Оборотни Его Величества - Алина Илларионова

Пройдя к столику, Дан чмокнул девушку в рыжий затылок, быстро скатал блин в трубочку и обмакнул в сметану.

— Умм!

Наследница, украдкой вздохнув, отложила разделочные орудия и сделала то же самое. Конспирация была спасена. Скадарчанка неплохо изучила обычаи Империи, но вполне может проколоться в мелочах вроде этой. Например, наденет тулуп мехом наружу, спутав с шубой, и пойдёт исследовать очередной перевалочный пункт горожанам на потеху. Ещё за юродивую примут — милостыньку подадут.

— Дан, сюда приходил дед с гармошкой — так всех посмешил! Я знаю, что такое «в присядку», но зачем он кидал шапку на пол? — наклонившись, прошептала Ирэн. — В общем, я его это… уважила.

— Стопку велела налить? — искренне изумился Дан, воочию представив картину: наследная принцесса подаёт кабацкой голи стопку и ломоть каравая на рушнике, расшитом красными петухами. Притом, у Ирэн на голове почему-то красовалась косынка в горох, под подбородком завязанная на бант с «ушками» врастопырку.

— Нет. Подала золотой, а что, мало?

— Э-э-э… В общем, надо отсюда убираться, пока он это не пропил и не вернулся за добавкой. Они, Ирэн, как коты — погуляют, а потом возвращаются туда, где прикормили. И компанию приводят…

Как выяснилось, Ирэн не успела ни с кем поругаться. Более того, подарила ошалевшей от восторга Марийке непочатую пудреницу из словной кости, украшенную бирюзой и агатами. На радостях подавальщица вызвалась временно сменить профессию на банщицу, а её братья в шесть рук уже носили воду. Ирэн уписывала кулебяку, не смущаясь наличием лука, и слушала россказни про сватовство Митки, к которому тот подощёл художественно и с фантазией. Дважды получив отказ, но не отчаявшись, а раззадорившись пуще прежнего, парень прокрался в баню избранницы и спустил в бочку с холодной водой цельный ковш пиявок. Визжащая красавица выскочила как была — телешом, чтобы угодить прямиком в жаркие объятья. После потока заковыристой ругани, Митка всё ж получил согласие… в обмен на рубаху.

Дан тоже слушал, но суть истории шла стороной, обтекая разум как вода. Перед глазами стояла та изба, а в ушах стенал ветер. Кто же там живёт… Да живой ли? Знают ли об этом горожане, догадываются или просто не слышат? Опять же, что за лихорадка свела в могилу купца, и не имеет ли его смерть отношение к разгулу шушелей и разупокоению дохлой мелочи?

Это была не его проблема, но он решил так. Дождавшись, когда Ирэн с Марийкой уйдут лечить принцессин насморк, пристегнул к поясу пару ножен с кинжалом и саблей, переплёл косу и пошёл в тот дом. Не зная, почему идёт.

«Я только загляну, и всё, — думал Дан, перетаптываясь на порожке. — Вдруг там умирает бродяга… или нищий ребёнок, ослабевший настолько, что не может выйти?»

Чужое отчаянье стало невыносимым почти физически. Аватар толкнул дверь, скрипнули поржавевшие от дождей петли. В лицо пахнуло затхлостью и сыростью. Мельничиха оказалась права, сюда действительно никто не заходил. Грязь на полу была месячной давности, когда ещё по осенней слякоти из дома выносили тело.

«Ближе… ближе… Слышишь?» — звали из-за крохотной дверцы под лестницей, ведущей на второй этаж. Дан слышал. Он пришёл на помощь… кому-то.

На кромке подсознания испуганно скулил волк, но Дан-эльф чувствовал, что больное существо одной с ним крови. Одной земли, одних корней. По узкой лесенке он спустился в подвал, высокий и просторный, площадью с первый этаж, не меньше. Спустился и замер, недоумённо оглядывая явно нежилое помещение. Никого.

И тут пришла она — ЖУТЬ.

Дан затравленно обернулся, на высокой панической ноте взвыл волк. За спиной никого не было. Оно висело прямо над головой, впившись в земляной потолок.

Во-первых, баня отличалась от термы размером. Во-вторых, как и всё в городке, была она скатана из брёвен. В-третьих, здесь оказалось на порядок жарче, а ароматы масел и благовоний заменяли запахи сырой распаренной древесины, берёзовых листьев, хвои, трав. Было и в-четвёртых, и в-десятых… но мыло! Мыло выдали чёрное как смола.

— Ты что, дегтярное мыло впервой видишь? Ну вы, баре, даёте! — развеселилась Марийка. — Оно любую заразу вмиг прихлопнет как баба рысака, хоп — и нету!

Местные рысаки или рыжики, а попросту тараканы, тоже разительно отличались от чёрных скадарских жуков в палец длиной, разводимых исключительно на стол. Впервые увидав бесхозную мелочь, нахально шевелившую усами с гребня пирога, Ирэн решила, что их обжаривают и грызут как арахис, и на радостях поделилась догадкой с ушастым. Тогда же она постигла суть фразы «ржать точно конь».

Вообще, банька понравилась. Оказалось, что визжать здесь не можно, а даже нужно, чтобы хорошенько продуть лёгкие. К делу девушки подошли с энтузиазмом: Марийка, размахиваясь, задиристо и тоненько запевала на «и», наследница, получив веником по спине, тоном ниже подтягивала на «а». В предбанник вывалились остужаться вместе с клубами пара точно демоны из Бездны. Подмигнув, Марийка разворошила ветошь под лавкой и жестом опытного фокусника выудила мутную зеленоватую бутыль с вишнёво-фиолетовым содержимым.

— Сливовая, — благоговейно прошептала подавальщица, наполняя стаканы.

С первого глотка стало плохо. В глазах поплыло, лицо Марийки смазалось пятном с чёрными провалами вместо глаз. Ирэн не сразу поняла, что вовсе не в настойке дело. Очередной приступ подкрался как тигр, ничем не выдав себя, и безжалостно вонзил в виски стальные когти.

— С-сумку… — прошептала кэссиди, слабеющими пальцами вцепляясь в столешницу.

ГЛАВА 9

До чего гадко просыпаться в незнакомом месте на жёстком диване, который, вдобавок, тебе мал! Во рту сухо как в кружке обнищавшего пьяницы, точно обедал Вилль не в гостях у императора, а закусывал в пустыне подножным кормом. Унылый интерьерчик тоже не радовал. Самое то для пессимистов и тех, чья участь — ими стать. Ну-ну. Гвардейцу стало любопытно, на какие ещё ухищрения пускаются мажьи ищейки, чтобы довести подследственного до нужной кондиции. В комнате было в меру светло, в меру свежо и тепла, идущего от сложенных в камине зачарованных камней, хватало в меру. В общем, всё средненько. Придраться не к чему, но так не достаёт окон с зимним небом Неверры. Может, об удобствах не позаботились? Да нет, вон они, полускрытые серой ширмой. Зеркало наверняка прилепили к стенке для того, чтобы сподручней было заниматься самовнушением и самобичеванием. Голодом здесь тоже не морили. Рядом с графином на столе была тарелка, а в ней лежали: кусок мяса — одна штука, ломоть каравая — одна штука, картофель варёный очищенный — три штуки, огурцы — две штуки. Огурцы умилили особенно! Хрустящие на вид, усыпанные пупырышками как зелёным бисером и СОЛЁНЫЕ.