Петр Великий - Мэтью Андерсон

Другими словами, война и потребности, порожденные ею, были главной движущей силой многих нововведений Петра и творческой деятельности в России. Этот факт был во многом несчастливым. Он был главной причиной поспешного и неспланированного характера многих работ царя. Озабоченный ежедневными потребностями, вынужденный до конца своих лет выискивать людей, деньги, оборудование, оружие и фураж везде, где их можно было бы получить, он имел небольшую возможность (и, справедливо добавить, в течение данного времени также и мало желания) для реального планирования, для тщательной разработки новых методов или создания новых учреждений. Только после того, как стало ясно, что война с Карлом XII выиграна, дух зрелого размышления и осторожного взвешивания альтернатив станет отличать его поступки от опрометчивых и в значительной степени неспланированных действий прежде. Образ действий, которым война так долго затемняла все остальное, усилил тенденцию Петра полагаться при проведении своей политики на прямое и часто жестокое принуждение. Все более по мере своего царствования он налагал на Россию структуру власти, иерархию властей, которые были по существу военными по духу и вдохновению. Явная милитаризация многих машин управления в его последние годы — заключительная и наиболее разительная иллюстрация этой тенденции. Резкость, жестокость, нечувствительность механизмов, которые характеризовали многое в петровской правительственной машине, объяснялись в значительной степени напряжением, порожденным длинным периодом трудной и очень требовательной военной борьбы.

Обновление вооруженных сил и их потребностей имело, таким образом, и конструктивные, и разрушительные результаты. Разнообразными способами они стимулировали новшества и помогли закончить преобразование Московии в Россию. В то же самое время они наложили на рядового человека более тяжкие обязательства по сравнению с теми, которые он нес и выполнял прежде для того, чтобы дать новой официальной России тон и характер, отличные от любых других известных в прошлом. Разные историки подчеркивали и, без сомнения, продолжают подчеркивать различающиеся балансы между кредитом и дебетом этих факторов. Но война и ее результаты являются центральными не только по отношению к внешней политике Петра, но также и к его достижениям и неудачам внутри России. Без понимания этого факта невозможно никакое реальное понимание его правления.

Армия, которую унаследовал Петр, была сложной и несколько разнородной по составу сил: кроме казаков, башкир и других нерегулярных рекрутов, она состояла из трех различных элементов. Самой старой и теперь наименее полезной из них была феодальная конница, вербуемая по долгу перед отечеством из землевладельцев (помещиков). Условием сохранения их земель была служба в случае войны с указанным числом сопровождающих. Задолго до начала семнадцатого столетия эта служба, представленная людьми, в лучшем случае не больше чем частично обученными и обычно ограниченная сроками одной кампании, была весьма ненадежной основой для эффективной военной силы. Поэтому с 1550-х годов она была укреплена учреждением института стрельцов; но они, как было видно, стали только ограниченной военной ценностью задолго до конца семнадцатого столетия, так как были символом многих аспектов старой Московской Руси, из которой Петр желал вырваться на свободу. Наконец, как наиболее современный и эффективный элемент в этой сложной военной смеси, имелись полки «нового строя», организованные на манер западноевропейских сил и руководимые европейскими, преимущественно немецкими, офицерами. Во второй половине семнадцатого столетия они были, по числу и боевой мощи, главным элементом в вооруженных силах России. Первые два полка этого типа были созданы в 1631 году; к 1682 году имелось двадцать полков конницы и тридцать восемь пехоты, и новые силы составляли по крайней мере две трети российской армии. Они воплощали, особенно в полках пехоты, массовое распространение иностранных влияний в российской военной жизни и в российской жизни вообще. Степень, в которой Германия обеспечила модель и лидерство для новых вооруженных сил, может быть отмечена в распространенности немецких слов-заимствований, использовавшихся для обозначения различных типов солдат — рейтар, драгун, солдат — или различных военных званий и титулов — капитан, ротмистр, квартирмейстер. Петр, кажется, подготавливался к созданию своей новой армии, внимательно изучая формирование и организацию этих полков[81], и важно помнить, что в военных делах, как и во многих других областях, он ускорил и усилил процесс перемен, которые начались задолго до его рождения.

Первый главный шаг к превращению России в великую военную державу был предпринят в конце 1699 года при подготовке к неизбежной войне со Швецией. В ноябре того же года Петр издал приказы относительно набора на военную службу в крупном масштабе и добровольцев, и рекрутов-крестьян, а также о формировании из них новых полков. Для этой цели были основаны комиссии в Москве, Новгороде, Пскове и Смоленске. Добровольцы должны были получать удивительно высокую плату — 11 рублей в год вместе с пособием на продовольствие, что обычно выдавалось только солдатам Преображенского и Семеновского полков. Землевладельцы, исполняющие военную службу, должны были обеспечить из своих поместий по одному рекруту — пешему солдату от каждых пятидесяти крестьянских хозяйств и по одному конному солдату от каждой сотни таких домашних хозяйств. Если они служили просто в гражданской администрации или уволились из всех форм правительственной службы, они должны были обеспечить по пехотинцу от каждых тридцати крестьянских хозяйств, имевшихся у них в наличии, в то время как монастыри и церкви должны были поднять людей по еще более высокой норме — один от каждых двадцати пяти хозяйств. Таким способом было набрано 52 000—55 000 человек, приблизительно 70 % от запланированного общего количества. Из них было сформировано двадцать семь новых полков пехоты и два драгунских. К июлю стало возможным сгруппировать их в два дивизиона под командованием Ф. А. Головина и немецкого генерала Вейде для войны против Швеции. Царь вынудил Россию встать на путь военного расширения, по которому ей суждено было следовать все оставшиеся годы его правления.

Поражение у Нарвы показало, как много еще нужно было пройти российской армии, прежде чем она сможет стать с армиями Западной Европы на равных. Однако усилия Петра увеличить военную мощь своей страны продолжались с энергией и постоянством. Проигранное сражение привело к решению создать не менее сорока семи полков пехоты и пяти гренадерских полков. Критическая ситуация, созданная потерей почти всей российской полевой артиллерии у Нарвы, была восполнена конфискацией церковных колоколов и быстрой выплавкой из них большого числа пушек — 500 к ноябрю 1701 года. Одновременно было проведено крупномасштабное мероприятие по увеличению конной мощи армии. Двадцать пять тысяч потенциальных новичков, прежних членов конных соединений и подходящих для этого землевладельцев, были вызваны в Москву в 1701 году: из них были сформированы девять новых полков конницы. В 1704 году декрет обязал призвать на службу прежних стрельцов и объединить их в новые полевые и гарнизонные полки[82].