Земля точка небо - Алексей Егоренков

– Как у тебя с работой, ты сейчас еще снимаешься? Показывала твою программу Вальке и Славе, им очень понравилось. А я говорю – вы можете себе представить…

– Да? Классно, – сказала Лиза, которой было совсем безразлично, что думают Валька и Слава. Ее сейчас больше заботил холод и отсыревшее полотенце.

– Звонила твоя хозяйка, спрашивала, будешь ли ты в этом году снимать комнату.

– Не буду, – сказала Лиза.

– Вот и хорошо, не будешь где попало ночевать. Ты сейчас тепло одеваешься?

– Да, – сказала Лиза.

– Не забывай, когда уходишь из дома – закрой все двери и окна, выключи обогреватель. У тебя плитка или газ?

– Мам, – сказала Лиза. – У меня ванна стоит полная.

– Через край не течет?

– Мам. Мне надо идти.

– Ну хорошо. Передавай Диме привет, он хороший, порядочный мальчик.

– Ладно, пока.

– Хорошо. Целую.

– Пока. И я тебя.

– Ну пока.

– Пока.

Лиза облегченно захлопнула трубку, бросила ее на столик и пошлепала в нагретую паром ванную. Бросив полотенце на пол и шагнув в пока еще теплую воду, Лиза подумала:

«Скорей бы. Только бы всё получилось. Боже, хоть раз, только бы всё получилось».

Но от Макса не было вестей до самого вечера.

27 февраля 2004 года

Они понятия не имели, откуда взялся Максим, но поручили ему бюджет. Худой помощник не мог запомнить его имени, но тем не менее с утра Макс торчал у экрана, расставляя наугад цифры и глядя, как растет общая сумма: десятки, сотни тысяч долларов. Его слегка мутило, видно, с похмелья, но больше Максим не чувствовал ничего. Миром, думал Макс, управляют безымянные люди. Они сидят в офисах и наугад заполняют таблицы, потому что настоящие хозяева для этого слишком неуверены и пугливы.

И Максим с удовольствием поменялся бы с ними местами.

Глупо. Как обычно, всё развивалось очень глупо.

– Господа, – Члеянц начал совещание, постучав о гулкую столешницу толстой стопкой бумаги. – У нас на дворе как бы новый год, и нам, как всегда, очень нужны идеи. Прогресс не стоит на месте, наши конкуренты тоже…

В этот момент стоявшие позади Макса люди с какой-то стати засмеялись и захлопали.

– Первое, игровые шоу, как вы знаете, это беспроигрышный вариант. К сожалению, пока у нас есть разве что «Животные»…

Снова хохот и аплодисменты.

– Да, господа, не смейтесь, и притом окно в вещании, например…

– Я давал идею игрового шоу.

Смешки утихли, и все собравшиеся оглянулись на Максима.

– Простите? Э-э… Павел? – Члеянц высоко задрал подбородок и указал стопкой бумаги куда-то в сторону Макса.

– Максим, – ответил Макс, пытаясь убрать недовольство из голоса.

– Да-да, мы вас слушаем, – помощник директора мелко кивнул.

– Я, – сказал Максим. Вдруг он понял, что впервые открыл рот на совещании, где обычно говорил только Члеянц, и внимание Макса тут же рассеялось между десятками чужих глаз. Он знал едва треть собравшихся.

– Идея, которую я давал… То есть, я давал идею шоу, которое… Нет, не шоу, а идея , которая…

Мать вашу, да что это была за идея?

Он увяз.

– Не вы ли, – помощник вытянул руку. – Не вы ли предлагали шоу взрослых клоунов?

– Нет! – выдохнул Максим. – Не это, а психологическое…

– А, страхи и желания, – обрадовался незнакомый тип, стоявший рядом.

– Да!

– Да? Секунду, – Члеянц поморщил высокий лоб. – Ведь нам нужны игровые. А это, мне помнится, было ток-шоу?

– Нет, – ответил Макс.

– Нет?

– Нет! – подтвердил незнакомый тип.

И теперь, спустя восемь часов бумажной работы, Максим стоял в кабинете Бергалиевой. Директриса отдыхала в ребристом кресле и вязала титановыми спицами что-то сложное, а перед ней по кожаной столешнице вереницей стелились его документы: концепция «Страхов и желаний», бюджет на первый съемочный месяц, оценка по рискам и аудитории.

– Не поняла, какие-то люди приходят у тебя в студию, и что?

– Не просто люди, а люди с улицы, – поправил Макс. – Любой может стать гостем. Никто не уходит просто так. Это и реклама, и стопроцентная экономия на актерах.

– Будут сидеть отмороженные, – констатировала Бергалиева. – И что потом? Какой-то психоанализ?

– Нет, это раньше, – Максим до сих пор не определился, как обращаться к ней, поэтому держался безличной формы. – Сначала, перед записью, мы прогоним их через простые тесты, по сути…

– Вот именно, давай по сути, – директор кивнула, не поднимая глаз от вязания.

– Мы выясняем, о чем они мечтают и чего боятся.

– Мечтают попасть в ящик, боятся – что не возьмут. Дальше.

