Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура - Барбара Такман

Эта сказка, вскоре получившая распространение среди амстердамских пуритан, привела в особое возбуждение членов секты милленаристов, которые в полной уверенности ожидали наступления Царства святых. Согласно их толкованию библейского пророчества, возвращение из изгнания должно включать и десять потерянных колен Израилевых, отколовшихся в X в. до н. э. Только когда они воссоединятся с сынами Иуды, как они были едины при Давиде и Соломоне, на земле сможет появиться мессия, сын Давида.

Манассе ухватился за чудесное «открытие» Монтезиноса как за доказательство того, что рассеивание действительно свершилось «средь всех народов», что в свою очередь служило сигналом к тому, что близится воссоединение двенадцати колен под эгидой мессии. Разве не написано в Книге пророка Даниила: «Концу времени и времен и полувремени, и по совершенном низложении силы народа святого, все это совершится»? Такова была тема «Spes Israeli», когда Манассе изначально писал его по-испански. Но оставалась еще часть земли, куда евреям путь был закрыт. Идея использовать этот тезис, чтобы добиться возвращения евреев в Англию, родилась из бесед Манассе с его друзьями-пуританами. Он переписал свою книгу на латыни, присовокупив посвящение «Парламенту, Верховному суду Англии и достопочтенному Государственному совету». В нем он просил их «милости и доброй воли», дабы «все то, что Господу было угодно, предсказать устами пророков, обрело свое свершение… дабы Израиль наконец вернулся в свою собственную страну и на земле вновь воцарился мир, обещанный под властью мессии».

Подстегиваемые надеждами на приближающийся конец света, английские последователи Манассе перевели книгу на английский и напечатали в Англии, где быстро было распродано два издания. Книга появилась в удачный момент. Кромвель вел войну с Португалией, первую в долгой череде торговых войн с континентальными державами, которые Содружество предпринимало для восстановления господства Англии на море и разорванных связей с колониями. Из-за затянувшихся тягот гражданской войны Англия начала серьезно проигрывать своим конкурентам в борьбе за международные рынки. Английские коммерсанты, бывшие практически исключительно пуританами, особенно завидовали голландцам, которые ухватились за возможность прибрать к рукам торговлю с Левантом и Дальним Востоком и потеснить англичан в их сделках с европейскими колониями в Америке. Успеху голландцев способствовали амстердамские купцы, судовладельцы и брокеры еврейского происхождения, которые расширяли дело за счет своих связей в Испании и Леванте. Их ценность не ускользнула от Кромвеля, особенно потому, что в Англии уже жили несколько семей маранов, которые были ему полезны.

Мараны, или криптоиудиеи, были беженцами от инквизиции, которые поселились в других странах, где открыто жили как испанские подданные, практикующие католичество в часовнях посольств, а дома втайне исповедовали иудаизм. Следы таких семей в Лондоне и Лиссабоне можно проследить вплоть до периода, непосредственно последовавшего за изгнанием евреев из Испании в 1492 г. Во времена Кромвеля несколько преуспевающих маранов вели дела в Сити, самыми влиятельными среди них были Симон де Кацерес и Антонио де Карвахал. Последний поставлял зерно для армий Кромвеля в годы гражданской войны и контролировал большую часть золота, ввозимого из испанских владений. В период войны Англии с Португалией его корабли было подчеркнуто исключены из реестров имущества, подлежащего конфискации на военные нужды, более того государственный совет даровал им особые льготы, позволив и впредь вести торговлю за границей. Кромвель, не меньше Карла I терзаемый «корабельной податью»[47], нуждался в капитале, который рассчитывал получить от евреев. Также он полагал, что они будут полезны как «сборщики информации», чьи простирающиеся на всю Европу связи могли бы принести ему сведения о торговой политике стран-соперниц и роялистских заговорах за границей28.

Официальные контакты с Манассе были установлены в 1650 г., вскоре после выхода его книги. В Голландию отправилась делегация во главе с Оливером Сент-Джоном, целью которой было провести переговоры о союзе с голландцами и которая также была уполномочена заключить договор с самим Манассе. Сент-Джон имел несколько бесед с раввином, результатом которых стало обращением Манассе с официальной петицией к Государственному совету по вопросу разрешения евреям вернуться в Англию.

