История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя - Олег Трубачев

Муж, мужчина

Индоевропейское название человека претерпело в славянском коренное изменение значения, в итоге которого оно оказалось вовлеченным в сферу терминологии родства[678]. Так образовалось о. — слав, тоzь ‘мужчина, муж’: ст.-слав. мѫжь ‘‘ανήρ’, ‘άνθρωπος’, ‘έπιβάτης’, ‘τίς’, др.-русск. мужд = мѫжь ‘homo, vir, человек’, ‘свободный человек’, ‘именитый, почтенный человек’, ‘maritus, супруг’, мужатаѧ, мужатица = мѫжатица ‘замужняя женщина’, польск. maz ‘муж’, mezczyzna ‘мужчина’, mezatka ‘замужняя женщина’, русск. муж, мужчина, кашуб. тoz ‘муж, мужчина’, чешск. muz ‘мужчина’, диал. muzsky: «zenatf (vozeneli) slovou muzsky»[679], словацк. диал. mus ‘супруг’[680], словенск. moz ‘муж’, za-moz dati ‘выдать замуж’, za-moz iti ‘выйти замуж’, сербск. муж ‘der Ehemann, maritus’, мужатица ‘das Eheweib, mulier’, диал. muskac ‘Mann’[681], болг. мъж ‘мужчина’, ‘муж, супруг’, мъжа ‘выдавать замуж’, мъжа се ‘выходить замуж’.

Что касается этимологии слав. mozь, то на это слово распространяли старое толкование индоевропейского названия человека: нем. Мапп, др.-инд. тапи- < *тап- ‘думать, мыслить’, якобы в отличие от животных, т. е. ‘homo sapiens’[682]. В принципе было бы трудно возражать против такого толкования. Вместе с тем такие образные значения, предполагаемые для глубокой древности, обычно вызывают понятное недоверие. С другой стороны, можно с большей вероятностью допустить существование у и.-е. *тап-, слав. *mozь функции технического термина, который определяет мужских особей древнего рода с наиболее существенной практически стороны, а именно как таковых в противоположность женским членам. Во всяком случае мы вправе искать такое значение в древнем славянском термине *modo ‘testiculi’ (у Преображенского нет), самостоятельном старом производном от и.-е. *тап-’мужчина’ с суффиксом −do. Искать также и в *modo, ст.-слав. мѫдо древнее значение мыслить’ было бы более чем странно.

Слав. mozь образовано самостоятельно из и.-е. *тап- ‘мужчина’ с помощью суффиксов[683]: *mon-g-io-s, поэтому −z- в слав, mozь развилось органически, а не в результате контаминации, как думал Г. А. Ильинский, сложно объяснявший возникновение mozь из сочетания zamozь, полученного контаминацией слав. *топъ (= санскр. manuh, нем. Мапп) и za mozь: mogo[684]. Попытка Г. А. Ильинского была продиктована стремлением правильно объяснить укр. замiж, которое, как он полагал, может продолжать только *za mozь, а не *za mọzь. Тем не менее мы предпочитаем остаться при старой точке зрения. Укр. замiж не имеет доказательной силы, ср. еще один случай неорганического украинского i на месте общеславянского носового: дiброва < *dọbrova.

Относительно происхождения славянской формы mọzь[685] существуют различные точки зрения. Одна из них принадлежит А. Вайану. Указывая на неясный характер конца слова, Вайан видит в −z- не суффикс, а результат весьма редкого в славянском фонетического развития: атематическая флексия *тапи- с вин. п. ед. ч. *manui(n), по которому все сложение преобразовалось в склонение на −i-, а −nu- дало −ngu-, т. е. произошло усиление группы согласных типа *-mi- > −mlj-[686]. Другая точка зрения может быть признана общепринятой. Так, А. Мейе, В. Вондрак, Р. Траутман, в последнее время Ю. Покорный и Ф. Мецгер единогласно видят в слав. mọzь образование с суффиксом −g-[687].

Не возражая в принципе против мысли Вайана о возможности редкого развития g- перед u-[688], в ряде вопросов с ним можно не согласиться. Прежде всего невероятен вин. п. ед. ч. *manui(n) от −u-основы *топи-, и.-е. *тапи, ср. u-основу ст. — слав, сынъ, вин. п. ед.ч. сынъ < *sun-m, литовск. sunu (*sanum). Далее, нет никаких следов этой предполагаемой u-основы в слав. mọzь. Фактические данные говорят только о возможности существования *mongjo-, мужской основы на −о-[689]. Эта производная форма образована нанизыванием нескольких суффиксов: *man-g-io. Таким образом, мы не видим необходимости вместе с Вайаном признавать здесь органический фонетический процесс *mangu-< *mangu- < *тапи уже потому, что ни *тапи-, ни *mangu- в славянском неизвестны, а развитие нашего *mangjo- из *mangu- сомнительно. Следовательно, образование *man-g-io-, слав. mọzь, ст.-слав. мѫжь проходило главным образом морфологическим путем[690].

