Фантазии господина Фрейда - Марина Серова

– А-а-а, – разочарованно протянула она.

– Скажите, он женат? – спросила я.

– А как же! – удивилась она. – Еще до армии женился! На Вареньке! Она ему дочку недавно родила! – радостно сообщила она, как будто сама стала бабушкой. – Уж очень они девочку хотели! А то три сына у них есть, а дочки нет!

– Значит, он, уже имея трех детей, так собой рисковал?! – невольно воскликнула я.

– Каков характер, такова и судьба, – развела руками продавщица. – Маркины у нас все с характерами! Даже в мальчишках его он уже виден! Смена ему подрастает! – улыбнулась она.

– Да, интересный человек у вас тут живет и работает, – только и сказала я. – А дайте-ка мне еще пару банок икры, булок городских тоже две, и еще за стакан молока посчитайте, – попросила я.

– А может, вы молочко с собой возьмете? – предложила она. – Я вам в банку налью.

– Давайте! – согласилась я.

Гремя банками, уложенными в пакет, я поплелась в райотдел с настроением справедливо побитой собаки. Как я могла так заблуждаться? Дураков считаю умными людьми, и наоборот, настоящих героев принимаю за раздолбаев только потому, что они ведут себя не так, как мне хотелось бы. Что за ерунда со мной творится? Еще ни разу, ни в одном деле я не совершала таких ошибок. Глаза все видят, голова тоже вроде бы варит – и так вляпаться? Неужели это от усталости? Скорее всего, да – я ведь ни дня не отдыхала. Нет, все: надо срочно разобраться с этим делом до конца, выяснить судьбу Клавдии Петровны – и вперед, на юг! А за следующее расследование я возьмусь только тогда, когда почувствую, что окончательно пришла в себя. И пусть мне любые заоблачные гонорары предлагают, все равно – откажусь!

В райотделе я нашла Ершова, мирно попивавшего чаек за столом заседаний в кабинете Маркина, в компании с его же секретаршей, особой почтенной и хозяйственной, судя по бутербродам и домашнему печенью.

– Как вам у нас понравилось? – спросила она.

– Очень! – честно ответила я.

– Ну, не буду вам мешать, – сказала она и ушла к себе в приемную.

– Как прогулялись по владениям клоуна? – невинно поинтересовался Ершов.

– Была не права, в чем и сознаюсь, – покаянным тоном сказала я и попросила: – Вы уж Игорю Олеговичу мои слова не передавайте.

– Я даже в детском саду не ябедничал, – укоризненно сказал он.

– Да, сколько же этот человек здесь хороших дел совершил, – задумчиво сказала я.

– А знали бы вы, что здесь до него было! – выразительно заметил Юрий Михайлович. – Преступность зашкаливала, наркоманы, алкаши… А все от безработицы и безысходности.

– Как же он сумел? – удивилась я. – Один?

– Почему же один? – удивился в свою очередь Ершов. – Он к этому делу всех припряг! Игорек всех толстосумов собрал и внятно объяснил им, что к чему. Сказал: вы пришли сюда, чтобы жить, и жить счастливо. Отныне ваш дом – здесь. Вот и давайте все вместе его обустраивать. Каждый из вас живет лучше, чем все коренные жители, вместе взятые, и это будет вызывать у них самую черную зависть и ненависть, от которой вас никакие охранники не спасут. Если вы не хотите, чтобы вам били стекла, поджигали дома, уродовали машины и избивали ваших детей, надо потрудиться.

– Понимай – делиться, – добавила я.

– Вот именно, – подтвердил Ершов. – Нувориши эти подумали-подумали и согласились. Вот с тех пор тут работа и закипела, а результаты вы сами видели. И ведь ни одного наркомана, ни одного алкоголика, и преступность практически на нуле – люди-то работой заняты, а не бездельничают! И у Игоря люди работают надежные, те, кого он знает и кому верит, он со многими из них Чечню прошел. Да к нему сюда на работу только по конкурсу попасть можно, а хотели бы многие. Он ведь своим сотрудникам квартиры служебные дает, и не коммуналки какие-нибудь, а нормальные, современные. И взяточника вы здесь не найдете, ни одного! Потому что вылетит такой в двадцать четыре часа не только с работы, но и из квартиры служебной. А жены среди своих мужиков дома такую разъяснительную работу проводят, какая никакому замполиту и не снилась. Вот мужик и подумает хорошенько, прежде чем на поводу у преступника или даже просто правонарушителя пойти: а стоит ли рисковать и оказаться со всем семейством в чистом поле и с волчьим билетом?

– Да, хозяин он крепкий, – не могла не согласиться я.

Тут распахнулась дверь, и секретарша радостно сообщила:

– Едут!

Меня на месте как пружиной подбросило, и я рванула в двери, но приостановилась, чтобы подождать Ершова, и поэтому услышала, как секретарша явно по телефону сказала:

– Не волнуйся, Варенька! Все нормально! Он возвращается уже!

