Оборотни Его Величества - Алина Илларионова

…Господин Флокс немало изумился, поутру обнаружив своего потерпевшего-заключённого не разметавшимся на диване в объятьях волчьих грёз, а стоящим в дальнем углу, со скрещёнными на груди руками и скептически поджатыми губами.

— Вы уже проснулись?

— Ещё не ложился, — хмыкнул аватар. — Но это — мои проблемы.

Флокс не счёл нужным его разубеждать.

— Пойдёмте, вас уже ждут. Руки.

Мог бы и не приказывать: браслеты аватар увидел раньше, чем поднял взгляд на холёную физию ищейки. Волк заскулил, почуяв неминуемый капкан. Вместе с росчерком заклинания, намертво спаявшим металл, навалилась усталость. Значит, вот как чувствуют себя люди с голодухи да недосыпа. Паршивенько. Вилль зевнул, потёр саднящие глаза, и в комнате потемнело. Н-да. Коридора он просто не заметил, но на ступеньки смотрел внимательно, боясь споткнуться. Казалось, даже чувство равновесия сейчас изменяло.

Зайдя в кабинет Флокса, гвардеец в восхищении задрал голову: росту и комплекции господина Севара мог позавидовать матёрый орк.

— Мастер земли пятой ступени Севар. Присаживайтесь, — любезно предложил мужчина.

Вилль медлить не стал: рядом с человеком-горой очень неуютно чувствовать себя выглядывающим из травки менгиром. Значит, маг, обладающий силой чуть выше средней. Пятая ступень из семи — неплохо для мужчины, которому больше сорока не дашь. Глядишь, годам к шестидесяти станет магистром, проскочит три ступени и ещё лет через пятьдесят наденет мантию архимага.

— Я изучил дело о вашей… ммм… охоте на оборотня. Очень печально.

— Что именно вас опечалило?

— Столько народу погибло, мда…

— Их убили тёмные маги.

— Да, да… Насколько я понял, вас отстранили от должности капитана за самоуправство? — жёсткое, чёткое, точное слово. В яблочко!

Вилль нахмурился:

— Я сам подал заявление.

— Да, конечно… Вы превысили полномочия по отношению к Теофану Улессу, жрецу Иллиатара Триединого.

— Тёмному магу и некроманту.

— Но в тот момент вы не были в этом уверены?

— Был. Он угрожал госпоже Залесской.

— Да, во время задержания вы рисковали жизнью госпожи Залесской.

— Это был необходимый риск, — с нажимом ответил Вилль. Дурак был, что тут сказать?

— Риск — благородное дело, верно? — Севар чуть улыбнулся, но серые цепкие глаза оставались серьёзней некуда.

Но не когда рискуешь жизнями тех, кто только в тебя и верит. Снова — в яблочко.

— Насколько я понял, вы лояльно относитесь к иным расам, включая метаморфов?

— Да.

— А вы не будете против, если… скажем, люди поселятся в Силль-Миеллоне?

— Буду.

— Но почему? Эльфы, да и представители других рас живут в наших городах.

— Силль-Миеллон — это исконная вотчина эльфов. Их дом, их традиции, их убежище. Вы не будете против, если я раскину шатёр в вашем саду? — сыронизировал Вилль.

— А мне кажется, вы не хотите, чтобы туда пришли маги. Не любите вы нас, Винтерфелл… Ох, не любите!

«А за что вас любить?» — мрачно подумал аватар, но вдруг вспомнил Лина, Мариуса, Арамэя. Ведь неплохие были люди. Да и Триш ничего: не разбазаривает силу попусту, каждую крупицу считает.

— Вы уже убивали магов, верно?

— Преступников, господин Севар.

Севар сцепил руки в замок, водрузил на них массивный подбородок и прищурился:

— Скажите, Винтерфелл, а вы не хотите убить меня?

— Нет.

— Я — маг.

— Бывает.

— Вы — Перворожденный. Старшая раса, первой ступившая на Свободную Землю и давшая ей имя. Раса, увидавшая рождение Эльа, когда первые лучи Зари Мира пробудили всё живое ото сна. Единственная, чьи представители способны призвать Альтею во плоти. Двуликая Богиня любви и войны собрала холод звезд и ярость солнца, дабы сотворить прекраснейшую из рас, а вам, совершенным avatte d’Shaattar — Избранным Саттарой — подарила крылья и клинки, чтобы оберегать покой и гармонию сущего от таких как я.

— Вау!

— Так вы хотите меня убить?

— Нет.

Битых три часа Севар уговаривал убить его всевозможными способами. В итоге аватар предложил ему скинуть кирпич с крыши Академии Магии, после чего быстренько телепортироваться в эпицентр приземления. Эта идея пришлась магу по вкусу, заскрипело перо. Бывшего потерпевшего, а ныне уже шушель знает, кого, увели. Однако залёживаться не дали.

Демонолог Вилль-прослушал-какой-ступени мастер Флафий пришёл в компании писаря и пучеглазого жреца Триединого, который, узрев острые уши вошедшего, принялся кропить святым треуглом всех и вся, включая герань; зубами откупорив бутылёк размером с селекционную грушу, яростно плюнул пробкой… и с чёлки гвардейца потекло. Вилль утёрся рукавом, чихнул и выругался Бездной. Что тут поднялось! Брякнувшись на колени, жрец молил остальных, кроме «нелюда богомерзкого», последовать его животрепещущему примеру и воззвать к милости Божей, дабы очистить обитель эту от вышеупомянутого нелюда путём изгнания. Мокрый, шмыгающий Вилль сам был не прочь изгнаться поскорее, о чём вслух и заявил. Жрец, схватившись за голову, выдрал из макушки клок волос и взвыл. Насилу угомонили.

— Как давно вы состоите на службе Его Величества Иператора Неверрийской Империи Аристана I? — степенно и доброжелательно начал Флафий.

— С ледохода сего года.

— Как часто у вас случались конфликты с представителями иных рас?

— На службе мы не конфликтуем.

— А в университете?

— Иногда.

— Из-за вероисповедания, верно?

— Иногда.

Жрец сделал страшные глаза и троекратно ткнул перед собой сложенными в щепоть пальцами.

— Господин Деворин утверждает, что вы по религиозным убеждениям пытались спровоцировать дуэль.

— Давайте поговорим начистоту.

— Конечно! — обрадовался демонолог.

— Во-первых, дуэль я не провоцировал, — о том, что провокатором был как раз тот дворянчик, Вилль решил умолчать. — Во-вторых, я просто набил ему… лицо и своё наказание отработал уже шесть месяцев назад. А в-третьих… он назвал меня тупым ушастым язычником из вышвырок, а окончание фразы я, извините, повторять не буду.

Маг рассмеялся.

— Но это правда! У вас действительно острые уши, родом вы из провинции и вы не верите в Бога!

— А если я назову вас низкорослым плешивым лицемером, вы примете эту правду?

— Увести!!!

Вилля оставили в покое где-то на час, даже браслеты снимать не стали. Прекрасно знали, что никому аватар не нажалуется. Да и некому жаловаться. И не на что, если подумать. Сам вызвался обличать Геллеру Таннаис, так что будь добр отвечать на вопросы, какими бы нелепыми они ни были. И помнить: ни шагу назад.