Химера. Последний поход (СИ) - Кузиев Эд

— Отцы-основатели подготовили обоз для воев на личные сбережения. Дабы в длинном пути вы не остались без припасов. Благодарю за службу, честь вам и хвала. Ждем только победы. — Полумесяц был сдержан на слова, речь его была напориста и быстра. С поклоном он удалился, освободив место Павлу Крестителю.

— Добрые слова и напутствие это хорошо, но важное и другое. Жители городища, обращаюсь к вам всем. Раз в году есть возможность отправить всю грязь и злые мысли, все обиды и грехи. Эти воины отнесут их на Север и предадут очищающему огню, вместе со скверной Орды. В ответ же прошу пожертвовать Храму и Церкви кто-то сколько может за искупление грехов. Деньгу отдавайте через мытарей, а записки на бересте или тряпицах послушницам Церкви. Избавимся от скверны и грязи. Вздохнем после длинной ночи полной грудью и пообещаем впредь быть чистыми в помыслах и поступках. Слава Братьям во Храме!!!

— Слава….- раздался нестройный хор страдальцев. Средь них бегали мужи, собирая дань за грехи. Отдельно, белыми тенями ходили весталки, набирая в руки прошения простого Люда о милости Отца. Кое-где вспыхивали ссоры о размере пожертвований, но то ругались меж собой сами люди. Даже тут, перед ликом Отцов, умудрялись учинить непотребства. Присмотревшись внимательно, заметил, что простого люда то и не было. Служки и господа, знатные и благородные да их род. Видно, что о чистоте души и помыслом заботятся только они. У сельчан голова забита что покушать и чем согреться.

_Хвала Отцу и Матери. В дальний поход заявили о своем участие и вновь прибывшие рода с Юга. Не нашли они себя в мирной жизни да честном труде, торопятся искупить свои прегрешения в Пустошах. И без того немалый отряд увеличился на восемнадцать человек. Воистину приближаются светлые времена и возможно уже в следующем году мы увидим полный рассвет. Слава Отцу и Матери!!!

— Слава!!! — прогремело уже намного громче.

— Слава!!! — подключились Гварды и Стражники.

— Слава! Слава! Слава!! — лилось со всех сторон.

Отцы поклонились и торжественно ушли в малый зал. Олег махнул рукой, давая начало большому. походу. Первым вышли Стражи, держа в крепких руках щиты, после щуплый криволап тащил сани с добром и припасами, а после и все остальные. У ворот к нам добавились добровольцы с Юга. Судя по настроению и отрешенным взглядам, их добрая воля продиктована слабостью рода. А у Лесолесья переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, стоял великан Мрак, держа на плече новую дубину.

Отец-Небо, дай нам отваги и смелости в походе, Мать-Земля обереги и направь….

*****

Олег поравнялся с южанами и громко спросил. — Кто старший?

— Петр Разумовский, к Вашим услугам. Я как понимаю, ваша задача доставить нас до Пустошей? — ответил старик в преклонном возрасте, окруженный пятью крепкими парнями. За их спинами стояли остальные, в основном старики с гордой осанкой и потухшими глазами, и разного возраста бабы с детьми. Люд кучковался по три-четыре человека.

— Нет, моя задача глубокий поход в Северные пустоши. Вы все просто обуза. В лучшем случае половина из вас доберется до первого городка, остальные сгинут в пути. Потому Я быстро задаю вопросы и от твоих честных ответов зависит дальнейшая судьба. — окатил новостью септ.

— Но как же так? Нам обещали, что доставят без сложностей. Но Я не вижу саней или лошадей для поездки. — изумился старик.

— Ты уже все понял, как только мы вышли из ворот. Судя по тому, что Я вижу. Рода спихнули неугодных, старых и слабых, для того чтобы не тяготиться выбором. Мне нужны ответы на три вопроса. Сколько из вас воев, в прошлом или настоящем? Взяли ли вы припасы? Какое есть оружие. — продолжал вбивать Петра Разумовского Олег.