Мы подходим к вопросу о материальной природе этих суффиксов. Занимаясь одним из интересующих нас формантов, Ф. Мецгер[691] подчеркивает единичность индоевропейских образований с суффиксом −g-, не позволяющую применить какую-либо классификацию: слав. mọzь, литовск. namiegas ‘домашний, домочадец’, литовск. sargas ‘охранник, сторож’, слав. *storzь[692]. Нельзя, однако, не отметить неполноты перечня, причем упущены слова, как раз наиболее близкие по значению к слав. mọzь: литовск. mer-g-a ‘девушка’ (к греч. μειραξ < *μερ-ιαξ то же), др. — сканд. ekkja ‘вдова’, которое В. Краузе[693] объясняет из герм. *einkjo ‘Alleinstehende’. Герм. *ein-kjo восходит к и.-е. *ein-gjā, этимологически прозрачному производному от *ein- ‘один’ (слав. inъ, лат. unus < *oino-s) в соединении с теми же суффиксами, которые мы обнаруживаем в слав. mọzь: *ein-g-ia (ж. р.) — *man-g-io-s (м. р.). Морфологическое тождество образований очевидно, что находит также поддержку в семантической однородности последних слов: mer-g-a ‘девушка’, *ein-gja ‘одинокая (женщина)’, *man-gjo-s ‘мужчина’. Разумеется, относительный возраст этих образований мог быть различным (*ein-gja- только в скандинавских языках, *man-gjo-s только в славянском).

Сравнение слав. mọzь с названными образованиями кажется более оправданным, чем привлечение сильно затемненного образования литовск. zmogus ‘человек’.

Этим не исчерпывается круг сопоставлений слова mọzь. Ср. латышск. muzs ‘век’. Это слово, в котором И. М. Эндзелин[694] видит старую основу среднего рода −iа-п, может объясняться из балтийск. *mangja-[695], формы, тождественной слав. *mongjo- в mọzь, ср. и соотношение значений ‘век’: ‘мужчина, человек’, аналогичное отношению ст.-слав. вѢкъ ‘век, возраст’: чловѢкъ ‘άνθρωπος’. Э. Леви[696] указывает на близость ст.-слав. мѫжь и литовск. amzis ‘lange Zeit’, др.-прусск. amsis ‘Volk’, но для него эта близость выражается только в общем окончании *-zis и в возможности взаимного влияния.

Если верно то, что сказано о латышск. muzs: слав. mọzь[697], то это, возможно, дает еще одно свидетельство о конце основы слав. mọzь, поскольку в таком случае наличие латышск. muzs (−iа-основа) исключает мысль А. Мейе о mọzь < *mon-gju-.

Из местных производных от слав. mọzь интересно русск. мужик ‘крестьянин’, ‘грубый мужчина’, с уничижительным эмоциональным оттенком. Лингвисты объясняли последнее образование различно. X. Педерсен выводил суффикс −ikъ из *-inkъ (ср. литовск. −ininkas) и причину наличия −ik-, вместо −iс-, видел в том, что «закон Бодуэна де Куртене, который, между прочим, действует после n и т, не действовал после −in-: мужик»[698]. Иначе объяснял слово А. Вайан: формы на −icь могли развиваться из −ьсь после −уо-основ (словенск. mozic от moz), но это −ic обычно заменялось −ik: русск. мужик[699]. Но образование мужик нельзя отрывать от такого же образования русск. старик, для которого объяснение Вайана неприемлемо вообще, поскольку starъ — древняя твердая о-основа. Русск. мужик, старик близки по своему суффиксу немногочисленным, но достаточно древним литовским образованиям с суффиксом −eika-, −eika, ср. jauneika ‘jaunylis’, kabeika ‘kuris kabinejasi’ с характерными эмоционально окрашенными значениями, ср. и значение русск. мужик. Ср. еще литовск. диал. seniekas ‘senas’[700], т. е. sen-ieka-s (чередование различно интонированных долгот −ieka-: eika-), точно соответствующее по структуре, суффиксу и значению русск. стар-ик, стари-ка (русское подвижное ударение говорит о древней форме *star-ei-ko-s). Производные на *-eiko- нашли преимущественное отражение в восточнославянских языках: русск. старик, мужик, диал. молодик ‘молодой, новобрачный’[701], сюда же укр. молодик ‘молодой месяц’. Первоначально формы *star-eiko-s и *star-tko-s были очень близки как варианты количественного чередования суффиксального гласного. Положение изменилось только в результате различного отражения закона прогрессивной палатализации: starьcь, старец, но старик.