Второй шанс. Снайпер - Виктор Мишин

Вечером, когда я закончил с допросом политрука, обсудили дальнейшие перспективы. Мы с Муратом предложили оставшимся в живых окруженцам выходить вместе с нами. А политрук-то оказался не совсем тем, кем представился. Может, и не «Брандербург», но работал по той же схеме. Мурат побеседовал с ним всего двадцать минут, тот выложил весь расклад. Было в их группе одиннадцать рыл, по дороге, а в леса они ушли еще до взятия немцами Харькова, погибли и ушли из отряда, выполняя задание, восемь солдат. Много позже стало известно, что исчезали они не случайно. Каждого политрук отправлял к немцам с заданием. Вот их и щипали всю дорогу.

Кончать политрука мы не стали, хотя после беседы с казахом от него мало что осталось. Да и хрен с ним, выйдем к нашим, нехай с ним особисты разбираются, главное, что вообще взяли его.

По сведениям шпиона-политрука, стало известно, что таких групп, как у него, очень много. Действуют по всем фронтам, в группы собраны прибалты, поляки и даже наши, советские люди. Политрук рассказал, что многие, попавшие в плен в июне-июле сорок первого, изъявили желание служить рейху. Конечно, мы не поверили, что таких было много, но они были, куда уж без этого. Во все времена находились люди, недовольные властью, жизнью, готовые на все ради хорошей жизни. Обещать-то им такую обещали, да вот думаю, вряд ли кто из них что-то получал. Пулю скорее, это более вероятно.

Сам политрук оказался поляком, но всю жизнь прожил в Западной Белорусии, поэтому по-русски чесал лучше нас.

– Слева смотрите, там пулемет у них! – орал Мурат бойцам. Трое солдат, подхватив винтовки и взяв пару гранат каждый, устремились в небольшой овраг на левом фланге. Я лежал в редком кустарнике с биноклем и пытался руководить боем. Да, этого я совсем не умею. Только кажется так, что все очень просто, вроде вон там враг, сейчас мы его задавим. На деле все страшнее, когда рядом с тобой бойцы утыкаются в землю лицом, а ты ни хрена не понимаешь. Командовать сводным отрядом я отказался сразу. Старшина сначала не понимал, вроде я старший по званию. Я объяснил ему все как есть. Сказал, что, несмотря на звание, по общевойсковому-то я капитан, руководить могу только своей группой диверсантов. Позиционная война для меня – темный лес. Старшина оказался понятливым и главное опытным солдатом. Но и ему не приходилось особенно командовать на поле боя.

Мы уже два часа пытаемся отбить атаку фрицев, нас изрядно потрепали, но и немчуры мы накрошили немало. Рация почему-то барахлила, связаться никак не получалось, Дед непрерывно возился с аппаратом.

Немцы вышли на нас на берегу Дона. Мы уже встретились с Дедом и, отдышавшись, хотели отходить на север, как свалившаяся откуда-то группа фрицев испортила нам все планы.

Это оказались те самые погонщики, что шли за нами от самого Богучара, собачки, видимо взяли след от деревни, мы там останавливались, ну и вывели фрицев на берег. Бой случился на встречных курсах, обе стороны подготовиться не успели. Пока занимали позиции, с обеих сторон полегло прилично бойцов.

– Блин, Серега, как чувствовал, когда винтовки сбрасывали, вот бы сейчас пригодились, – Мурат, меняя магазин, матерился в полный голос.

– Знать бы, где упасть. А так, даже хорошо, что их нет, нас егеря бы кончили сразу, скорее всего.

– Может, ты и прав, но, черт возьми, как же было бы легче, – Мурату в самом начале сшибки досталось по касательной в голову. Страшного ничего нет, но и приятного мало.

Вместе с Дедом мы оставляли и боеприпасы, но их было катастрофически мало. Если бы не удалось разжиться патронами и гранатами у егерей, оставалось бы сейчас только утопиться. Патроны приходилось экономить, немчуры хоть и меньше, чем нас, но патронов, видимо, куры не клюют. Один пулеметчик, зараза, шмаляет и шмаляет, пару лент, наверное, уже высадил. Ощущение такое, что у него патронов вагон.

Мы были лишены возможности маневрировать, впрочем, как и немцы. Справа Дон, слева поле с мелким перелеском. Ни нам, ни им. Оставалось надеяться, что у них патроны кончатся. Не бесконечные же они. Я старшину попросил объяснить бойцам, чтобы берегли патроны, вроде ребята все поняли. Вон как редко стреляют, а главное целятся. Где-то справа, со стороны реки, простучала длиннющая, на расплав ствола, очередь.

– Мурат, это кто там так веселится? – я смотрел в бинокль, но ни фига не видел. К воде берег уходил вниз, теоретически там можно было пройти, но там у нас пятеро бойцов сидят.

– Вроде не наши, парни ближе сидят.

– Командир, есть связь, – протянул мне трубку радостно ощерившийся Дед.

– «Новик»? Это «Отец»! – услышал я знакомый голос. – Как у вас там?

– Да чего-то жарковато, может, пожарных вызовите? – ответил я. Пожарными мы окрестили реактивные установки «Катюша», и сейчас я выпрашивал их помощи.

