ДВЭЙН - Наталья Ракшина

Быстро темнело. И когда женщина с золотистыми косами назвала стражам имена представителей знатного рода, а следом — свое, впору было звать друидов, чтоб отогнали морок. Потому что имя всадницы принадлежало той, кто вряд ли могла появиться под укрепленными стенами. Отец и мать давно уже не чаяли видеть ее в мире живых…

— Позовите Лорна и Айге! — настаивала всадница. — Они узнают свою дочь.

Переполох, быстро поднявшийся за стенами, со скоростью пожара распространился по всему городку. Вскоре уже кого только на этих стенах не было, включая вождя и его советников в придачу с друидами.

— Кто с тобой, дитя? — строго спросил старший друид, тот самый, сестра которого служила в свое время посмешищем для всего племени.

За ту, что называла себя Меви, ответил молчаливый всадник:

— Я ее муж.

Голос его… Вождь переглянулся с советниками. Все они уже имели некоторый опыт общения с Темными эльфами… У людей такого чарующего низкого голоса практически не бывает — разве что у бродячих певцов-бардов, услаждающих слух и ладящих с арфой и лютней!

Белая прядь, выбившаяся из-под капюшона всадника. Голос. И… сверкнувшие в темноте зеленоватые точки — отсветы поймавших скудный сумеречный свет глаз.

Темный фэйри. Порождение ночного мрака!

Таких гостей впору встречать горящими стрелами — в сопровождении молитв высшим силам! Правда, в свете факелов, ярко освещавших площадку перед воротами, все увидели, как фэйри чуть-чуть шевельнул руками — как будто тронул поводья своего коня, но конь с места не двинулся. А вокруг самого фэйри и женщины с ребенком поднялось звенящее облако, которое состояло из десятков острейших лезвий. Воздух пел от их стремительных движений, а общая картина пугала и восхищала одновременно. Темный фэйри слегка приподнял и развел руки — и лезвия в воздухе замерли. Кажется, такого непрошеного гостя запросто не возьмешь…

Тут через небольшую толпу на стене кое-как протиснулась невысокая, крепко сбитая и очень сердитая женщина с такими же двумя косами, как у морока, изображающего исчезнувшую Меви, только косы были седые.

Может быть, Айге, мать Меви, и теряла потихоньку зрение, но отнюдь не слух и рассудок. А звонкий голос дочери она узнала бы из сотен других, сколько бы лет ни прошло, и сейчас начала вразумлять стоящих на стене мужчин:

— Опомнитесь! Если мне суждено прижать к груди дочь, то я это сделаю! А кто считает ее мороком, подходи ближе ко мне, я растолкую, что к чему!

С трудом поспевавший за ней Лорн пробурчал под нос, обращаясь к вождю:

— Моя девочка выбирала бы в мужья самого лучшего, она не торопилась. Значит, выбрала самого достойного — и по душе.

Почесав мощной пятерней в затылке, риаг еще раз осмотрел рослую фигуру и подумал, что с таким фэйри боеспособность укрепленного городка возрастает существенно, а потом…

— Как имя твое, достойный муж? — зычно крикнул он, делая знак воинам, чтобы отперли один из проходов в стене.

Темная рука с длинными тонкими пальцами поднялась — и опустила с беловолосой головы капюшон. Лезвия сдвинулись, продолжая висеть в воздухе, но давая дорогу повелителю металла.

— Меня зовут Двэйн.

У Меви родилась дочь, когда подходил к концу десятилетний контракт службы Двэйна у Светлых эльфов. Его настоящее имя давно уже никем не упоминалось, оно было вытеснено прозвищем, ставшим вторым именем. Короткое упоминание о Доме Меллайрн осталось только в метрических книгах Благородных Домов при Конклаве, и в отличие от той же Нейл Киларден, не было принято решение о предании имени ритуалу забвения — ибо не было повода. Да кто он, этот беглый раб, наверное, сгинул где-то на болотах… Вэйлина не искал никто из Темных. И, опять-таки, не пришло еще то время, когда эльфы спокойно приняли бы девочку-полукровку в своей среде, а люди перестали бы воспринимать плод такой любви как нечто волшебное и высшее, как самих фэйри…

Пара сделала единственно верный выбор, вернувшись к соплеменникам Меви. Этой паре было отмерено почти сорок лет семейного счастья. Двэйн не обучал дочь тонкостям ремесла механика на своем уровне, поскольку девочка только слышала восьмую ноту, но не могла с ней работать. Об этом же предупреждал Хед, который уже сталкивался с подобным проявлением дара у своих детей-эльфов. Двэйн же быстро понял, что овладение такими умениями прежде всего навредит тем, в чьем обществе дар может прижиться благодаря его вмешательству — людям.

Как верно заметил Хед, людям для начала надо было повзрослеть и научиться брать под контроль свои необузданные силы молодой, рвущейся к господству над всей природой расы. Дочь смешанной пары, наделенная необычной красотой и волшебным голосом, быстро стала желанной невестой, о которой складывали легенды. Она нашла личное счастье с любимым мужчиной, а у Двэйна впервые появилась мысль — отслеживать судьбу своих наследников для того, чтобы не упускать из виду механиков с высокоразвитым даром и способностями к работе с невидимой частицей, поющей на особой ноте. Им же и потомкам во благо…

Но это уже совсем другая история.

Сорок лет пролетели как один миг. И однажды Меви поняла, что облик любимого мужа постепенно меняется: быстро начали исчезать старые, истончившиеся шрамы на спине — давние свидетели его рабства, и — практически незаметно! — разгладилась мелкая сеточка морщин под глазами. В нем будто пробуждалась молодость — стремительно и неотвратимо. Любящее сердце Меви сжалось: от предчувствия скорой разлуки, и тут же — от новой гордости за своего фэйри, над которым больше не властно время.

К эльфам возвращалось бессмертие. Алмазы ожили после периода покоя.

Как и всегда, супруги, обнявшись, уснули на любимом ложе, покрытом мехами — уснули, как все вечера в их совместной жизни. Но проснулся Двэйн один, а душа его Меви улетела туда, где поет над вересковыми пустошами ветер, унеся с собой светлую память о первой любви.

ЧАСТЬ II.ФЕР-СИДХИ*

* Примерный перевод: Мужчина из холма, (гэльск.).

ГЛАВА 9.Девочка по имени Сейлан