! — переходя на шёпот слишком быстро, — Дин? Я не хочу тыкать тебя носом в очевидное. Понимаешь? Ты не котёнок. Ты умная женщина. Как же ты не видишь очевидного? Как?! — его пальцы обхватывают моё лицо, причиняя новую боль. Я издаю нечто, похожее на писк и поднимаюсь на носочки, — раскрой, наконец, глаза! Я перед тобой, Дина! И я буду любить тебя так сильно, как никто...

Знаю, что это не то, что я должна была услышать... не то, за что должна была зацепиться, но я ухватилась именно за эти слова... не за последние.