Вынужденный брак - Татьяна Герцик

Получив его всего через двадцать минут, с удовольствием съел, с ностальгией вспоминая те времена, когда такие обеды готовились для него одного. Расплатившись, не пошел к выходу, а, невзирая на опасливые причитания официантки: – Туда нельзя! – пробрался на кухню.

Официантка кинулась за охранником, но посетитель уже стоял в царстве кастрюль и сковородок. Охранник с важным видом, но не заходя в запретное место, предложил нарушителю немедленно покинуть помещение, но тут на шум повернулась Лариса.

Заметив Евгения, быстро подошла, брезгливо сморщив носик. Он снисходительно рассматривал всё вокруг, с тем же неопределенным выражением, с каким обычно смотрел на купленную ею новую мебель или новое платье.

Ее возмутил этот такой знакомый взгляд, откидывающий ее во второй сорт, и она, успокаивающе сказав охраннику:

– Это ко мне, не беспокойтесь! – взяла мужа за рукав и отвела в свой кабинет. Здесь он неожиданно спросил:

– А почему на кухне не жарко? Вроде должно быть потеплее.

Она пояснила:

– Кондиционер мощный стоит. Ты зачем здесь появился?

Евгений замялся. Он как-то не так представлял себе их встречу. Не так бесстрастно.

– Ты мне не рада?

Лариса недоуменно вскинула голову, отчего высокий поварской колпак лихо качнулся на маленькой головке.

– С чего мне радоваться? К тому же мне некогда. Сегодня заказов много. Да еще Мише надо помочь, он готовит на завтра «день варенья» для детского сада. Так что давай побыстрей.

Евгений Георгиевич поразился. Он чувствовал, что это не поза обиженной женщины, что ей и в самом деле не до него. Обидчиво заявил:

– Ну, если ты так спешишь, то я пойду.

Жена обрадованно закивала головой, невежливо подталкивая его к выходу.

– Давай, давай! Кстати, у меня есть свой адвокат, так что если у тебя есть ко мне какие-либо претензии, то обращайся к нему!

Схватив со стола визитку адвоката, сунула ему в карман, захлопнула дверь и опрометью кинулась на кухню. Он молча смотрел ей вслед, испытывая недоумение, недовольство и странное восхищение.

Посмотрев на нее незашоренными многолетней привычкой глазами, признал, что она очень даже ничего. Похудела, и это ей здорово идет. Глаза стали казаться большими и выразительными, рот сложился в упрямую складку, говорящую, что ей всё нипочем, и от нее веяло таким жизнелюбием, что он невольно стал перебирать кандидатуры ее возможных любовников, ощутив при этом весьма ощутимый укор ревности.

Дома критически посмотрел на себя в зеркало и признал, что рядом с женой весьма и весьма проигрывает: обрюзг и располнел. Решил с завтрашнего же дня ходить в бассейн и тренажерный зал, благо комплекс релаксации на предприятии находился рядом с административным корпусом. Сел работать, но мысли то и дело уносились к маленькой энергичной фигурке, командующей кастрюлями и сковородками на сверкающей никелем кухне.

После визита Евгения Лариса порадовалась, что упросила Кристину разработать ей и Михаилу симпатичную форменную одежду. Та придумала оригинальные брючные костюмы цвета индиго с серебром, который ей очень шел.

Правда, Миша был не очень им доволен, говорил, что он напоминает ему ливрею, но зато Лариса выглядела в таком прикиде прекрасно. К тому же он был настоящим рабочим костюмом: не стеснял движений, не пачкался и не прожигался от случайно попавших капель раскаленного масла.

Сегодня она в полной мере оценила его достоинства: глаза Евгения, когда он ее увидел, стали по пятаку. Она с гордостью думала об этом целый час, а потом калейдоскоп мелькающих лиц и непрерывно поступающих заказов вытеснил из головы все посторонние мысли и вспомнила она о муже только в постели, полумертвая от усталости. Но сил обдумывать цель его визита не было, и она уснула без сновидений глубоким освежающим сном.

Следующий день выдался на редкость суматошным. Сначала «день варенья» в соседнем детском саду, на который пришлось приготовить несколько сотен микроскопических пирожных, потом большой заказ для банкета, который проводили в одном из соседних домов. И всё это при открытом кафе, в который, как на грех, посетителей набилось больше, чем обычно.

Возможно, это было вызвано упорно не спадающей жарой, от которой все прятались кто куда, а в кафе был установлен мощный кондиционер, и царила приятная прохлада. Во всяком случае, все места были заняты, а они с Мишей суетились у плиты, стараясь вовремя выполнить все заказы.

Внезапно у окна раздачи появилась взбудораженная Люда и позвала замученную начальницу.

– Лариса Львовна! Подойдите пожалуйста! Там такая фифа сидит, всё ей не ладно!

Озадаченная Лариса, недоумевая, кто и чем может быть недоволен, прошла в зал, привлекая к себе общее внимание яркой одеждой. Большинство вежливо с ней здоровались и благодарили за вкусную еду.

У окна сидела очень хорошенькая девушка с надменно сжатыми губками. Перед ней стояла тарелка с коронным Ларисиным блюдом – форелью, запеченной с белым вином. Завидев ее, девушка обвинительным жестом указала на темную точку в соусе и презрительно проговорила:

– Это таракан!

Лариса Львовна обомлела. В их кафе вообще не было тараканов. Пристальнее вглядевшись в предмет возмущения, с облегчением вздохнула и постаралась успокоить посетительницу:

– Это не таракан, а барбарис. Это ягода такая, ее используют в смеси приправ.

Девушка надменно оборвала:

– Не порите чушь! Я прекрасно знаю, что такое барбарис. Это, – она устремила блестящий ноготок с безукоризненным маникюром за сомнительную выпуклость, – совершенно на него не похоже! Я вам говорю, это вульгарный таракан!

Лариса, возмущенная подобным с ней обращением, тоже вспыхнула, забыв о дипломатичности:

– Вы не правы, но, если хотите, можно отправить этого псевдотаракана на анализ в СЭС. Но я вам гарантирую, что это не таракан!

Еще более недовольная тем, что какая-то жалкая повариха в нелепом наряде смеет ей противоречить, девушка поднялась и обратилась к подруге:

– Пошли отсюда, Марина! Зря мы сюда приехали! Такого свинарника, наверное, нигде больше не найдешь! И я уверена, это вовсе не форель, а в лучшем случае горбуша!

Лариса Львовна была потрясена до глубины души несправедливым оскорблением.

– С чего вы это взяли? Вы же ни кусочка не попробовали!

Девушка высоко задрала нос и пропела:

– Я и так вижу!

Это доконало бедную хозяйку. С таким третированием она сталкивалась впервые в жизни. Эта девица явно пыталась ее унизить, превратить в третьесортную мелочь. И из-за чего? Она хотела ответить по достоинству, но, вспомнив о том, что вокруг море глаз и ушей, сдержалась.

Девица сочла это молчание за признание вины и победно пообещала: