Убить бессмертного, или Электрическая церковь - Джефф Сомерс

Мне даже не понадобилось никакого кун-фу. Я кивнул, огляделся, выждал секунду, а потом бросился вперед, прямо на его ружье. Немец не успел и глазом моргнуть, как я ударил стволом ему по носу. Хмырь упал; на месте носа расплылась кровавая каша. Ружье выскочило у бедняги из пальцев, я подхватил его и отдал девкам-перевозчицам. Меньше всего мне хотелось, чтобы к отряду моих поклонников присоединился какой-нибудь наркодилер.

- Не уходите, - посоветовал я. - Скоро мы закончим.

Пока немец катался по земле, у магазина что-то взорвалось. В нашу сторону дунул теплый ветер. Девки посмотрели туда, но я не отвлекался. Я легонько пнул немца. Тот застонал.

- Приятель, у тебя скелет как у птички, мать твою. Дай мне наводку на Марселя, и работай себе спокойно. А будешь вонять - сломаю каждую твою пустую кость. Ты понял?

Немец простонал:

- Ja,ja…

- Вот и хорошо. - Еще один взрыв, опять порыв теплого ветра. Я подмигнул девицам. - Вот и славненько.

Город горел. Возле старой гостиницы пылало каждое пятое здание; почти все и так выгорели во время прошлых бунтов.

- Зачем всегда все палить? Каждый раз поджоги. Человечество шло сюда сотни тысяч лет, а они хотят за одну ночь все проссать!

Я пожал плечами.

- Это все не их. Вот они и развлекаются.

Марсель оказался полноватым гражданином неопределенной национальности. Он даже глазом не моргнул, когда я вылез из-под канализационной решетки перед его гостиницей. Марсель превратил вычурный вестибюль в свой главный офис. Прямо диван-сарай какой-то: вокруг него со скучающим видом развалились люди - молодые, красивые, тяжело вооруженные. И вежливые. Кое-где встречались прикормленные копы. Если не считать копов, все перенесли косметическую аугментацию и ходили заштопанные шелковыми нитками. Казалось, они совсем не опасные, что само по себе было подозрительно.

Мне никто не мешал. Пять минут Марсель с удовольствием трепался о погоде, о расстрелах, которые он видел из окон, о том, что нынче разучились бунтовать.

Я знал о Марселе от Гатца и по слухам. В Нью-Йорке таких, как он, сотни. Все мнят себя «крестными отцами» и обычно плохо кончают. Про Марселя начали говорить год назад.

Марсель тяжело сидел в шикарном кресле и за все время даже не пошевелился. Его ленивые глаза оставались полузакрытыми.

- Что ж, мистер Кейтс, такой близкий друг Кева Гатца, что Кев ни разу о нем не вспомнил… Я признателен за визит вежливости в подобных экстремальных обстоятельствах, но чем я могу вам помочь?

- Я пришел просить об одолжении.

Свинячьи глазки Марселя на секунду чуть расширились.

- Одолжении? Алима, милая, проверь платежеспособность мистера Кейтса, пока он поделится со мной своими горестями.

Сидевшая на полу восточная женщина с животной грацией поднялась и исчезла в глубине гостиницы.

- Я не имел в виду «бесплатно», - поспешил сказать я, пытаясь выразить лицом дружелюбие, спокойствие и твердость одновременно. Это утомляло. - Просто я не смогу заплатить сразу. Зато потом предложу вам хорошую цену. Двойную.

Марсель изучающе посмотрел на меня.

- Мистер Кейтс, ваше имя на слуху. Я верю, что у вас на крючке большая рыба. Ладно, предположим, вы получите много денег. Чего же вы хотите от меня?

Я пожал плечами.

- Я хочу попасть в Лондон.

Марсель рассмеялся. По сравнению с резким лаем Дика Мейрина его смех казался каким-то развратным громыханием. Все тело Марселя затряслось.

- Ну и ну, мистер Кейтс! - наконец выговорил он. - Однако! Такие поездки всегда дороги, а в беспокойные времена и вовсе невозможны. И не важно, что у вас там на крючке. Вам это не по карману.

Я сглотнул.

- Вы обо мне слышали?

Марсель пожал плечами, хихикнул и вытер глаза.

- У вас есть репутация, мистер Кейтс. Вы неплохой стрелок. Надежный. Может, и не Кении Оурел, но профессионал.

Снова Кении Оурел! Скоро он станет моим святым покровителем. Говорили, что этот человек в свое время совершил сотню заказных убийств и отошел от дел богачом. Правда, о нем уже давно ничего не было слышно. Организация Оурела прославилась тем, что убивала всех - преступников, копов, политиков. Конечно, такие истории каждый рассказчик готов приукрасить. Но даже если вычесть три четверти того, что я слышал, члены «Дунвару» - такие крутые ребята, что лучше с ними не сталкиваться. Любой, кто имел какое-то отношение к «Дунвару», пользовался в преступном мире огромным уважением.

- Вы знаете мою репутацию. Я держу слово. Марсель мрачно пожал плечами: куда девались его смешки?

- Отчаявшийся человек быстро забывает о своей репутации.

Восточная женщина вернулась, подошла к Марселю и что-то ему прошептала. Свинячьи глазки опять расширились. Марсель долго меня рассматривал, прежде чем заговорить.

- Мистер Кейтс, у вас отличный кредит! Думаю, мне удастся посадить вас на ховер. Только договоримся о цене.

Я моргнул.

- Что за хрень такую она узнала? Марсель улыбнулся.

- То, что у вас отличный кредит, мистер Кейтс. Так как с ценой?

Слава богу, подумал я, что про меня ходят слухи. Марсель, наверное, узнал, какие деньги мне обещают. Я открыл блокнот и бросил ему.

- Напишите сумму. Я заплачу, когда сделаю дело.

Он замер, внимательно глядя на меня, потом засмеялся и принялся аккуратно выводить цифры на бумаге, как школьник. Наконец он бросил блокнот мне.

- Мистер Кейтс, вы готовы изобразить из себя человека очень богатого, очень влиятельного и способного полететь в Лондон во время бунта?

Я посмотрел на его цену, стараясь не показывать ужаса, и пожал плечами.

- Вполне. Почему бы нет?

Марсель захохотал. К нему присоединилась вся его свита.

- Мистер Кейтс, вы себя видели? Марсель захохотал еще громче.

- Приличные люди не имеют привычки плавать по канализации!

Я посмотрел на себя: с головы до ног меня покрывала корка грязи.

Я ухмыльнулся.

- Да ладно, бунт сейчас или где! Раздобуду какие-нибудь шмотки.

Глава 17. ВСЕ ЛЮДИ, СПАСЕННЫЕ И НЕ СПАСЕННЫЕ

Когда подали кофе, я чуть не съехал с катушек. Марсель выполнил свою часть сделки с лихвой. Он не просто отправил меня в Лондон, а отправил первым классом - дал фальшивое удостоверение личности и строго наказал найти подходящую одежду и вымыться.

Это не составило большого труда. Была ночь, эсэсбешники сужали кольцо методично, не спеша: наверное, растягивали удовольствие. Я пошел следом за толпой из центра, выжидая, пока не разграбят подходящий дом. Хозяин оказался из тех богатых тупиц, которые решили сами защищать свое имущество. Выскочил на нас, распушив серебристую шевелюру, в шелковом смокинге, с новеньким «руном» в каждой руке - вообразил себя Баффало Биллом, не иначе. Четверых погромщиков он пришил, остальные ворвались в дом через окна. В последний раз я увидел хозяина, когда тот бежал по улице, и шевелюра его горела.