Оборотни Его Величества - Алина Илларионова

— Лис? Вы уже говорили с Лисом?

— Да, господин Крутоярский просил, чтобы к нему обращались так. Бойкий юноша. Только очень непродолжительное у нас вышло общение.

— Что такое? — насторожился аватар.

— Ну что — что? — вернув перо в чернильницу, развёл руками следователь. — Обозвал меня «мурлом», сообщил, что «не бурда», после чего порвал собственные показания и стал жевать, запивая из чернильницы. Мы с господином секретарём даже растерялись.

— Он… пошутил… — еле-еле выдавил аватар. Ну, Лис! Уж от кого-кого, а от алхимика Вилль не ожидал такой подлянки!

— Мне ваши шутки понятнее! — горько вздохнул Флокс.

— Что с… ним?

— Пришлось поручить охране доставить его в изолятор ИСС. Сами понимаете, для нас как свидетель он не просто ненадёжен — опасен! Так сказать, преступный элемент. В ИСС работают и метаморфы, так, может, со своими он будет сговорчивей? А нас, уж простите, увольте.

— Увольняю…

— Ха-ха-ха! Сумма залога будет известна уже к утру, и если мы вами успеем договориться, вы сами его внесёте. Кстати, когда господина Крутоярского уводили, он просил «свободы лисам». Да вы, наверное, слышали…

Вилль стиснул кулаки. О, да, слышал! О, да, внесёт! Внесёт, чтобы вытащить и порвать на воротник лисомордого идиота!!! Баран крутоярский! Раскудрить его в…

— В каких отношениях вы состояли с Геллерой Таннаис?

— Что?

— Согласно вашим показаниям вы прожили у атэ’сури Таннаис неделю, а она — не падшая женшина.

— Вы что себе позволяете? — тихо спросил аватар, хотя внутри зарождалась буря. Перед глазами зависла мутно-багровая дымка, в ушах гремело сердце.

— Лишь то, к чему обязывает моя работа. Вы не виноваты, Арвиэль, я понимаю. По вашим же показаниям, ваше тело на тот момент подчинялось молодому демону огня, а Геллера Таннаис — женщина достойная и эффектная. Итак?

Вилль прекрасно осознавал, что его провоцируют, но едва сдерживался. Сейчас, без своей волчьей половины, аватар чувствовал себя обычным парнем, воспитанным в деревне, и боялся поступить так, как поступил бы на его месте любой деревенский парень: дать в морду в ответ на гнусное оскорбление.

— Повторить вопрос? — любезно осведомился Флокс. — Проживая у атэ’сури Таннаис, в каких отношениях вы с ней состояли?.. О, вы уже здесь!

Вилль обернулся. В дверях стояла Алесса, напуганная, потерянная, со сжатыми в ниточку губами и широко распахнутыми глазми.

— Ах, вы, мерзсссавец… — зашипел аватар, чувствуя, что теряет контроль, но ничего с собой поделать не мог.

— Господин Винтерфелл, я попрошу…

Дрожа от ярости, Вилль медленно поднялся. Ищейка подскочил как ошпаренный.

— Винтерфелл, держите себя в руках!

— Я дерржу себя в рруках, а вы…

Резкая боль сковала запястья, стрельнула в виски и пробила голову навылет.

«Чёрные руны… Тэш…» — падая, вспомнил Вилль…

— Вилль! — Алесса бросилась к другу. Стул сам собой отъехал в сторону. Аватар не повалился ничком, а опустился плавно, точно его поддержали невидимые руки, не позволив удариться об пол. — Вы что с ним сделали?!

— Ровным счётом ничего, госпожа Залесская. Ваш друг просто немного отдохнёт. Это абсолютно безболезненно, поверьте.

Вроде бы, мужик не врал. Сквозь карамельный загар невозможно было разобрать, побледнел Вилль или нет, но руки, щёки и нос были тёплыми, дыхание спокойным и сердце билось ровно.

— Но зачем?!

— Ваш друг излишне импульсивен.

Термина Алесса не помнила, поэтому на всякий случай неопределённо дёрнула плечом.

— Понимаете, иногда люди… и не только люди ведут себя здесь агрессивно. Может быть, цвет обоев их раздражает, а может быть, мой мундир. Приходится принимать меры предосторожности. Мне очень жаль, что это случилось с вашим другом.

— Вы нарочно его спровоцировали! — оскалилась науми, но ищейка не испугался.

— Нет, сударыня, я только задал вопрос. Вы сами разве об этом не задумывались?

— Нет! — Задумывалась, конечно. Как не задуматься? Да только гнала эти думы поганой метлой прочь из головы. И даже если…

Даже если и так, это был не Вилль. Это было существо, грозившее переломать Алессе ноги, если она откажется делать то, что оно хочет. Арвиэль ненавидел и презирал себя того, и Флокс понял, как ударить аватара в самое сердце.

Кто-то рискнул положить руку на плечо взбешённой науми, и она едва сдержалась, чтобы не цапнуть. Так, Лесь, спокойно. Триш управилась с ищейкой минут за сорок, и оба остались довольны друг другом. Она должна уложиться быстрее.

— А отдыхать он будет на полу? — собравшись и подпустив в голос беззлобной иронии, спросила Алесса. Ссориться сейчас никак нельзя. Лис заварил кашу круче некуда, а Виллька, дурашка принципиальный, ещё и маслицем сдобрил.

Флокс точно того и ждал. Рассмеялся:

— Нет, конечно! У нас есть комната для отдыха, вполне уютная.

«Угу. Как раз на такой частый случай», — мрачно буркнула пантера, прибавив непечатное слово.

Дуб-с-дубиной (так Алесса прозвала амбала с дубинкой, опрометчиво сунувшего лапу к пантерьим зубкам) без видимых усилий поднял аватара стоймя, держа подмышки, и уставился на макушку безвольно поникшей головы. Через полминуты бесплодных кривляний одна мозговая макаронина чуток изогнулась, и парень догадался взвалить трофей на плечо. Флокс, испустив укоризненный стон, двинул за ним из кабинета. Алесса вышла последней.

Как знахарка и предположила, маленькая процессия направилась к двери, обшитой мёртвым золотом и оказавшейся не меньше полутора Алессиных пальцев толщиной. Коридор ухнул вниз дюжиной высоких ступеней, причём, ни ширина, ни «декор» не изменились. Разве что двери были не деревянные, а, вроде бы, стальные, по пять штук с каждой стороны коридора. А в дверях — зарешёченные окна, прикрытые снаружи ставенкой с засовом.

Глядя на решётку уже из комнаты (или камеры?), Алесса непроизвольно поёжилась и поскорей присела на корточки рядом с диваном, куда уложили Вилля. После лабораторной клетки аватар даже на невод посматривал косо, и команда «Екатерины» так ни разу снасть и не замочила. А здесь? Треклятая решётка, окон нет, всё серое. Казалось, маляру вручили кисть, миску да два ведра с краской — белой и чёрной — валяй! Он и навалял на славу, мешая два цвета в разных пропорциях и кроя стены, пол, потолок, дверь, какую-то ширму гармошкой, стол, стул, камин, даже диван и канделябр с магическими светильниками не забыл. В такой монохромии (скадарский термин Вилль специально для художницы запомнил!) было, мягко говоря, неуютно. А если жёстко — то откровенно и бесповоротно паршиво! Хотя… Вилль любит оттенки льда, а светлые стены и потолок мерцают.