Закон Кейна, или Акт искупления (часть 2) - Мэтью Стовер

- Иногда поедание яблока затягивается на целый день.

- Это вроде метафоры секса?

- Ты этого хочешь?

- Ух... дерьмо. Ладно, понял. Так я, э, то есть... Разве секс не случается только после того, как люди, ну, представятся друг другу?

- Я знаю тебя. Ты начал познавать меня.

- Не знаю даже твоего имени.

- Какого имени?

Он не нашел, что ответить.

- Мне говорили, что я умелая. В сексе.

- Ох, окей.

- Необычайно умелая.

- И представить не могу.

- Верно. - Улыбка стала шире. - Он изменит твою жизнь. К лучшему. Это лишь мнение, но обоснованное. Весьма обоснованное.

- Слушай, ух... - Он потер глаза. Ложь для таких случаев была заготовлена... но он не мог вспомнить, какая. И вздохнул. - Глядя на тебя, я думаю не о сексе. Глядя на тебя, вообще не думаю. Как бы не могу.

- Спасибо.

- Я сказал не как... - Он оборвал себя, поняв, что сказал это именно как комплимент и отрицание сделает его еще смешнее. - Ты мне нравишься. Точно. Но я не, знаешь ли, не любитель случайного секса. К тому же я угодил в заварушку, вот прямо здесь и сейчас, да? Моя жизнь - место беспокойное.

- Ты неправильно понял, что здесь происходит.

- Ты не подкатываешь ко мне?

- В твоем мире люди говорят, чтобы проверить, убедить, соблазнить, склонить, обмануть или подавить других. Но мы в моем мире. Я говорю то, что считаю правильным, и то, что тебе нужно узнать. Я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя и, если буду любить в тот час, когда ты решишься на секс, мы будем счастливы. Оба. Надолго.

- А если я, э, решусь на секс, когда ты перестанешь меня любить?

- Тогда один из нас умрет.

- Гм...

- Меня нельзя взять силой. Ни в сексе, ни в ином.

- Не то чтобы тебе следует бояться...

- Я не боюсь.

- Неужели? Тебя нельзя взять силой? Вообще?

- Подчинение - не мое дело. - Она глядела зимним глазом. - Кто пытался, погибли. Многие.

- Но не ты.

- Иногда и я. Но я никогда не умираю по-настоящему. Не тревожься.

- Знай вот что. Если тебя убьют сегодня, забудь о сексе. Что бы обо мне ни говорили, я не любитель холодненьких.

Брови ее сошлись в намеке, что эту тему можно будет продолжить. - Очень хорошо. Обычно проще позволить им убить меня, чем возиться с защитой. Но ты можешь стоить того.

- Грубая лесть.

- Я сказала "можешь".

Он улыбнулся ей. Она ему. Нечто внутри шевельнулось снова, грудь треснула, и он понял, что дело кончится слезами.

Быть слишком старым, чтобы не понимать последствий, но еще слишком молодым, чтобы сопротивляться... Вот фигня.

Он одернул себя. - Первым делом нужно найти ублюдков. Орбек - отличный лазутчик...

- Они там, - показала она на восток. - Там сходятся три пересохших ручья. Много камней.

Она заметила удивление и пожала плечами: - Табун знает. Орбек - огриллон?

- Ага.

- Значит, он уже их нашел.

Через пару вздохов ветер переменился, летя с востока. И тогда Джонатан Кулак услышал неровный перестук, словно далекий кашель, и увидел огненные столбы силы над холмами - еще кто кого нашел! - и, не теряя слов, рванул с места. Едва сделал первый скачок, вдалеке прогремели три взрыва, украсив небо пламенем и фонтанами камней, а устье оврага стало живой волной - ведьмин табун выливался из низины и галопом спешил в саванну.

Он бежал что есть сил.

Те утесы были едва в полумиле; Дисциплина Контроля позволит ему устроить фокус с химией крови и полететь почти пулей. Запыхается, но поспеет вовремя и крючок нажать сумеет.

Сзади катился гром; он вспомнил, что на небе три дня не было ни облачка, и оглянулся. Гром издавал большой жеребец, галопом несший лошадиную ведьму.

Она протягивала руку. Он едва успел представить яркую картинку, как на полной скорости падает лицом в кусты, ведь у нее нет седла и узды и даже чертовых стремян, которые позволяют устроить такой маневр; однако она схватила его руку и подалась в противоположную сторону, и конь идеально сохранил равновесие, и она забросила его позади себя и он схватился за ее тонкую, но твердую поясницу и прижался так крепко, что можно было снова начать думать о сексе.

Она кивнула через плечо и возвысила голос, чтобы было слышно сквозь ветер и барабанный грохот копыт. - Что друг сделает для друга...

Он ответил на ее кивок своим и напряг руки.

Крепко.

Очевидно, табун умел передавать ей точные знания об округе. Ведьма остановила скакуна на залитом солнцем холме, перед скалами, которые и так заставили бы их пойти пешком. Джонатан Кулак не видел и следа налетчиков.

- Сюда.

Она провела его извивами по горбу холма и на склон следующего, выше и скалистее, и Джонатан Кулак услышал звонкий треск выстрелов СПАР-12. - Орбек! - крикнул он. - Орбек, проклятие! Ах ты поганый выкидыш трепаной суки, что ты тут творишь?!

Отзвуки выстрелов затихли вдали, подарив промежуток тишины.

- Уй... эй, сюда, братишка. Мне жаль.

- Что ты не понял из драных моих слов "не показывайся на вид"? - Джонатан Кулак шагал между беспорядочно лежащих валунов. Юный огриллон затаился за природной баррикадой, целясь вниз.

- Положи треклятое ружье.

- Секунду, братишка. - Треск; кто-то заорал внизу. - Говнюк.

- Орбек.

- Пора сваливать с позиции. - Орбек скользнул от своей бойницы и перекатился, сев, винтовка на коленях. - Эй.

- Чертовски правильно, засранец.

Серые щеки потемнели. Глаза забегали.

- Они выследили меня в засаде, шли против ветра. Но ветер переменился. Мне повезло. Не сменись ветер, я не узнал бы. Могли взять на ножи. Вот была бы срань. Кому охота умирать без драки? Но я вынюхал их и полез выше, и один так выходит и говорит: "Нас тут тридцать! А у тебя что?" И раз он спросил так вежливо... - Огриллон пожал плечами. - Я показал.

Джонатан Кулак потер глаза. - Много убил?

- Ни одного. Что я, любитель?

- Как раз пытаюсь понять.

- Нескольких подбил. Как вы, хумансы, это зовете? В чашечку колен? Трех или четырех, пока они не подняли Щит. И того сосуна сейчас.

- Ужас.

- А хороший был выстрел,