Магические узы - Марина Ефиминюк

Дыхание Ратмира на мгновение оборвалось. Он напрягся всем телом и с силой отстранил меня, едва не роняя на траву. В глазах, отчего-то вернувших настоящий желтый цвет, мелькнуло нечто пугающее, с губ сорвалось непонятное незнакомое ругательство на языке аггелов.

Мальчишки, огорошено следившие за нами, окончательно остолбенели.

Ратмир брезгливо отбросил мои слабые руки, заставляя в испуганном оцепенении отступить на шаг. Пробормотав что-то в сердцах, мужчина направился к дому. С грохотом за ним шарахнула входная дверь, и от силы удара вспыхнул уличный шар-светильник.

Что произошло?!

– Я дотронулась до его печати, – пробормотала я сконфуженно, оглядываясь к притихшим ребятам. – Ему было больно?

Стриж многозначительно переглянулся с Пересветом, на лицах мальчишек появилось понимающее насмешливое выражение. Словно они прямо сейчас выяснили неприличный секрет про старшего брата, а мне не хотели рассказать.

– Нет, – хмыкнул Стриж загадочно, – ему вовсе не было больно…

Свечка появилась ближе к вечеру, разбередив погрузившийся в унылую тишину дом. В кухне горел шар-светильник, и на добротной мебели играли тени от его зыбкого неровного света. Морок видения окончательно разрядился. Из всех развлечений мне оставалось лишь бессмысленно таращиться в окно, следя за тем, как сумерки стремительно поглощают двор, а небо наливается густой ночной тяжестью.

Неожиданно полумглу разрезал свет фар, и в гостеприимно распахнутые ворота вкатил огромный вездеходный автокар. Осмелевший пес выбрался, наконец, из своего убежища и бросился к гостям с басовитым лаем. Тут же в гостиную, где после катастрофичной для меня игры закрылись братья Ветровы, широко распахнулась дверь. Ратмир поспешно вышел на крыльцо, а из автокара уже выбиралась Свечка, сначала осторожно вытянув с подножки длинные ноги в туфлях на очень высоких тонких каблуках.

Спрятавшись за занавеской, чтобы меня не заметили, я следила, как Ратмир помогает хрупкой высокой посетительнице, проваливавшейся в мягкий грунт, пересечь двор.

– Он никогда не привозил сюда женщин, – неожиданно послышался тихий голос Любавы, пару часов назад вернувшейся из находившегося здесь же, в резервации, лицея. Я испуганно вздрогнула и оглянулась. Хозяйская дочка стояла, оказывается, совсем близко и неотрывно смотрела в окно. В ее солнечных глазах светилась взрослая и неожиданно покровительственная любовь, словно она в одночасье стала на несколько лет старше. Взор не пропускал ни одного движения Ратмира.

– Мама растила их со Стрижом, – продолжила девочка, вероятно, и не ожидая от меня ответа. – После того, как их родители погибли.

– Их родители погибли? – переспросила я недоверчиво.

Получается, что Ветров притащил меня, почти незнакомую человеческую девицу, в дом своего детства, к женщине практически заменившей ему мать. Поди, тетушка Людмила, несмотря на все заверения, пребывала в святой уверенности, что меня привезли на смотрины. Превосходно!

– Они носили знак четырехлистного клевера, – собеседница тяжело вздохнула и заправила за ухо выбившуюся прядку густых волос. – Так бывает, что те, кто помечен, не живут долго…

От ее проникновенного взора у меня по спине побежали мурашки. Непроизвольно пальцы сжались на замотанном полосками ткани запястье с магическим браслетом, будто пряча от чужих глаз.

В тот же момент в маленькой прихожей с зеркальным коммуникатором на стене раздался сердитый стук каблучков. Свечка принесла с собой запах сладких цветочных духов и присущую ей нервозность.

Я без особого радушия оглянулась к визитерше, помедлившей напротив кухни.

– Отлично выглядишь, Леда, – растянула женщина накрашенные кармином губы в хищной улыбке и осторожно, чтобы не попортить идеальной укладки, жеманно дотронулась до коротко стриженых волос.

– Веда, – поправила Любава с презрительной усмешкой, заработав высокомерный взор от гостьи.

После кувырканий в мокрой траве вид у меня действительно был что надо, а спутанные волосы, обрезанные по подбородок, не взяла ни одна расческа, и они торчали непослушными вихрами. Зато у Свечки под глазом темнело расплывшееся пятно.

– У тебя тушь потекла, – мило улыбнулась я вместо приветствия и злорадно заметила, как изящная рука женщины непроизвольно дернулась, желая подтереть веко. – Так что ты тоже отлично выглядишь.

Передернув плечами, Свечка развернулась на каблуках и влетела в уютную гостиную.

