Объяснение в любви - Айра Уайз

— Когда она уехала?

Вопрос был адресован застывшей в дверях встревоженной Лусии. Судя по всему, она собиралась сказать что-то важное, иначе не стала бы врываться к нему без стука.

— Сразу после того, как сеньор ушел, — сообщила экономка.

Сеньор? Клайв стремительно повернулся.

— Сеньор Бенавенте? — переспросил он.

Лусия покачала головой.

— Нет, сеньор Дорадо. Кажется, они поссорились, — смущенно добавила экономка. — Сеньорита приказала мне вывести его за дверь. А он вручил мне чек для сеньориты Анхелы. — Она перевела взгляд на корзину для бумаг. — Сеньорита очень расстроилась.

В этот миг зазвонил колокольчик, возвещая о прибытии очередного гостя.

— Я никого не желаю видеть, — мрачно заявил Клайв.

Понимающе кивнув, Лусия удалилась, оставляя его наедине с корзиной, с содержимым которой ему не терпелось ознакомиться.

Примерно в то же время, когда Ренан Бенавенте ожесточенно спорил с Лусией, требуя проводить его к хозяину, объявили посадку на нужный Анхеле рейс.

Вылет задерживался уже на два часа с лишним, и нервы Анхелы были на пределе. Подхватив с полу чемодан, молодая женщина встала, вдохнула… Вот и все! Довольно мучительных колебаний. Лучше уйти самой, пока еще у нее достает на это силы воли, нежели остаться и ждать, чтобы Клайв сам вышвырнул ее за порог. Незачем повторять судьбу матери!..

Так вперед же! — приказала Анхела непослушным ногам. И побрела вслед за толпой пассажиров, точно одна из многих возвращающихся домой туристок.

— Сколько у вас мест багажа?

Анхела посмотрела на чемодан: что за жалкий итог ее жизни в Барселоне! Год назад, упаковывая его в Мадриде, она собиралась послать за остальными своими вещами, как только обоснуется на новом месте. Но Клайв и слышать об этом не захотел. А напротив, осыпал ее подарками, купил все необходимое…

Молодая женщина покачала головой и извлекла из сумочки посадочный талон.

— Это все, что у меня есть. — Да израненное сердце в придачу, мысленно добавила Анхела.

Когда Ренан Бенавенте ворвался в спальню, Клайв стоял у двери на террасу, прижимаясь лбом к прохладному стеклу. У художника хватило-таки пробивной силы прорваться сквозь заслоны неумолимой экономки.

— Мне необходимо поговорить с вами, — сурово объявил он. — Не знаю, что случилось вчера вечером, когда вы ушли из музея…

— Случился Луис Дорадо, — пояснил Клайв, не оборачиваясь.

В воздухе повисло молчание. И пауза эта была не из тех, что вызваны недоумением: дескать, «что вы такое имеете в виду?», а из тех, в которых слышится невысказанное: «Господи милосердный, неужели?»

— И что ему было надо? — осведомился Ренан.

— Вижу, вы его знаете, — сухо отозвался Клайв.

— Что ему было надо? — яростно повторил художник.

Риджмонт устало указал в направлении кровати.

— Сами смотрите, — предложил он.

Ренан Бенавенте подошел ближе, оглядел сиротливую кипу карточек и ключей. Тут же лежал чек, аккуратно составленный из мелких обрывков. Художник долго смотрел на все это, не говоря ни слова.

— Вчера я встретил его в музее, — признался он наконец. — Я так надеялся, что вы увели Анхелу до того, как этот тип приехал!

— Они столкнулись в дверях, лицом к лицу. Сеньор Дорадо назвал ее Росаурой.

Ренан поджал губы, воздержавшись от комментариев.

— А чек откуда взялся? — мрачно осведомился он минуту спустя.

— Этот тип вручил его Анхеле не далее как сегодня утром, пока меня не было, — удрученно сообщил Клайв.

— Неудивительно, что она уехала в такой спешке. Он угрожал ей, так? — Художник сурово свел брови. — Вы знаете, кто он такой?

— Ее отец, надо думать, — поморщился Клайв.

— Она сама вам сказала?

В голосе Ренана звучало изумление столь неприкрытое, что Клайв не сдержал саркастической улыбки.

— Нет. Я догадался. — Она не сочла нужным мне довериться, мысленно добавил он, снова отворачиваясь к окну.

Если задуматься, так Анхела ни на йоту ему не доверяла. Не она ли скрыла от него правду насчет «Женщины перед зеркалом»? И даже свои совершенно невинные отношения с Ренаном Бенавенте сочла нужным утаить!

В ослепительно синем небе мелькнул серебряный проблеск — это солнце вспыхнуло на крыльях пролетающего самолета.

— Вы знаете, где она? — тихо спросил Клайв.

— Только не на этом рейсе, — отозвался Ренан, проследив направление его взгляда. — Она улетела в Мадрид несколько часов назад, — добавил он мягко.

Неожиданное сочувствие собеседника на миг поколебало душевное равновесие Клайва. Зеленые глаза затуманились. И он с досадой закусил губу, вдохнул поглубже, всей грудью, засунул руки в карманы. Нащупал коробочку с кольцом… и снова едва не потерял над собою контроль.

— Я еду за ней, — объявил Клайв, по-прежнему пряча лицо от Ренана.

— Но я пришел сюда не просто так, — сообщил художник.

— Хотите позлорадствовать? — предположил Риджмонт, берясь за ручку двери.

Ренан тяжко вздохнул.

— Да перестаньте же наконец! Я люблю Анхелу как родной отец… нет, куда больше, чем родной отец, если на то пошло. И мне отнюдь не все равно, что между вами происходит… Перед тем как уехать, она зашла ко мне, — неохотно признался художник. — И выглядела она — краше в гроб кладут! Теперь я понимаю почему, раз тут побывал сеньор Дорадо, — усмехнулся он. — Но дело не в этом. Анхела оставила мне кое-что… о чем вам следует узнать.

Клайв стремительно повернулся.

— Ключи. — Ренан извлек их из кармана и многозначительно побренчал ими в воздухе. — И некий барселонский адрес. Я приехал сюда, решив, что вам тоже будет небезынтересно узнать, что такое Анхела скрывала от нас обоих.

Молодая женщина стояла у выхода на посадку, сжимая в руке посадочный талон. Лишь несколько метров отделяли ее от долгожданной свободы, а она словно приросла к месту!

Слезы жгли глаза, комом стояли в горле. «Я люблю его», беззвучно повторяла Анхела, не в силах сделать последний шаг.

— С вами все в порядке? — озабоченно спросил кто-то. — Сеньорита, вам плохо?

Да, плохо, еще как плохо. Я больна, смертельно больна любовью.

— Я… я вспомнила кое-что важное… — дрожа всем телом, пролепетала Анхела. — Мне придется вернуться. — Работник аэропорта изумленно уставился на нее. — Вы не могли бы вычеркнуть мое имя из списка пассажиров? Мой багаж здесь, со мной, так что выгружать вам ничего не придется.

Не поэтому ли она взяла с собой самый маленький чемоданчик? Может, подсознательно она и не собиралась покидать Клайва? Может, только зайдя настолько далеко, наконец-то смирилась с мыслью, что этот мужчина — ее вторая «половинка». Нельзя, никак нельзя уехать, зная, что оставляешь позади часть самой себя!