Неадекватная няня (СИ) - Николаева Елена

— Сними футболку, Ася… — низкий бархат его голоса, будто лёгкий ветерок, прошёлся от корней до самых кончиков по каждому воздушному волоску на моём теле, лаская и поднимая их кверху. Взбудоражил стайку бабочек внизу живота, разогнал по спине мурашки. Я застыла, оседлав его полуобнажённые бёдра, ощущая прилив крови к щекам. Знаю. После того, что между нами уже произошло, смешно скрывать своё тело, но почему-то сейчас, от последовавшего мягкого приказа меня пробрала дрожь и смущение. Вдруг его разочарует фигура. Возможно, Диме нравится грудь большего размера, а не такая как у меня двоечка с мизерным хвостиком.

— Ася, — терпеливо надавил на мои сомнения стальными нотками. — Я уже оценил твою грудь. Она меня устраивает. Даже слишком. Хочу её касаться. Сними футболку, пока я сам не сорвал с тебя эту ненужную вещь.

Одеревенелыми пальцами подцепляю одежду за край и, прикрыв глаза, стягиваю её с себя. Глубокий, рваный вдох Дмитрия ворвался в моё сознание, после чего мужские ладони накрыли оба мои полушария, бережно обласкали пальцами грудь, «катая» по кругу твёрдые горошины под шершавой кожей рук. Я снова замерла от острых ощущений, а он хрипло выдохнул долгий, будоражащий стон.

— Хочу тебя ещё больше, малыш… Ты сводишь меня с ума…

Дима приподнялся и сел подо мной, накрывая горячим ртом ноющий сосок. Нежно облизал его по кругу, слегка прикусил и резко втянул его в себя, прижав к нёбу напористым языком. Я сладко простонала, находясь на острой грани возбуждения, вгоняя небольшой маникюр в каменные плечи, влажные от росы. Внизу всё слишком напряглось, стало чувствительным, вибрирующим. Кровь распирала стенки половых губ, увлажнённых моим тёплым соком. Опустив лоб ему на голову, нетерпеливо трусь промежностью о мужское бедро и глухо постанываю от удовольствия, пытаясь хотя бы немного унять возбуждение, от чего становится только хуже.

— Привстань, — прохрипел, окутав горячим дыханием влажную горошину соска.

Я бы и сама не выдержала продолжать сидеть и ёрзать. Он следом втянул в себя ареолу другой груди, нещадно терзая её ртом, наслаждаясь игрой с чувствительной вершинкой, тем самым выбивая из моей головы последние капли вернувшегося разума. Стояло приподняться, как пальцы Дмитрия тут же нырнули в горячее лоно, медленными движениями довели до грани безумства и помешательства, одновременно изучая меня изнутри и поглаживая снаружи накалённый до взрыва клитор.

— Сейчас умру, Дим, прекрати… — жалобно заныла, нещадно закусывая губу, чтобы не стонать на весь двор. Слишком ярко! Остро! Горячо! Я почти утратила реальность. Сознание работало на слабом резерве. Такого со мной никогда не происходило, чтобы зашкаливал пульс до обморочного состояния, чтобы перехватывало дыхание, тем самым доводя до полусмерти.

— Тогда давай сама, — загадочно произнёс, отстранившись от груди. Наглая улыбка обнажила ряд белоснежных зубов, и Дмитрий не задумываясь улёгся спиной обратно на влажную траву. — Ты же хотела быть главной. Удиви меня, Ася…

Склоняюсь грудью к его упругому торсу, обнимая за шею, подтягиваюсь к его губам, чтобы снова насладиться вкусом поцелуя. Дима отвечает. Медленно растягивает удовольствие, смакуя его вместе со мной. Прижимаю промежностью вздыбленную горячую плоть к низу живота мужчины, не позволяя ему ворваться в мою тесноту. Хочу ласки. Хочу потереться чувствительным клитором о его ствол, ощутить пульсирующими складочками гладкую поверхность члена до самой вершины ярко выраженной упругой головки, чтобы ещё острее распалить желание, танцующее на острой грани взрыва внутри моей вселенной.

— Ася, будет слишком стремительно. Лучше не делай так, я очень близок к разрядке.

— Ты же сам позволил мне править балом, — шепчу ему в губы, и улыбаясь, отстраняюсь, чтобы свысока рассмотреть глубокие и быстро меняющиеся эмоции на его лице. — Хочу привыкнуть к тебе. О, боже, как ошеломляюще приятно! Охх… Мммм… — дразню его, получая нереальное удовольствие.

— Вредина! Твою мать… — прошипел и, подхватив под самыми ягодицами за бёдра, раскрыл пошире складочки лона, приставив к влажному входу жаркую головку. Нежная плоть погрузилась в меня так неожиданно и умело, что я опомнилась, когда член до упора вошёл в тесноту, причинив лёгкую боль.

— Оххх… — выдохнула и замерла, уловив глазами его восхищённый взгляд.

— ТТТтттттть… потерпи немного. Сядь ровнее. Ты слишком узкая, малышка. Слишком идеальная для него. От твоей тесноты напрочь сносит крышу, Настюш. Не шевелись пару секунд.

