Фантазии господина Фрейда - Марина Серова

Как ни хотелось мне его еще поинтриговать, но я сжалилась и ответила:

– Да сам Андреев и звонил! Ему Сазонов новый сотовый на свое имя купил, потому что собственный телефон Семена Ивановича, наверное, разбился, когда он на ящики рухнул после неудачного покушения.

– Ну, теперь и пообедать можно, – предложил Маркин и, нажав на кнопку селектора, спросил: – Что там с обедом, тетя Женя?

– Уже несу, – раздался ее голос, а через пару минут она появилась с подносом, при этом с большим подозрением посмотрев на меня.

– Все в порядке, тетя Женя, – успокоил ее Маркин. – Просто у Татьяны Александровны так своеобразно мыслительный процесс протекает, – этот паршивец опять надо мной посмеивался, но я уже не обижалась на него.

– Игорь Олегович, а почему вы ее так по-родственному зовете? – спросила я, когда секретарша вошла.

– Так я же ее с детства знаю, она еще у моего отца секретарем работала, – объяснил он. – На людях, конечно, я ее по имени-отчеству зову, а наедине – так, как привык.

Обед оказался очень вкусным и сытным, и мы, как канадские лесорубы, которые в лесу говорят о женщинах, а с женщинами – о лесе, продолжали обсуждать объединившее нас дело. Роли были распределены четко: мне предстояло поговорить с Валерием и Лариской, благо у Галкина сегодня выходной и, как доложили Ершову, он никуда из дома не выходил, Маркину – задержать и допросить стрелка, а Ершову – выяснить для меня некоторые необходимые подробности, потому что ему это было проще сделать, чем мне. Единственное, о чем я им ни словом не обмолвилась, было то, что завтрашний день, который совершенно неожиданно для меня намечался менее загруженным, чем все предыдущие, я собиралась посвятить поискам Клавдии Петровны.

По дороге в Кировский райотдел, у здания которого осталась моя машина, я, налопавшаяся от пуза, даже задремала и проснулась, только когда Ершов осторожно потряс меня за плечо.

– Татьяна Александровна, у вас телефон надрывается.

Я потрясла головой, чтобы окончательно проснуться, и достала из сумки сотовый – это был Венчик.

– Ну, матушка, узнал я кой-чего, только, боюсь, тебя это не обрадует, – сказал он.

– Поняла! – вздохнула я и спросила: – Ты где?

– По месту выполнения задания пока пребываю, – сообщил он.

– Если ты считаешь, что все там выяснил, возвращайся домой, я к тебе вечером заеду, – пообещала я.

Отключив телефон, я убрала его в сумку, стараясь сделать это незаметно, потянулась, но Ершов все понял и участливо спросил:

– Устали?

– Да нет, все нормально, бывало и хуже, – ответила я. – Живу надеждой на скорое окончание дела и тогда отправлюсь куда-нибудь далеко-далеко! И надолго!

– Знали бы вы, сколько времени я в отпуске не был! – помотал головой он.

Но вот мы подъехали к райотделу, попрощались, и я пошла к своей машине, но вдруг услышала за спиной его голос:

– Тьфу ты, черт! Чуть не забыл! Гостинцы-то!

– Какие гостинцы? – повернувшись, спросила я.

– Да Игорек нам тут собрал, манера у него такая, – объяснил Ершов.

Тем временем водитель его «Волги» открыл багажник, где стояли две солидных размеров картонные коробки, с натугой взял одну из них и направился к моему «Ситроену». Мне ничего не оставалось, как открыть свой багажник, куда он коробку и поставил, а заодно и мой пакет с банками, который я опять чуть было не забыла.

И вот я опять на окраине, и передо мной дом, где живут Валерий и Лариса. Я поднялась по лестнице и увидела хорошую, очень недешевую железную дверь. Рядом с ней торчала пуговка звонка. По дороге я более или менее наметила себе, что и как скажу, поэтому спокойно позвонила. Дверь открылась довольно быстро, и я увидела Галкина. Он был в тренировочных штанах и теплой фланелевой рубашке, поверх нее – цигейковая душегрейка, а на ногах у него были колючие, «бабушкины», шерстяные носки и теплые войлочные тапочки – он явно сильно мерз, что неудивительно. Галкин недружелюбно посмотрел на меня и сказал:

– Вам не кажется, что мы с вами слишком часто встречаемся? То вы на рынке меня рассматривали, то к Ларе с глупыми вопросами обратились, то с нашей соседкой беседовали, а теперь и лично заявились? Может быть, объяснитесь?

– Валерий Николаевич, хочу сразу заверить вас, что не отношусь к каким бы то ни было правоохранительным органам, – начала я, но он меня перебил и уточнил:

– Это сейчас!

– Работала в прокуратуре, но это было давно, а сейчас я – частный детектив, – добавила я.

– И работаете вы на Андреева, – заметил он. – Ну и как? Не противно?

– Валерий Николаевич, адвокаты тоже разных людей защищают, и им их клиенты тоже далеко не всегда симпатичны, – парировала я.

– Ясно, деньги не пахнут, – кивнул он. – Так что вам от нас надо?

– Я хочу прояснить некоторые вопросы, чтобы окончательно снять с вас и с Ларисы все подозрения в вашей причастности к покушениям на Андреева, – объяснила я.