– А ты чего медлишь? – походя, буркнул Ратмир.

После происшествия во дворе мне было неловко бросить на него даже быстрый взор, и, становясь пунцовой, я уставилась на дверной косяк:

– Ты мне?

– Тебе отдельное приглашение нужно? – проворчал он, скрываясь вслед за подругой.

– Приглашение куда? – тупо повторила я, уже обращаясь к выкрашенной белой краской плотно закрытой двери, и тут же ринулась вон из кухни.

Стоило мне появиться, как Свечка, недобро зыкнув, заявила:

– Ей здесь не место!

Сама женщина выглядела чужеродной в простой деревенской обстановке комнаты. Она резко диссонировала с милыми рюшами на занавесках, вышитыми салфетками и камином, облицованным заливными плитками. Хотя, наверное, никто из нас не вписывался в местный интерьер.

– Речь пойдет о ней, – спокойно кивнул Ратмир, стоявший за диваном и облокотившийся ладонями о спинку, – поэтому ей здесь самое место.

Я мгновенно насторожилась и с вопросом покосилась на устроившегося на диване Стрижа, но тот что-то внимательно изучал в экране гудевшего лэптопа и нимало не обращал на меня внимания.

– Ну, хорошо, Ветров, – Свечка скрестила руки на груди, – говори.

– В Веде стала проявляться черная магия, – услышали мы с гостьей в ответ, и у той открылся рот от изумления, у меня же стали до странности мягкими и непослушными ноги.

Значит, это произошло снова, как в прошлый раз. Браслет что-то сделал со мной, а я ничего не почувствовала! Ничего такого особенного, что обычно описывают в литературных сказках, когда у главного героя проявляются неизвестные таланты, ни тебе звона в ушах или прилива сил. Хотя вру, в ушах звенело, когда я начинала дергаться, но подобное происходило всю мою сознательную жизнь.

– Ты уверен? – Свечка недоверчиво свела бровки у переносицы.

– Она едва не снесла ему печать, – подтвердил Стриж, наконец, включаясь в беседу, и игриво подмигнул мне, застывшей ледяным изваянием. Ратмир угрюмо уставился брату в затылок, но парень, не смущаясь, продолжил с кривой ухмылкой: – Он смотрит на меня так, как будто сейчас придушит? Конечно, что ему еще остается?

Тут стало ясно, как божий день, что же все-таки произошло во дворе. Ратмир действительно чувствовал вовсе не боль от моего прикосновения. Говорят, что вспышка магической силы в крови сродни экстазу. Кажется, я покраснела до корней волос.

– Я что-то ничего не понимаю, – Свечка с прохладцей глянула на Ветрова старшего, – каким образом она, – женщина презрительно кивнула в мою сторону, – смогла дотронуться до печати на твоей, – она многозначительно подняла брови, – спине?

Тайный подтекст вопроса даже мысленно прозвучал более чем неприлично.

– Послушай, Свеча, – Ратмир, находясь в явном раздражении, все-таки старался говорить спокойно, – я вызвал тебя, мой милый специалист по магическим аномалиям, чтобы ты помогла Веде совладать с браслетом, а вовсе не для того, чтобы ты лезла в личное.

– Ну, хорошо, Ветров, – с недоброй усмешкой на устах отозвалась та, – как специалист по магическим аномалиям даю тебе однозначный ответ. Читай по губам, если плохо слышишь. Я должна увезти ее и поместить под особый присмотр!

Я оторопела, совершенно ничего не понимая.

– Нет, – хмыкнул Ратмир, – она останется здесь подальше от города. Такое не в первый раз случается с людьми, и не припомню, чтобы кто-то умер.

– Тогда опять-таки как специалист я тебе официально заявляю, Ветров, со всей откровенностью. Готовься, у нее снесет крышу, – голос Свечки возвысился, – она спалит дом твоей любимой тетушки и сбежит. Черная магия – это не игрушки, Ветров. Ты не хуже меня знаешь, что она делает с ведунами, а уж обычного человека подчинит запросто!

От нарастающего недовольства в комнате сгущался пропитанный цветочными духами воздух.

– Это было только первое проявление, – встрял Стриж, заступаясь за меня.

Говоря про первый случай, он, безусловно, ошибался. Я никому не смогла бы признаться, что намедни непостижимым образом залезла в голову Ратмира и видела нападение собственного брата, тоже охотившегося за браслетом. Подобными секретами в дружеской беседе обычно не делятся, да и, в принципе, помалкивают.

Вслед словам парня последовала угнетающая тишина. Все ждали того, кто взорвет напряжение, и коллективная вежливость, наконец, полетит в тартарары, а комнатка наполнится криками и обвинениями.