Дублерша для жены - Марина Серова

— Найдем, Леонард Леонтьевич!

— «Найдем»… Раньше надо было искать!

Теперь поздняк метаться. Я же не могу этот эпизод по пять раз в график съемок вставлять. Понятно, говорю, а?

— Понятно…

— А мне-то от того легче, что тебе понятно? Почему не укомплектовал штат каскадеров? Теперь так получается, что единственная женщина, способная сняться в дубле, выбыла из строя. Что ж делать, а? Ты подумал об этом, баран каракулевый?

— Средств не хватает… — пробормотал ассистент сконфуженно, и из вчерашнего разговора Эллера с Кумом я знала, что он прав и что средств для съемок действительно не хватает. — Каскадеры же не будут работать на добровольных началах…

— Ты сам у меня будешь работать на доброхотных началах! — с веселой злостью рявкнул на него Эллер, потом хлопнул по плечу окончательно приунывшего ассистента и выговорил уже добродушнее:

— Ладно, придумаем что-нибудь. Конечно, найти каскадера-женщину — дело достаточно сложное. Как ты думаешь, дорогая? — повернулся он вдруг ко мне.

Я вздрогнула от неожиданности, хотя на людях мне определенно полагалось играть роль супруги Эллера, как это было оговорено изначально.

Вышедкевич покосился на приунывшего ассистента и сказал:

— Вот что, дорогие россияне. Есть мысль.

Пойдем в дом, а то чего на морозе зря торчать?

— Всем стоп! — крикнул Эллер членам съемочной группы. — Маленький перекур.

На полчаса.

Мы расположились в том самом доме, где я отогревалась после памятного моего похищения Ген Генычем Калининым. О доме я сохранила очень теплые воспоминания — в самом что ни на есть буквальном значении слова «теплый». Вышедкевич некоторое время буравил нас с Эллером строгим взглядом, а потом проговорил:

— Есть идея. Сделать надо много, так что особенного времени на раскачку у нас нет. И эпизод, опять же, буксует.

— Ты говори толком, — сказал Эллер.

— Хорошо. Говорю толком. А толком тут вот что. Леонтьич, твоя жена ведь кандидат в мастера по автоспорту, насколько я помню? А?

Я вскинула брови: ничего себе «беззащитная девочка»! Сначала выясняется, что Алина владеет единоборствами, потом в ее квартире обнаруживается великое множество тренажеров, стоящих явно не ради красоты, а вот теперь Сережа Вышедкевич говорит, что она еще и КМС по автоспорту. Ничего себе супруга у Леонарда Леонтьевича!

А Вышедкевич продолжал:

— Про Алинино звание я вот к чему завел. Ты, Женя, как-то хвасталась, что легко можешь сработать на съемках не только актрисой — тут-то у тебя данные классные, даже вот Леонард Леонтьевич признает! — но и каскадером запросто. И что машину водишь чуть ли не как Михаэль Шумахер.

— Когда это я такое насчет Шумахера говорила? — отозвалась я, понимая, к чем) клонит ушлый телохранитель Эллера.

— Ну, если не так, то примерно так говорила, — сказал он. — Словом, запарка в процессе съемок — дело противное. И если супруга Эллера, о которой известно, что она дама спортивная, сядет за руль во время трюка, никто не удивится. Выручи, Женька, а! А мы тебя в титры вставим. Хотя нет.., не вставим. Ты же у нас, по легенде.

Алина Борисовна Эллер теперь. Н-да.

И он вопросительно уставился на меня — Все это понятно, — с сомнением заговорила я, — кроме одного: почему говорит телохранитель режиссера Эллера, а не сам режиссер?

Маэстро встрепенулся и посмотрел на меня оценивающим взглядом. Впрочем, когда он обратился ко мне, тон его был скорее просительным, нежели требующим:

— Да, конечно. Выручи, Женя. Трюк не особо сложный. Просто актриса, которая ведет одну из главных ролей, вообще водить не умеет. А ты бы могла помочь. Видишь, тут какое дело: наша основная дублерша из строя выбыла на неопределенное время, а искать замену у меня, как ты понимаешь, нет ни времени, ни желания, ни возможности.

— А в чем, собственно, состоит суть трюка? — осведомилась я. — Что-то там с мостом, вы говорили…

— Да, с мостом, — ответил Леонард Леонтьевич. — Трюк не особенно сложный, хотя и эффектный. Словом, тут есть такой мост, перекинутый через знаменитый в области Багаевский овраг… Слыхала про такой?

Я кивнула. Еще бы я не слыхала. Багаевский овраг — самый крупный овраг во всей области. Его длина достигает километра, но не этим он качественно отличается от других оврагов, а тем, что глубиной он около пятидесяти, а в некоторых местах — шестидесяти и даже семидесяти метров. Ко всему этому на дне Багаевского оврага громоздятся скелеты выржавевших тракторов, сеялок, поливальных конструкций, старых автомобилей. Горы индустриального мусора припорошены более мелкими отходами человеческой жизнедеятельности типа разбитых банок, бутылок, полиэтиленовых пакетов и прочая и прочая. Конечно, подобное безобразие творится не по всей протяженности Багаевского оврага, а только в тех местах, где к нему вплотную примыкают населенные пункты. Фрагмент оврага, где через него перекинут мост, захламлен более всего.

