Омега для волка - Лана Бьякко

мерзкое, липкое и противное, к чему не хотелось бы прикоснуться никогда в своей жизни. Но сейчас вся это чернота отчаяния была внутри и от неё некуда было деться. И так хочется сбежать, спрятаться от этого неясного и неотвратимо болезненного чувства, которое скручивало внутренности в тугой узел. Волчица внутри скулила, но Васька не могла себе этого позволить. Из её глаз текли слёзы, но она запретила себе издавать хоть какие-то звуки боли и отчаяния. Раз она жива, значит, есть шанс выбраться отсюда. А это значит, что она сможет вернуться к Диме или он найдёт её до того, как этот разрыв убьёт их. «Как он там?» Она мысленно старалась поддержать свою волчицу, как та всегда делала по отношению к ней. Сделав глубокий вдох и выдох, постаравшись выровнять дыхание, Васька открыла глаза и постаралась осмотреть помещение.

Оглядевшись, она поняла, что находится в довольно просторной спальне с большими окнами. Одно из них было приоткрыто и омега постаралась принюхаться, чтобы понять, где она примерно находится. Но стоило ей только сделать пару более глубоких вдохов, распознавая запахи, она тут же закашлялась. Мерзкий и противный запах, ненавистного всеми волками, волчьего аконита.

«Да что б тебя! Он что, совсем из ума выжил: устраивать логово там, где растёт аконит», – подумала Васька.

Её чуть не стошнило от этого запаха. Теперь она уже физически чувствовала слабость, головокружение, но сдаваться не собиралась.

Сколько прошло времени с того момента, как она очнулась, Васька не знала, но по примерным подсчётам… не меньше пары часов. Сил что-либо предпринять у неё совсем не было. Да и был ли сейчас в этом смысл?

Откуда-то снаружи раздался звук шагов, потом послышался звук открываемого замка, скрипнула дверь, перед Васькой возник молодой мужчина. Альфа-волк. Сразу понятно по его запаху. Было так же понятно, что по силе он равен Диме, хотя… Нет, никто не может быть сильнее её альфы. Так же по его запаху омега смогла определить, что это был именно тот, что собирался убить Марка. Она глядела его ненавидящим взглядом снизу вверх, словно хотела прожечь дыру в его голове. А он, в свою очередь, понял всё, ухмыльнувшись, встал напротив неё.

– Чего смотришь так злобно? Убить меня хочешь?

– Убью, когда будет возможность, – тихо рыкнула Васька.

– Посмотрите-ка, маленький щенок показывает зубки. Силёнок-то хватит?

– Не сомневайся. На такую падаль, как ты, точно хватит.

– Ха, а вот у твоего волчонка сил не хватило…

– Что ты с ним сделал? – процедила она.

– Хочешь узнать, жив твой волчонок или нет, как и его друг? Жив. Может быть. Это при условии, если вожак вашей стаи успел добраться до него, – словно издеваясь, говорил альфа.

– Скотина…

– Заткнись! – рыкнул альфа, пытаясь подавить её своей аурой.

– Не пытайся. Твоя сволочная аура не колышет даже, – усмехнулась Васька.

– Сучка! – рявкнул он и дал Ваське смачную пощёчину. – Арсений хочет тебя видеть, – приказ. – Приведёшь себя в порядок. В ванной есть всё необходимое.

– А ты что, караулить прямо тут будешь?

– Если надо будет, то и в сортире покараулю.

– Как мило с твоей стороны. Заботушка прям, – её слова сочились ядом. Она понимала, что в данной ситуации не сможет ему противостоять, но вот хотя бы язвить и раздражать его она сможет.

– Пошевеливайся!

Ей ничего не оставалось, как пройти в ванную и привести себя в порядок.

—

Дима сильно устал. Измождённый поддержанием связи и подпиткой своих волков, всех, кто принадлежал стае. Кто был при смерти, кто серьёзно ранен и так далее, обязанности вожака при этом никто не отменял. Надо было привести поселение в порядок, наладить жизнедеятельность стаи и решить, что делать дальше. Он заебался. Изнемогал. Он уже не контролировал себя напрочь, как будто скоро сдохнет. Вот только смерть ему предстояла медленная и мучительная. Но он переживал не за себя, а за неё. Она там одна.

Лёха сейчас сидел напротив брата и смотрел, как тот застывшим взглядом смотрит куда-то, но совершенно не видит ничего вокруг, крутя между ладоней бутылку, ещё больше растягивая затянувшуюся тишину. Он даже представить не мог, что сейчас испытывает Дима. Разрыв со своей парой очень болезненный процесс. Даже на небольшие расстояния, даже совсем ненадолго, а тут…

Ему хотелось иметь хотя бы ложную, шитую белыми нитками надежду на то, что он снова увидит её. Снова сможет почувствовать её запах, прикоснуться к ней, услышать её заливистый смех. Перебрасываться острыми шуточками и проводить время вместе. Он бестолково барахтался, что ничего не ясно, ничего не известно и ещё не решено, как действовать дальше и погружался в это состояние всё больше, из которого с каждым разом выбраться становилось всё труднее. Эмоции волка и человека смешивались в кучу и мешали думать рационально, били по нервам так, что каждый раз его пробивало судорогой. Его раздирало на части. Волк внутри бился, разрывал Диму на части и ненавидел его за беспомощность.

– Блядский конохвост! Брат, приди в себя! – рявкнул Лёха и дал старшему смачную пощёчину.

И Дима очнулся, вышел из небытия. Он поднял пустой, но в то же время удивлённый взгляд на брата. Такого всплеска эмоций от младшего он не ожидал.

– Я понимаю, что тебе больно и очень плохо…

– Ни черта ты не понимаешь! – прошипел Дима. – Надеюсь, никогда не узнаешь! Я опоздал! Сам отдал её в лапы этого ублюдка!

– Да, я не могу даже представить, что ты чувствуешь, но я прекрасно знаю, что чувствует стая! С каких пор мой брат впадает в уныние, как бы херово ему ни было?! Вспомни, что ты вожак, блядский ты гандон!

Дима молча сверлил его взглядом. Он был зол.

– Я вижу, что ты выполняешь свои обязанности, делаешь то, что должен, но всё это на автомате. А ведь я, как никто другой, знаю, что ты отдаёшь всего себя своей стае. Васька тоже часть стаи, как и парни, как и их омеги… о них ты подумал? – уже сбавляя обороты, спросил Лёха. – Брат, которого я знаю, никогда не опускает руки и всегда идёт напролом.

Дима психовал. В последние несколько дней сильно психовал. Он словно зверь, загнанный в клетку, который никак не может найти подходящий угол, чтобы сдохнуть. Он даже не понимал, что его всё ещё удерживает на этом свете. Ему казалось, что надежда утекает сквозь пальцы, как вода, которая никогда не останавливается. Он не спал ночами. И если днём он решал какие-то вопросы, участвовал в обсуждении и поисках Васьки, то по ночам бродил по дому