– Вам не достанется? Я с того берега наблюдаю, расстояние между вами больно уж мало.

– Попробую оторваться, работайте на двести севернее и на сто вглубь.

– Двигайте через две минуты, все почти готово. Как понял меня?

– Понял отлично, через две минуты уходим, конец связи, – я отдал трубку Деду и велел готовиться к бегу. Подозвав старшину, приказал предупредить бойцов.

– Хорошо, что не разбрелись, времени-то хватит? – с сомнением в голосе спросил старшина.

– Действуй, старшина, если жить хочешь, бегом, – несколько грубо ответил я.

Одновременно с залпом «Катюш» с того берега отошли плоты и пара лодок. Мы успели отойти, хотя риск был огромный. Разброс у «эрэсов» уж больно большой. Иногда казалось все, это наш летит, но проносило. Хотя после первых разрывов меня самого чуть не пронесло. До этого ни разу не слышал так близко «сталинский орган» – звук, я скажу, жуткий. Такой вой стоял, слышать нормально мы стали только на следующий день.

Не знаю, всех ли немцев покрошили на берегу, но снарядов упало десятка два, перепахали знатно. Стрельба прекратилась, проверять мы решили не ходить. Когда подошли плоты, оставили прикрытие, четверых бойцов с двумя пулеметами, и стали грузиться. Пулеметы нам прислали с того берега, я даже не просил, видимо, Петрович сам догадался, что с патронами у нас беда. Когда плоты были уже на середине реки, последние из прикрытия уселись в лодку и отчалили. Никто в нас не стрелял, то ли некому, то ли плюнули, все равно мы ушли. А когда мы уже подходили к нашему берегу, то «Катюшы» ударили еще раз. Не завидую я фрицам, если кто живой имелся, дураком останется на всю жизнь.

Истомин встретил нас как своих детей. Крепко обняв, пожал руки и повел в штаб. Отдохнуть нам не дали, Истомин решил ехать в Калач, в штаб фронта. Только спросил, выполнили мы задание или нет. Ответил просто – да. Подробности мы позже изложили в письменном виде. Кстати, Петровичу очень понравился «политрук», пел он хорошо, Мурат его разговорил на всю оставшуюся жизнь. На пару дней точнее, вряд ли протянет дольше.

Когда прибыли в Калач, я удивленно смотрел по сторонам, вот это силища. Вокруг города в самом Калаче наших войск было столько, что невольно взяла гордость. Эвон как Сталин разогнался, уж не все ли войска с Дальнего Востока перевел?

Кругом стояли танки и продолжали прибывать новые. Сталинград гнал их в огромных количествах. «Тридцать четверки» в основном, СУ-85, какие-то еще танки с кучей башен, двадцать восьмые, что ли? Я уж думал, их вообще не осталось. Народу – как грязи. Хотя Истомин сказал, что это только часть, фронт сильно растянут – от Воронежа до Сталинграда. Наверное, здесь контрудар готовят, подумал я.

– Серега, так как ты думаешь, Зимин с ребятами вылез?

Мы с Истоминым три часа подряд вели беседу в маленькой комнатушке. В штабе мы не задержались, Петрович увез нас на окраину. Оказалось, он квартировал тут у местных. Деревянный крепкий дом стоял на краю города.

– Товарищ старший майор, – я пожал плечами, – не знаю. Фрицев там много, переправу они, видимо, рванули, слышно было, а вот смогли ли уйти?

Нам дали сначала время на приведение себя в должный вид, а затем начался допрос. В смысле писали отчеты, отвечали на вопросы старшего майора ГБ. После ужина, встретился с Истоминым в штабе. Вот где рассадник командующих, со всех армий, что ли, собрались? Даже обратился к Истомину, напомнив ему о тех, кто не так давно собирался такой же оравой генералов, на той стороне Дона, и что из этого вышло. Истомин, кажется, проникся, через два часа все совещания закончились, и командиры полков, дивизий и армий разъехались по своим частям.

Удалось встретиться с генерал-лейтенантом Рокоссовским. Константин Константинович оказался прямой противоположностью Жукова. Спокойный, с открытым взглядом, он казался невозмутимым великаном. Говорили с ним недолго, но для себя я понял, это очень умный человек.

Видел и Катукова, и Лизюкова, генерала армии Ватутина и генерал-лейтенанта Колпакчи, многие легендарные личности были собраны на этом фронте. Удивился я, увидев именно Лизюкова, тот оказался вполне себе живехонек. То ли в этом варианте сил у него было больше, то ли танки крепче, а может, сыграло то, что заранее было известно о направлении немецкого удара. В моем-то времени от Гота ожидали движения через Воронеж дальше на восток, вот и не были готовы к тому, что немцы займут плацдарм под Воронежем и большими силами противотанковой артиллерии встретят нашу пятую армию Лизюкова. Кто не понравился сразу, так это Гордов, такого «пиджака» еще поискать. Он и Голиков как-то выделялись среди всех, держались отстраненно, надменно. Даже высокие чины в виде членов Военного совета и то были проще. А, хрен с ними, детей не крестить в их компании.