Теперь события стали набирать ход. Гордые и преуспевающие голландцы отвергли предложение союза с самонадеянной английской республикой. Вследствие этого Содружество из принципа, дескать, «если нельзя с ними объединиться, надо их поколотить», немедленно приняло Навигационный акт, постановлявший, что иностранные товары могут ввозиться в Англию и ее колонии только на британских судах. Это нанесло чувствительный урон голландцам, и уже через год разразилась война. Предвидя это, на следующий же день после принятия акта Кромвель послал Манассе бен Израилю документ, разрешающий ему прибыть в Англию и лично подать свое прошение. Как указывал Сесил Рот, такое совпадение нельзя оставлять без внимания. Кромвель хотел, чтобы еврейские купцы Амстердама перебрались в Лондон, — такая мера сыграла бы на руку Англии в торговом соперничестве с Голландией29.

Однако Манассе не успел отплыть до начала войны, а пока она длилась, ничего по его петиции не предпринималось. Если бы какие-то шаги были сделаны в то время, они могли бы дать поразительные плоды, поскольку в 1653 г. с созывом Бербонского парламента был достигнут, по словам Карлайла, «удивительнейший пик иудаизма в современном мире». Небольшая группа суровых, страстных людей, лично подобранных Кромвелем, собрались 4 июля 1653 г. с твердым намерением так перекроить британскую конституцию, чтобы Моисеев закон и изначальные принципы Иисуса действительно стали часть реальной политики, и тогда на бирже, в судах и на рынках англичанин по доброй воле возлюбил бы ближнего как самого себя. Это была, как писал в своей биографии Кромвеля лорд Морли, попытка «сформировать гражданское общество, основанное на буквальном понимании Священного Писания… высшее достижение библейской политики того времени».

Общий настрой заразил самого Кромвеля, и в своей вступительной речи в Малом парламенте он как будто увлекся картиной того, как подобно пророку Илии приводит народа назад к Господу. «Воистину вы призваны Богом, как призван был Иуда, править с ним и ради Него, — сказал он членам парламента, которых заворожило ощущение великой миссии и историчности момента. — Вы — на самом острие завета и пророчества, — продолжал он и процитировал 68-й псалом: — «Ибо сказано в пророчестве, что выведет Он народ Свой из глубин морских, как некогда провел Израиль через море». И тем самым может статься, что Господь приведет евреев домой «с островов морских» и ответит на их упования «как из глубин морских»30. Кромвель самозабвенно цитировал псалмы и пророков во всех до единой фразах речи и заверял слушателей, что обещанный Божьему народу в 68-м псалме триумф реализуется в Британском Содружестве, жители которого теперь есть Божий народ на земле.

Находись Манассе бен Израиль в тот момент в Англии и имей он возможность представить свою петицию этому собранию, кто знает, что могли бы свершить столь воодушевленные люди. Но за каких-то полгода им пришел конец. Их серьезный, лишенный надежды труд перенести Священное Писание в реальную жизнь был осужден как попытка «оевреивания» английского закона, а поскольку эти старания шли вразрез с правами на собственность, то их ждало неминуемое поражение. Сам Кромвель, стоя на том самом месте, где называл их «острием пророчества», недолго думая, разогнал их. В историю они вошли как предмет насмешек под кличкой от имени одного них — Богославящего Бербона.

Хотя пик библейской лихорадки пуритан миновал, проблема возвращения евреев не отпала. Война с голландцами завершилась, но надвигалась война с Испанией, также вызванная конкуренцией в торговле. Кромвелю все еще надо было принять решение относительно евреев, чьи купеческие и деловые связи с Испанией и Португалией оставались тесными. В 1654 г. Манассе послал своего шурина Давида Дормидо и его сына представить петицию Государственному совету. Из-за оппозиции в среде самих евреев, которые цеплялись за ортодоксию и сурово не одобряли любые попытки ускорить пришествие мессии, он счел необходимым на некоторое время залечь на дно. Но когда, невзирая на просьбу Кромвеля о «скорейшем рассмотрении» ко «всеобщему удовлетворению», Государственный совет отверг петицию Домидо, Манассе решил, по настоянию Кромвеля, приехать сам. В сопровождении еще четырех раввинов он прибыл с новыми аргументами в пользу своего проекта, заранее сформулированными в «Смиренном обращении к лорду-протектору». Там он подкреплял своим авторитетом раввина довод о том, что евреи рассеяны по всему миру «за исключением лишь сего значительного и могущественного острова» и «что до того, как придет мессия и восстановит наш народ, сначала мы должны и тут тоже поселиться».