– Интересно, в чьем же воспаленном мозгу эти подозрения родились? – хмыкнул он и сказал: – Ну, проходите!

Войдя в квартиру, я прошла вслед за ним в большую комнату и осмотрелась. Ну, что сказать? Ремонт был сделан отличный, да и мебель из натурального дерева, а не из ДСП, была импортной, дорогой. Во всем чувствовалась женская рука, все было чистенько, опрятно и уютно. На каком-то шкафчике в рамке стояла потрепанная, немного потрескавшаяся фотография девочки в нарядном платье на фоне новогодней елки. Это была Лариса, и, судя по всему, снимок пережил вместе с Галкиным все двенадцать лет его заключения. Несмотря на то что сегодня было довольно прохладно, балконная дверь была открыта, ветерок колыхал белоснежный тюль. С этим было все ясно – Галкину трудно дышалось, ему постоянно требовался свежий воздух. Несмотря на свое лихое прошлое, он изъяснялся на хорошем русском языке, без фени и прочего жаргона, что меня приятно удивило.

– Присаживайтесь, – пригласил он. – Угощение не предлагаю, думаю, сами знаете почему.

– Догадываюсь, – неопределенно сказала я, присаживаясь на диван, и, не выдержав, спросила: – Валерий Николаевич, но ведь все эти деньги, – я показала вокруг, – вы могли на свое лечение потратить!

– Я хотел, чтобы у Лары осталась хорошая квартира, – просто объяснил он, садясь напротив меня. – Слушаю вас, Татьяна Александровна.

– Я смотрю, вы хорошо информированы, – заметила я, на что он только пожал плечами. – Ну, хорошо. Я не думаю, что наш разговор займет много времени, – начала я. – Я знаю, что вас и Ларису связывают очень хорошие отношения…

– Чтобы закрыть эту тему раз и навсегда, я вам кое-что скажу, – перебил меня Галкин. – Когда я с «малолетки» вернулся и к двери родной квартиры подошел, она даже не заперта была. Я вошел, а там – дым коромыслом! А в коридоре, в уголочке, на полу, девочка маленькая в каких-то обносках сидит, сжалась в комочек, как зверек загнанный, смотрит на меня своими глазищами вполлица, а в них ужас плещется, и понял я, что она каждую секунду удара ждет. Вот тогда я взял ее на руки и дал себе слово, что, пока я жив, никто и никогда ей жизнь не испортит и я до последнего своего вздоха ее защищать буду. Я представляю себе, что вы о ней думаете. Только для меня она по-прежнему – та девочка, что ночами возле меня сидела, когда мне в одной стычке сильно досталось. Она и с ложечки меня кормила, и уколы делала… Стоит, сопит, боится так, что руки дрожат, но утешает меня, что это совсем-совсем не больно!.. А отец и Алка, которые на мои деньги жили, даже не подошли ко мне ни разу. А вы знаете, что ей десять лет было, когда мой отец ее по пьянке изнасиловал?

– Какой ужас! – невольно и совершенно искренне воскликнула я. – И она вам об этом сообщила?!

– Нет, конечно! – хмыкнул он. – Она же понимала, что мне и так несладко, вот и не хотела меня расстраивать, писала, что у нее все хорошо, просто замечательно. Я стороной все узнал и до сих пор удивляюсь, как на месте не умер.

– Именно за это вашего отца забили насмерть? – осторожно спросила я.

– У людей есть разные способы расплатиться с долгами, – уклончиво ответил он. – А теперь излагайте свои подозрения, но с поправкой на то, что услышали, и выбирайте выражения! Я, конечно, на живого человека уже мало похож, но и не покойник пока что.

– Не надо меня пугать, Валерий Николаевич, – попросила я его. – Не затем я сюда пришла, чтобы ссориться с вами. Скажите мне лучше, как вы допустили, чтобы Лариса с Андреевым связалась? Этого я никак понять не могу.

– А я знал?! – воскликнул он, и я увидела, что эта тема задела его за живое. – Я это известие уже готовым получил! Когда я вернулся и увидел, в каком бардаке Лара живет, сразу решил, что первым делом нужно квартиру отремонтировать – тут же ни одной вещи целой не было. Диагноз я знал и по поводу своего будущего не заблуждался, зато ей квартира нормальная осталась бы. Я кое-что с собой привез, ребята, должники мои, тоже неслабо скинулись, да и здесь было кое-что припрятано. Другие ребята жизнь прожигали да на баб тратились, а я понимал, что рано или поздно меня посадят, вот и копил – Ларе на учебу и на все прочее. Так что деньги у меня были. Только вот времена изменились и цены тоже! – слегка вздохнул он. – Ну, начали ремонт. Лара радуется, журналы разные покупает, по магазинам бегает, все обсуждает, что и как будет выглядеть и где стоять. Ну как я мог ее такого удовольствия лишить, после стольких-то лет кошмара? Так что здорово я потратился. А тут она прибегает с работы и говорит, что насчет хорошей дубленки для меня договорилась – распродажи начались. Тут-то я ей и сказал, что с деньгами у нас неважно и поприжаться придется. Лара меня сразу спросила: «А на лекарства тебе хватит?» Ну а я имел глупость сказать ей, что обойдусь.