В этом месте в овраге даже снег не лежит. потому что на дне громадной ямы постоянно что-то горит, дымится, тлеет. Местные жители не особенно следят за чистотой местного ландшафта.

— И что же с Багаевским оврагом? — спросила я.

— Тут вот какое дело, — сказал Эллер. — По сюжету одна из главных героинь фильма спасается бегством от погони. Она въезжает на машине на мост, и в этот момент на противоположном краю оврага возникает некто с гранатометом…

— Ого! — воскликнула я.

— ..и стреляет по машине. Он промахивается совсем на чуть-чуть, но пролет моста рушится, машина с героиней падает в овраг и там красиво так взрывается. Место уж больно живописное, украсит фильм.

— Понятно, — сказала я. — А как это будет проходить на съемке? Ведь, я так полагаю, дублерше необязательно падать в овраг вместе с автомобилем?

Эллер рассмеялся, но несколько принужденно — к тому обязывала ситуация.

— Понятно, что не обязательно, — быстро сказал он. — В общем, так. Мост мы еще немного попортили, и машина свалится сама. Твое дело — набрать некоторую скорость и проехать по мосту. Потом ты притормозишь перед тем местом, куда попадет граната, и выскочишь из машины.

Машина будет катиться по инерции, в ней заложен уже небольшой заряд взрывчатки, как будто воспламенился бензобак… Вот и все, что от тебя требуется. Потом смонтируем, как надо, когда весь исходный материал уже будет в наличии. А к тому времени, как на мосту все будет взрываться и рушиться, машина гореть и падать, ты уже будешь далеко от него.

— А мост-то не трухлявый? — осторожно спросила я. — Что-то я не припомню ни одного приличного моста через Багаевский овраг.

— Рассчитан на пять тонн, — сказал Эллер. — Ты будешь ехать на древнем таком «Кадиллаке», мы его в Польше за девятьсот баксов купили, он больше бутафорный. «Кадиллак», конечно, машина тяжелая, но пяти тонн не весит, мост его спокойно выдерживает, мы уже два раза проверяли. В общем, будь спокойна. Конечно, за этот эпизод тебе хорошо заплатят, можешь не сомневаться.

— Да я и не сомневаюсь. Значит, я должна вести машину до моста и по мосту, притормозить по вашему сигналу, а человек на том краю оврага выстрелит из гранатомета по мосту. Мост-то точно не рухнет?

— Все рассчитано, Женя, — усмехнулся Эллер. — Я ведь таких эпизодов отснял больше, чем ты на своем веку картошки съела.

— Кстати, я не люблю картошку.

— Ну, сама понимаешь, я фигурально выразился. Делаем так. Ты проезжаешь на нормальной скорости, где-то шестьдесят-семьдесят километров в час, пятьсот метров. В салоне с тобой будет находиться оператор. Машина съемочной группы еще с одним оператором будет следовать параллельным курсом. Когда нужно будет притормозить, я тебе скомандую по рации. Рацию выдадут. Ты притормозишь, оператор выйдет, ты поедешь на самом малом ходу по мосту, потом, не останавливая машины, выйдешь из салона и побежишь обратно, а машина своим ходом доберется до того места, где мост якобы повредила ракета, и рухнет в овраг. Все поняла?

— Да.

— Только все следует делать слаженно.

Место, куда должна упасть машина, уже подготовлено, граната бутафорная, все «разрушения» уже произведены. Так что ничего страшного.

— И все-таки, Леонард Леонтьевич, в вашей съемочной группе не заподозрят, что вы уж слишком рискуете женой? — спросила я.

— Да тут нет никакого риска! — начал горячиться Эллер. — Ровным счетом никакого риска. Все рассчитано, все пиротехнические эффекты уже подготовлены, машина сама свалится в овраг. Твое дело, Женя, повторяю, только провести ее до моста пятьсот метров, а потом прокатить уже по мосту еще двадцать метров и вылезти, а она рухнет в овраг самым малым ходом. Это же просто! — Он мотнул головой и, понизив голос, добавил:

— Прости, что я ору. Не прав. Нервы, сама понимаешь, ни к черту.

Мне стало жалко его. Мэтр отечественного кинематографа так распинается передо мной, никому не известной особой, да еще и извиняется. А просит-то всего провести трюк, в принципе, совершенно элементарный по сравнению с тем, через что мне приходилось проходить на своем жизненном пути. А я вроде как упираюсь, всячески набивая себе цену. И еще мне стало неловко, когда я взглянула на бледное лицо Эллера и на то, как нервно дергал он себя за знаменитый ус. Уж он-то знает, что говорит.