Максим дернулся.

– Нет-нет! Вы… Ты не видишь главной идеи, – решился он. – Мы берем тайные страхи и желания. Глубинные. Основной инстинкт.

– Потрахаться, что ли? – отозвалась Бергалиева. Ее помощник вежливо хихикнул.

– Да! – не сдался Макс. – И потрахаться, и что угодно. Главное, чтоб эти страхи и желания оказались более-менее реальны. Мы покажем фрагменты самих тестов, графики, таблицы.

Максим провел рукой над столом, едва не сбросив на пол вязание.

– А потом, – он принял театральную позу. – Мы осуществляем их. Либо самые глубинные страхи, либо…

– Не старайся меня впечатлить… как тебя там? – Бергалиева покосилась на Члеянца, но тот не заметил ее взгляд. – Тебя не это должно заботить.

Она постучала спицей по распечатке.

– Я назначу тебя сопродюсером, и если то, что ты говоришь, разойдется с цифрой здесь внизу, я позабочусь, что всё дерьмо будешь разгребать ты и эта ведущая, кто там она? – директор снова глянула на помощника, который теперь был наготове.

– Элиза Фрейд?

– Фрейд, – подтвердила Бергалиева. – Если программа обвалится, это имя полетит вслед за ней. Возражений нет?

Максим кивнул, не в силах разобрать ни слова. Ему хотелось в туалет и в душ. А после выспаться и перекусить. Тогда, впервые за годы, он смог бы заявить, что счастлив.

Но сначала нужно было обрадовать Лизу.

И признаться ей кое в чем.

15 марта 2004 года

Макс выбрал день, когда принес ей контракт и первые шаблоны сценариев.

Он был идиотом год назад, когда считал, что влюблен безнадежно. Нет, любовь наступила лишь теперь. Не то жгучее тепло, которое заставляло его строить планы, не изнурительный зуд, который мешал ему заснуть и вынуждал по два часа в день пропадать в офисном туалете.

Дома, в студии, в разных кафе, где они пережидали вечерний ураган пассажиров, всякий раз, когда Лиза была рядом, это чувство преображалось – не росло и не гасло, а слегка меняло форму. Как мост без перил, думал он. Не сойти и не развернуться, и ни малейшего понятия – есть ли на том конце берег. Но приходилось идти, чтобы держать равновесие.

– Боже, что это? Как это хоть читается? – Лиза помахала титульным листом. «Zemlя & Nebo, игровое шоу».

– Земля энд небо, – ответил Макс.

«Итак», – подумал он, мысленно толкая себя в спину, – «давай. Как ты планировал».

Будут и другие возможности.

«Конечно. Только чем хуже эта», – возразил он себе, наблюдая, как Лиза с восторгом листает договор.

По крайней мере, всё закончится.

«Верно», – решил он. Стоило попробовать хотя бы ради этого.

Однажды ведь придется и спрыгнуть.

Так прыгай!

– Я люблю тебя, – громко произнес Максим. Прозвучало неплохо. Чуть банально, зато не так фальшиво, как можно было ожидать.

– А?

– Я люблю тебя.

– А, – сказала Лиза, отрешенно разбиравшая бумаги. – Да… я тоже. Правда, мы молодцы? Где здесь подписывать?

– На каждом, правый нижний угол, с датой и расшифровкой, – Макс передал ей ручку. – Не хочешь отпраздновать?

– Так правильно? – Лиза показала ему первый лист. – Праздновать? Наверное, пока рано?

– Угу. Правильно. Оставь его здесь на столике.

Он кивнул на прощание, развернулся и побрел к себе.

13 мая 2004 года

Первыми гостями были трое: Ботаник, Спортсмен и Блондинка, такие скучные образы, что Лиза не запомнила их настоящие имена. Ботан, лицо выпуска номер один, был тощий, наглый и глупый, он мечтал изменить мир и боялся развратных женщин. И дорога ему была в преисподнюю, навстречу кошмарам и ужасам – рекламная вставка – неделя в самом дорогом и престижном стрип-клубе нашей столицы.

– Клуб и правда дорогой? – спросила Лиза. – У нас ведь даже на обеды на площадке денег не хватает.

– Не дорогой. И ни хрена не престижный, – утешил ее Макс. – Нам дают его на два часа бесплатно, в обмен на рекламу.

– Два часа? Нам же нужна неделя!

– Зачем? Развернем железо, снимем этого барана среди баб и голых сисек, фрагментами покажем, что прошла неделя, потом свернемся и уедем. Часа за два справимся.

Они справились за полтора.

Спортсмен был коротко стриженный, небольшого роста, тоже наглый и глупый. Он боялся травм и больниц, мечтал о собственном тренажерном зале. У Максима руки чесались заснять его в полном гипсе, но парень выиграл «небо», а Лиза настояла, чтобы игра шла честно. На выходные Макс арендовал тренажерный зал и заставил группу корчиться на тренажерах и турниках, а гостю вручил свисток и приказал командовать. Выпуск номер два не удался, рейтинги заскользили вниз, еще не успев подняться, и Лиза с трудом удержалась от заранее накопленного разочарования.