В поисках потока. Психология включенности в повседневность - Михай Чиксентмихайи

Качество нашей жизни значительно улучшится, если мы научимся любить то, что нам необходимо делать – в этом Ницше и остальные ученые абсолютно правы. Однако в ретроспективе мы можем увидеть ограниченность этой «гуманистической психологии», ведущими представителями которой были Маслоу и Рожерс. В славные времена середины ХХ столетия, когда царили мир и благополучие, разумно считалось, что самореализация человека ведет только к положительным результатам. Не было необходимости в том, чтобы делать обидные сравнения между способами самореализации, задаваться вопросом, лучше ли одни цели, чем другие – имело значение только то, что человек занимался своим делом. Оптимистический дурман притупил умы людей всех возрастов, и мы позволили себе поверить в то, что единственное зло заключается в не реализации собственного потенциала.

Проблема заключается в том, что люди также могут полюбить делать то, что разрушает их собственную жизнь и жизнь других людей. У подростков, арестованных за вандализм или воровство, очень часто нет никакой другой мотивации их поступка, кроме радостного возбуждения, которое они испытывают, когда угоняют машину или врываются в чей-то дом. Ветераны говорят, что они никогда не испытывали такого сильного чувства потока, как когда они стреляли из пулемета на фронте. Когда физик Роберт Оппенгеймер разрабатывал атомную бомбу, он с нежной страстностью писал о «милой проблеме», которую он пытался решить. По всем отзывам, Адольфу Эйхману нравилось решать проблемы транспортировки евреев в лагеря смерти. Моральный подтекст этих примеров совершенно иной, однако они показывают, что удовольствие, получаемое от какого-либо дела, не является достаточной причиной, чтобы заниматься им.

Поток – это источник психической энергии, которая фокусирует наше внимание и мотивирует наши действия. Как и другие формы энергии, она нейтральна – она может быть использована для созидательных и разрушительных целей. Огонь можно использовать, чтобы согреться холодной ночью, или чтобы спалить дом. То же самое является верным по отношению к электричеству или ядерной энергии. То, что энергия стала доступна для использования ее человеком, является важным достижением, однако не менее важным является умение правильно ею пользоваться. Поэтому, создавая хорошую жизнь, недостаточно стремиться к целям, приносящим нам удовольствие, нужно также выбирать цели, которые будут уменьшать общее количество энтропии в мире.

В чем же человек может найти такие цели? Это всегда было задачей религии характеризовать энтропию, относящуюся к человеческим делам. Ее называли «грехом», и она состояла в поведении, которое приносило вред человеку, сообществу людей или их ценностям. Все общества, которые сохранились по сей день, должны были определить позитивные цели, чтобы направить на них энергию своих людей; чтобы сделать эти цели более эффективными, они создали сверхъестественных персонажей, которые сообщали о добре и зле посредством видений и текстов, продиктованных особым людям, таким как Моисей, Магомет или Иосиф Смит [14] . Эти цели не могли быть оправданы в условиях земной жизни, поскольку если бы мы могли видеть результаты своих действий только на земле, то, подчиняясь здравому смыслу, мы бы стремились получать как можно больше удовольствий и материальной выгоды, даже если бы мы вели себя при этом жестоко. Тем не менее, сообщество могло быть разрушено, если бы все руководствовались абсолютным эгоизмом. Поэтому все религии вынуждены были создать сценарий того, что случится с теми, кто действует только в своих интересах – например, что в следующей жизни их душа воплотится в низшей форме существования, или они будут забыты, или попадут в ад.

Одна из главных задач нашего времени заключается в том, чтобы найти новые основы для трансцендентальных целей, которые бы согласовывались со всем, что мы знаем о мире. Новый миф, который дал бы значение нашей жизни, если хотите. Но это должен быть миф, который будет служить нам в настоящем и в ближайшем будущем – так же как прежние мифы помогали нашим предкам, внося смысл в их существование, основываясь на известных им представлениях, метафорах и фактах. Но так же как наши предки верили во все элементы прошлых мифов, так и мы должны верить в это новое откровение.