— Со стариками ежели считать то восемь-десять. Из оружия только ножи да пару топоров. Еды мало, на день-два. Но мы готовы купить в первой же лавке. -

— первая лавка в седмице пути. Вои поступают в мое распоряжение, это ваш вклад в защиту обоза. Отстающие для нас мертвы, потому время на них мы не теряем. Лишний день в пути — это с десяток заболевших или три четыре нападения диких животных или измененных. Посему предупреждаю сразу. Дети могут ехать в санях по очереди. Больше трех за раз не усядутся. Едой поможем на привале, но не за просто так. Бабы будут готовить, остальные набирать хворост и воду. Бездельников не потерплю. Иди Петр, сообщи своим новости.

— А у нас есть выбор? — горестно ответил старик.

— Вам его предоставили. Биться за дом. Второй уйти в поселения. Третий Пустоши. Вы свой сделали, так почему не готовились к походу? Почему не озаботились едой и одеждой? Оружием или санями? Потому что привыкли к труду закладных и холопов, теунов и служек. Что Вам по роду должны прислуживать и заботиться. Уже седмицу вы как черви на дохлой крысе копошились и торговались за лучшую долю. Надеялись на старую дружбу и уважение, подкупали, обманывали и предавали, а рассчитывать можно было только на себя. За каждую бабу ты мог попросить в приданное копье или бечевку, теплую одежду или сапоги. Собрать одни сани полные для поездки, а ты выменял на злато и камни. Или ты в серьез думаешь, что оставленные тобой сыновья будут у власти в новом доме? Когда Смута уляжется и ночь огня и длинных ножей пройдет, о твоих договоренностях забудут. Куда мы идем тебя не спасут звание, знатность рода и злато. Только сила и хитрость. — Олег был непреклонен и каждым своим словом наносил душевные раны южанам. — По пути будут ясли наши. Завтра принимайте решение, помрут Ваши дети на севере или же Вы их оставляете в городище. Поспешите с выбором, в обед мы встанем лагерем недалеко от того места. После обеда и роздыха двинем дальше.

— Не стыди меня, воин. Я выкупил их всех для лучшей доли из личного кармана. Это неугодная прислуга с отпрысками благородных и холопы. Теперь они свободны и Я повёл их за собой. Что мне прикажешь делать с ними? Нам запретили жить в поселения, предоставили лишь выбор пожрать друг друга…

— Или уйти все вместе на север и основать свой посёлок. — перебил Петра септ. — Но стоило только забрезжить надежде, что можно вновь стать господином, как договорённости исчезли. Это не первая смута на моем веку, старик. Мы пошли, нагоняйте. — Олег резко развернулся и влился в поток нагруженных людей, оставляя ошарашенных людей… Через пару минут от ругающихся южан откололись трое молодых парней и быстрым шагом начали догонять вереницу походников, а им в спину летели проклятья и мольбы. Следом побежали еще двое, которые хотели то-ли остановить, то-ли примкнуть к беглецам. А спустя пару минут остался лишь Петр Разумовский с тремя бабами и двумя стариками да четверо детей.

Бабы подняли вой, похлеще волколаков и бухнулись оземь. Старейшина быстро собрался и взял себя в руки, раздал пару громких оплеух, схватил детей за руки да поспешил вдогонку. Следом засеменили хнычущие матери да растерянные старики. Люди приняли свою судьбу, но не правила похода. Не успели мы войти в лесолесье, как получили первое требование привала. Олег лишь усмехнулся да дал наказ поторопиться.

— В длинную ночь нужно уйти как можно дальше от городища, уводя за собой все грехи и обиды людей. — ответил он Петру. — А ежели устали, то можете отдохнуть в лесу. Мы не просто так торопимся уйти подальше. В эту особенную пору на охоту выходят те, о ком не говорят вслух даже хмельные и в бреду.

— Не стращай меня, септ. Я много видел на своем веку. И большая часть страхов выдумана, а от второй половины попахивает откровенной ложью. Тут воев почти полсотни, все при хорошем оружии- уперся старик.

— Вон у саней идет Берендей. Простой, равно как и дубина у него на плече. Я с ним не в сговоре, спроси на каких тварей они ходят каждую длинную ночь всем селением. Доживешь ежели до утра, покажу бестиарий, по которому мы учимся воевать против Орды. Много интересного узришь. В общем болтать попусту не будем. Наши факелы скоро покажут, что скрывает ночь.

Спустя еще час, не добившись от своих мужчин решения, потянулись бабы, что нытьем, воем и слезами пытались разжалобить септов на остановку.