— Дим… — нетерпеливо заёрзала попой, усаживаясь поудобнее.

— Прекрати… — прошипел. Сильные пальцы ощутимо впились в мои бёдра, фиксируя их на месте. Пах Дмитрия плотно вжался в меня, пробираясь стволом ещё глубже.

— Я сейчас кончу, Ася. Дай отдышаться немного. Замри на пару секунд.

— Не могу. Хочу двигаться на тебе! Не стану спорить, но я бываю настойчивой. — уверенно опровергаю его просьбу.

— Малыш… — недовольный, низкий тембр взывал к моему благоразумию.

— Дим, пожалуйста… хочу унять этот огонь, — взмолилась, качнув бёдрами вперёд, приподнимаясь и опускаясь назад до основания, ощущая мягкой тканью интимной области чуть жестковатую поросль волосков в зоне его паха. Неуправляемая дрожь пробивала всё тело до кончиков пальцев. Знаю — выгляжу несдержанной и легкомысленной, но я первая не напрашивалась на секс, не заставляла распалять во мне сильное влечение с неудержимым адским желанием.

Аахх… — вырвалось томно из груди после очередного движения тазом.

— Ч-черт, Ася!..

Крепкие руки обвили мои плечи и попу, прижали по-собственнически к телу мужчины. Дима с рыком резко перевернул меня на спину и навис надо мной, вперившись безумным взглядом в мои затуманенные похотью глаза. Его взор пылал страстью, отражая в широких зрачках разнообразные тона изумрудной зелени и ярко-малиновые блики от яблок, то ли роса отсвечивала солнечные лучи тёплых оттенков, наполняя узкую радужку красками жизни и ещё каким-то важным смыслом.

— Ты больше не управляешь мной. Игры кончились, мышонок. Будет жёстко, как ты и хотела, — прорычал, заводя поочерёдно мои руки за голову, прижимая оба запястья к тёплой траве. Меня не раздражает роса. В этом плане не чувствую дискомфорта, потому что лежать под горячим мужчиной, сгорая от блаженства единения тел приносит сплошное удовольствие, не позволяет обращать внимание на такие мелочи. Остервенело стягиваю ногами с него штаны, затем обхватываю бёдрами крепкую задницу. Задыхаясь от страсти, подаюсь тазом вперёд, навстречу его медленным, душераздирающим толчкам. Плавным. Глубоким. Чувственным. Затрагивающим каждую взрывоопасную точку наслаждения, доводящим до пика услады чувствительные "шишечки" внутри лона. Невыносимые сладкие пытки вырывали упоительные звуки из глубин наших душ, превращая в созвучные стоны, приглушённые требовательным, волнующим поцелуем. Дима мягко ласкал языком мою шею, поглаживал губами взбесившиеся жилки, целовал лицо, веки, виски, жадно вдыхая аромат моих волос, наслаждался вкусом моего тела, моей груди.

— Ты напоминаешь хмельное зелье, Ася… Мой сладкий дурман… Моя девочка… — вторил грудной голос над ухом, лаская его потоком тёплого дыхания.

— Опусти задницу ниже, Дим. Глубже… Ещё… Хочу до упора… Аахх… Вот так! Нетерпеливо ускоряюсь, уловив прилив крышесносных ощущений.

— Малыш… — простонал, закатывая в блаженстве глаза.

— Ещё глубже… — хрипло стону. — Ещё… Хочу тебя всего!

Мне безумно мало этого мужчины. Мало его любви. Мало движений. Я сорвалась с цепи, летела с обрыва, ловя с жадностью свежий воздух, смешанный с запахом выбранного мною самца, который вихрем ворвался в моё сердце и поселился там на долгое время.

— Ненасытная… — прорычал, загоняя по самый корень твёрдую плоть.

Безумие накатило на нас вместе с мощными, глубокими толчками. Он, будто, клеймил меня. Мы двигались ритмично, слажено, рвались друг другу навстречу с необычайной жадностью, очевидной звериной страстью, действовали на инстинктах. Извиваясь под жарким, влажным телом Дмитрия, позволяла врезаться в себя грубо и резко. Дима вцепился в мои плечи крепкой хваткой, сильнее насаживая на себя разгоряченное женское тело, я же взамен нещадно царапала его спину, предплечья, задницу, всё, до чего дотягивались мои пальцы, рвала попадавшую под руки траву, цеплялась за неё в порыве исступления. С запалом тянула на себя ветви плодоносной яблони, с хрустом ломая молодые веточки, обтрясая на землю сочные медовые плоды. Пахло сексом. Райским садом. Страстью. Под нами «горела» трава. До крови стирая колени и локти, сжимал властно моё податливое тело, безумно любил, как дикий зверь любит свою самку, пытаясь продолжить с ней род. Уверенно подводил наши тела до восхитительной разрядки. Внутри лона нарастало безумие: пульсирующее, щекочущее, скользящее на остри оргазма. Заполняло собой каждую клеточку до краев.