В прошлом мифы, которые поддерживали верования людей, рассказывали пророки. Используя в своих рассказах привычные для людей представления, они говорили, что через них вещает бог, чтобы сказать людям, как они себя должны вести, и какова загробная жизнь. Возможно, в будущем тоже будут пророки, которые будут уверять, что знают о таких вещах, однако менее вероятно, что им поверят. Одним из результатов того, что мы основываемся на науке в решении материальных проблем и на демократии в разрешении политических конфликтов, является то, что мы перестали доверять видению отдельного человека, каким бы вдохновенным оно не было. Конечно, «культ личности» все еще существует, однако к нему относятся с долей здорового скептицизма. Откровение, достойное доверия, должно основываться на консенсусе между научной истиной и демократическим путем принятия решений.

Вместо того чтобы ждать пророков, мы можем найти основания для создания хорошей жизни в тех знаниях, которые медленно накапливают ученые и другие мыслители. Существует достаточно предположений о том, как действует Вселенная, чтобы представлять себе, какие действия обогащают и упорядочивают Вселенную, а какие ведут к ее разрушению. Мы вновь открываем, как все формы жизни зависят друг от друга и от окружающей среды. Как буквально каждое действие производит равное противодействие. Как трудно создать порядок и полезную энергию, и как легко беспорядочно ее потратить. Мы узнаем, что последствия наших действий могут быть невидны в данный момент, но они могут повлиять на будущие события, поскольку все, что существует, является частью взаимосвязанной системы. Многое из этого уже было сказано, так или иначе, в религиях индейских племен, буддистов, зороастрийцев [15] и в бесконечном числе других верований, основанных на внимательном наблюдении жизни. Современная наука добавляет к этому только систематическое изложение этих фактов на языке, имеющем авторитет в наше время.

Однако в современной науке, возможно, сокрыты еще более волнующие откровения. Например, смысл теории относительности, возможно, даст нам способ, как примирить монотеистические верования, которые были так популярны в последние два тысячелетия, с более фрагментарными и своеобразными политеистическими верованиями, на смену которым пришел монотеизм. Недостаток политеизма заключался в том, что когда люди верили в существование различных духов, демиургов, демонов и богов, обладающих каждый своим характером и сферой влияния, то их внимание было запутано и рассеяно между соперничающими духовными сущностями. Утверждение единого Бога у евреев, христиан или мусульман упорядочило сознание верующих, освободив огромное количество психической энергии, что оставило в стороне другие верования. Однако недостатком монотеизма стало то, что, выделив единое высшее существо, в нем появилась тенденция к развитию жесткого догматизма.

Возможно, что теория относительности и более современные открытия фрактальной геометрии говорят о том, что ту же самую реальность можно, так сказать, упаковать в разные связки, и что в зависимости от перспективы смотрящего, угла обзора, временных рамок и масштаба наблюдения мы можем видеть совершенно различные виды одной и той же правды, лежащей в основе. Поэтому совсем не обязательно называть ересью те видения и откровения, которые отличаются от верований, усвоенных нами в детстве, так как мы знаем, что они также являются локальными, временными проявлениями единого основного процесса огромной сложности.

Много актуальных теорий сходится в вопросе о процессе эволюции. Парадоксально, что в то время как наблюдения Дарвина рассматривались только как угроза фундаменталистской христианской религии, идея о том, что в течение долгих периодов времени экологические системы и структура организмов стремятся все к большей сложности, дала надежду некоторым ученым в том, что Вселенной управляет не хаос, а все имеет свой смысл. Одним из первых, кто выразил эту мысль, был иезуитский палеонтолог Пьер Тейяр де Шарден.[16] В своей книге “Феномен человека” лирично – и, возможно, чересчур лирично – описывалась эволюция от крупиц пыли миллиарды лет назад до объединения разума и духа, что он назвал точкой Омега, соответствующей традиционной идее воссоединения душ с высшим существом на небесах.

Большинство ученых осмеяло видение эволюции Тейяра, однако некоторые наиболее смелые из них – такие как К.Х. Уоддингтон[17] , Джулиан Хаксли[18] и Феодосий Добжанский [19] – восприняли его довольно серьезно. В той или иной форме идея об эволюционирующей сложности становится вполне разумным мифом, на котором может основываться вера. Например, Джонас Солк, изобретший вакцину от полиомиелита, – который считает себя в той же степени художником и гуманистом, как и ученым – в последние годы пытается понять, как прошлая жизнь может дать нам ключ к пониманию будущего. Вот что он пишет: