Автомобильная династия. История семьи, создавшей империю BMW - Рюдигер Юнгблут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Узники работали на фабрике каждый день по 12 часов. Дневная смена начиналась в шесть утра. Людей в полосатой одежде и деревянных башмаках приводили в цеха через отдельный вход. С этой целью между лагерем и предприятием был построен так называемый «тамбур» и обнесен колючей проволокой под напряжением. На входе и выходе располагались посты СС. За производство брака заключенных жестко наказывали: один из бригадиров от AFA избивал провинившихся дубинкой или шлангом в подвале под цехом.
И все-таки на фабрике заключенные были хоть как-то защищены от насилия. Из-за большого числа свидетелей эсэсовцы сдерживались, а вот в лагере царил настоящий террор. Самым грозным садистом являлся оберштурмфюрер Герберт Грим. В число его излюбленных методов входили ночные переклички с многочасовым стоянием на улице, порки и травля собаками.
На лагерной кухне бесчинствовал психопат из числа заключенных. Он был приговорен к сроку за воровство, но вместо тюрьмы попал в лечебницу для душевнобольных. В лагере он стал капо[9]. На кухне под его надзором работали так называемые «доходяги» – заключенные, которые были настолько физически слабы, что не могли больше работать на фабрике. Жестокий надзиратель карал их за малейшую провинность.
Опасность, однако, исходила не только от мучителей. Будучи важным оружейным предприятием, завод AFA являлся целью авиаударов союзников. Во время бомбардировок снаряды часто попадали и в бараки, находившиеся в непосредственной близости от фабрики. В октябре 1944 года жертвами взрывов стали 17 заключенных, а в ноябре погиб 41 человек. Всех их похоронили в братской могиле на территории предприятия.
Количество людей, истребленных в концентрационном лагере при аккумуляторной фабрике, точно отражено в документах. Согласно книге регистрации актов о смерти, между 1943 и 1945 годами на кладбище Зеельхорста в общей сложности было погребено 403 заключенных Штёкена. В документах также отражены восемь попыток бегства – все они закончились смертью беглецов. Казнили чаще всего выстрелом в затылок, однако в лагере имелась и виселица, которую можно было видеть даже снаружи.
Летом 1944 года заключенному Гельмуту Штанцкусу удалось бежать. Но гестапо поймало его неподалеку от родного Гданьска. Гельмута вернули обратно в Штёкен, где повесили для устрашения других заключенных. 22 февраля 1945 года здесь был также казнен поляк Владислав Зюск. Все заключенные обязаны были присутствовать.
В действительности кровавая статистика концлагеря значительно превышала официальные данные о смертности. Больных и неспособных работать заключенных отправляли обратно в Нойенгамме, где многие вскоре умирали. Как и любой лагерь СС, Штёкен следовал принципу «уничтожение через работу», изобретенному национал-социалистами. Историк Ганс Герман Шредер соотнес план питания КЛ с энергетическими потребностями заключенных, выполнявших самую тяжелую работу, и установил, что они получали лишь половину того, что требовалось их организму. Вывод историка таков: «В долгосрочной перспективе подобное питание при постоянной работе должно было привести к смерти от голода. Заключенные находились в рабском положении, вынуждены были выполнять тяжелую работу, и их смерть можно было запланировать с большой долей точности».
В 1944 году AFA использовала рабский труд и на других своих предприятиях. На фабрике во Флорисдорфе под Веной работали заключенные из концентрационного лагеря Маутхаузен. В Берлине, где располагался центральный офис концерна, AFA также сотрудничала с СС. На ее дочернем предприятии Petrix, производившем аккумуляторы в Нидершеневайде, трудились заключенные из концлагеря Заксенхаузен.
Здесь подневольными работниками напрямую занимался Герберт Квандт. Как коммерческий директор Petrix, он отвечал в том числе и за вопросы, связанные с персоналом. В конце 1944 года Квандт лично участвовал в планировании нового внешнего лагеря для заключенных в Сагане, Нижняя Силезия, куда собирались частично перенести производство аккумуляторов с целью дополнительно защитить его от авиаударов. Однако до этого дело так и не дошло. Герберт Квандт использовал подневольный труд и в личных целях. В 1942 году он приобрел имение в Ниверле, Бельгия, где проводил выходные. Здесь на него работала дюжина остарбайтеров из Польши и Украины.
В общем и целом, согласно оценкам историка Йоахима Шольтюзека, на бесчисленных предприятиях Квандта трудилось от 51 000 до 57 500 подневольных работников. То, в каких условиях они были вынуждены работать, определялось, в большинстве случаев, на нижних уровнях иерархии компании. Шольтюзек, вместе с тем, не испытывает «сомнений в том, что в конечном итоге именно высшее руководство предприятия, а вместе с ним и Гюнтер Квандт, несет ответственность за то, как на предприятии обращались с подневольными работниками».
Гюнтер Квандт принадлежал к самым активным предпринимателям Третьего рейха. Во времена нацистов он поднимал одну фабрику за другой. Durener Metallwerke пополнилась производственной площадкой в мекленбургском Варене. В Любеке под его руководством был построен завод для компании DWM. Он перенес основное производство DWM на восток, как до этого поступил и с Accumulatoren-Fabrik AG, поскольку в Познани оно было лучше защищено от бомбардировок, чем в Карлсруэ и Борсигвальде.
Война обеспечила компаниям Квандта быстрое расширение. Спустя десятилетия Герберт Квандт оценивал это обстоятельство очень выгодным для себя. «Я считаю, что именно в эти тяжелейшие годы я смог научиться у отца гораздо большему в плане бизнеса, чем сумел бы в других, нормальных условиях», – писал он в семидесятые годы.
Во времена нацистов Гюнтер Квандт мыслил категориями европейского макроэкономического пространства и соответствующим образом организовывал свою группу компаний. Для него речь шла никак не меньше чем о разделе целой Евразии, и, конечно, промышленник хотел в этом поучаствовать. Квандт также сотрудничал с Обществом европейского экономического планирования и макроэкономики, основанным предпринимателем Вернером Дайтцом.
При всех своих новых стройках и расширении основных компаний неугомонный Гюнтер Квандт находил время и для спекуляций, и для поглощения предприятий. В 1940 и 1941 годах в Германии царил особый инвестиционный климат. Инфляция росла, но для биржевых курсов были установлены пороги. В этой ситуации самыми выгодными оказывались вложения в материальное имущество. Как и во времена гиперинфляции 1920-х годов, Гюнтер Квандт покупал в долг. В статье о сделках Deutsche Bank во времена нацистов историк Гарольд Джеймс писал: «Важные долговые счета росли
«Самое большое богатство – люди».
(король Фридрих Вильгельм I)как на дрожжах – прежде всего счет табачной империи Реемтсма и Accumulatoren-Fabrik AG Гюнтера Квандта. Оба они получали от Deutsche Bank щедрые кредиты на расширение производства».
После