Жене Маркина отзвонилась, поняла я. Конечно, она ведь за мужа волнуется, я бы тоже волновалась.

Машину мы с Юрием Михайловичем ждали на улице, причем я только что не приплясывала от нетерпения. Наконец-то она приехала, но, когда из нее вышел один Маркин, я разочарованно вздохнула.

– Ушел! – бешеным голосом сказал Игорь Олегович. – Ничего! – угрожающе пообещал он. – Я на него такую облаву зарядил, возьмут его как миленького! Никуда он не денется! – Немного успокоившись, он предложил: – Ну что, соратники и сподвижники? Пошли ко мне в кабинет! Будем мысль думать!

В кабинете, к моему стыду, на почетном месте, прямо на столе для заседаний возвышался пакет с моими банками. Мы расселись, и я постаралась как можно более непринужденно и незаметно убрать пакет на пол, себе под ноги. Увидев расстроенное лицо своего начальника, его секретарша засуетилась, принесла чайник и блюдо с выпечкой, а потом тихонько удалилась.

– Извините, Татьяна Александровна, – напряженным голосом произнес Маркин. – Вы нам преступника на блюдечке преподнесли, а мы его упустили!

– Бывает, – постаралась утешить его я.

– А вот у меня давненько такого не было! – с горечью сказал он. – Но вот что я вам должен сказать. Это не просто уголовник, это высококлассный спец! Скорее всего, это он тогда на мосту и отметился! У меня такая операция, как сегодня, не первая, и сделали мы все по уму! Комар носа не подточит! Только видели бы вы, как он себя вел, – все больше и больше раздражаясь, рассказывал Игорь Олегович. – Он в дом, где бойцы сидели, даже не вошел. Забора и калитки у этого дома после пожара нет, так он еще на дорожке остановился, осмотрелся, разве что не принюхался, и, видно, не понравилось ему что-то, потому что он вдруг как рванет обратно! Мы, естественно, за ним. А он хорошо-о-о подготовился! – уже просто прорычал Маркин. – Все ходы-выходы и лазейки заранее изучил. Как заяц по ним петлял! Только я-то своих по поселку рассредоточил, вот он на них и напоролся. Слышу, перестрелка завязалась, только он, гад, по моим на поражение палил, а мои – так, чтобы живым его взять и допросить потом. Хорошо, что они в брониках были, а то положил бы он их. Ранили они его, это точно! Кровь на листьях кустов потом нашли. А он как сквозь землю провалился. Да уж, натаскали его где-то! Но мои ребята тоже не лыком шиты! Они весь поселок частым гребнем прочешут, но гада этого найдут! А уж расколется он до самых башмаков как миленький! И заказчика своего сдаст! Нам бы только случайных жертв избежать!

Чем дольше я его слушала, тем больше сомнений у меня появлялось, причем не относительно того, что подчиненные Маркина задержат преступника, а в том отношении, что я сама все правильно рассчитала. Но когда он сказал о случайных жертвах, меня словно током ударило, и я поняла, какую страшную ошибку, какой непростительный ляп я допустила! Он, словно маленький камешек, покатился с горы, увлекая за собой все более и более крупные, которые в результате превратились в лавину, похоронившую под собой истину.

– Да вы чай-то пейте! Выпечка у нас отменная! – как сквозь вату, услышала я голос Игоря Олеговича и жалобно попросила:

– Мне бы кофе натурального, большую чашку, а то я без него думать не могу. Только у вас, наверное, нет?

– Почему нет? – удивился Маркин. – Я сам только такой и пью. Сейчас тетя Женя принесет.

Я переместилась в кресло возле журнального столика и, откинувшись на спинку, принялась размышлять – как же я могла так ошибиться? Я была так погружена в свои мысли, что только машинально кивнула, увидев рядом с собой на столике большую чашку кофе, и тут же забыла о ней. Я прокручивала в уме всю эту историю от начала до конца снова и снова, я складывала различные факты, как кубики, до тех пор, пока не поняла, что картина сложилась и ни прорех, ни темных мест в ней нет. Все было логически безупречно.

Очнувшись, я довольно рассмеялась и вдруг заметила Маркина и Ершова. Они изумленно таращились на меня, причем в глазах Игоря Олеговича черти не то что хоровод водили, а отплясывали гопака вприсядку и он едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Я огляделась, посмотрела на себя, и тут оказалось, что я стою босиком посреди кабинета, а в моей левой руке зажата горбушка недоеденной городской булки. Я залилась краской так, что даже уши заполыхали. Совершенно машинально я сунула горбушку в рот и пошла к креслу, надела туфли и залпом выпила остывший кофе. Мне было стыдно, да так, что я не решалась обернуться – я ведь задумалась так глубоко, что совершенно забыла о том, что я не дома.