Мезенцефалон - Юрий Бригадир

А то нет? Скажите мне – зачем покорять Джомолунгму? Там нет ничего. Все, что ты можешь вынести с этой вершины, – это труп предыдущего неудачника. Смысла в экстремальном, запредельном альпинизме – нет. Что толкает нас туда?

Внутреннее противоречие?

Неудовлетворенность собой?

Тоска по неизведанному?

Желание смерти?

Тщеславие?

Я знаю. Я в горах бывал… Это – путь к себе самому. Побывав там, ты узнаешь – кто ты. Ты почувствуешь свой предел. Ты поймешь, что там, внизу – не настоящая жизнь, а так – фуфло. Что ты родился, чтобы вдохнуть когда-нибудь этот разряженный воздух. Еще раз повторю – ты придешь к себе.

А дальше?

А дальше будет вот что. Уныние. Тоска. Потеря ценностей. Нервный срыв. Попытка самоубийства. И, как следствие, желание сходить еще раз. Вдруг там будет НЕЧТО?

Да не будет там ничего! Это песня ПЬЯНОГО БОГА! Он ведет нас в долину смерти через – опять же – жопу. Почему – смотри выше. Мы уже не нужны этому миру. Он прекрасно обойдется без нас. Знаете, в чем, может, главная проблема человека?

ПОЛЯРНОСТЬ МИРА ОН МЕНТАЛЬНО ПОСЕЛИЛ У СЕБЯ ВНУТРИ.

Не сам, конечно. Патологическая эволюция приматов. А поняв, что он противоречив, стал добиваться однозначности. Титанические усилия. Коту под хвост.

Любая империя. Любой тоталитаризм. Любое господство на века. Все прахом. Все рождается. Все живет. И все умирает. А как иначе? Закон природы. Вот только хули тогда трепыхаться? Буддийские монахи это давно поняли. Самые просветленные ушли в пещеры и сидят там в немыслимых позах, законсервировав свои чувства и мысли на века. Что видят они в своем то ли сне, то ли смерти? Загадка. Кто говорит – подключились они к Звездам. Кто говорит – к Общему Компьютеру. А кто ничего не говорит. Сидит рядом. Ну хули тогда трепыхаться???

Трепыхаемся…

До просветления нам далеко. Бесконечно далеко. А муравей – тот бегает. У него свой компьютер. Он работает миллионы лет. И ни разу не ошибся. В масштабах вида, конечно. Для отдельно бегающего муравья компьютер может и не учесть его особенности. Но его гибель ничего не значит. Страховка. Муравьев должно быть до хрена, чтобы в любом случае осталось много. Осознают ли они свой возраст? Осознают ли они свое превосходство над нами? Нет. МЫ НЕ В ИХ СИСТЕМЕ ЦЕННОСТЕЙ. Не в их масштабе. Не на их шкале…

А что это мы вдруг загордились?

Я не сказал, что они – ниже. ОНИ ДРУГИЕ. И нам так же не понять их. И нам так же далеко до них. Совершенство человека смешно, если перечислять возможности животных.

Берем собаку. Обычную или не совсем – не суть важно. Скорость бега – до семидесяти километров в час. Могут и больше. Человек в жопе. Холодовая устойчивость – до минус восьмидесяти градусов. Безо всякой там одежды. Спит на снегу – поебать. Человек там же – в жопе. Слышит звуки частотой до семидесяти килогерц. Человек – в трех жопах одновременно, поскольку и двадцать пять для него – предел. Чует запах серной кислоты в разведении один к десяти миллионам. Но это для нас просто не имеет осмысленного представления, поэтому другой пример. Собака чует запах чайной ложки поваренной соли, растворенной в двух бочках воды. Мы в анусе. Для нас соль вообще не пахнет. Ну и так далее. Я других животных не беру, чтобы не подчеркивать крайнее убожество человека разумного…

– Это вы, конечно, хватили, но мне тоже ин… ин… иногда кажется, что следующее поколение читать будет только рекламные слоганы, и то по слогам! – качнувшись, махнул рукой пьянеющий физик.

– А давайте за угасание человечества! – предложил я.

Из темноты под свет фонаря проникла рука Китайца, налила нам, себе, взяла кусок сыра и нырнула опять в темноту.

– Давайте! – обрадовался интеллигент.

– Да… – после порции продолжил я, – так вот, про угасание. Человечество угасает по очень простой причине. По причине себя. Сила духа, но ленность мысли. Мощь разума, но слабость тела. Многогранность «я» и безличие этого же «я», находящегося в толпе. Одним словом, ПОЛЯРНОСТЬ МИРА, ЖИВУЩАЯ ВНУТРИ НАС. И мечется интеллигентный Гамлет по замкам Дании. Отомстить – не отомстить. Надо – не надо. Быть – не быть…

Пуп земли, а, Сергей Львович?!

Есть такое понятие – антропный космологический принцип. Он интересен тем, что человек додумался до того, что он не просто так существует. Он, согласно этому принципу, условие существования Вселенной!!! Ни много ни мало…

– Да-да! Условия возникновения жизни более-менее известны, – перебил меня физик. – Для этого фундаментальные частицы должны обладать не просто какими попало свойствами, а очень конкретными. Например, если массу электрона изменить более чем на одну десятую процента от массы атома водорода, то время существования звезд уменьшается настолько, что его не хватит для эволюции жизни…

– Для чего не хватит? – не расслышал я и снова налил.

– В общем… не будет нас тогда… А водка будет! – вдруг заржал он и выпил без приглашения.

– Ага. Свойства материи сразу были такими, чтобы в конце концов во Вселенной возник разум. Сильный антропный принцип, так сказать. Его еще можно вывернуть наизнанку, и тогда он потрясает не хуже стакана водки: ВСЕЛЕННАЯ СУЩЕСТВУЕТ БЛАГОДАРЯ НАЛИЧИЮ РАЗУМНОГО НАБЛЮДАТЕЛЯ. В данном случае – человека.

Строго говоря, не человека как такового, не homo sapiens. Я – о мыслящем существе, разумном наблюдателе. Но поскольку мы с вами другого такого существа в упор не видим, то и принцип – антропный.

Принцип как принцип. Можно принимать, можно не принимать. Меня здесь интересует только исключительность человека. Декларируемая. Типа – мы пупы Вселенной. В нас – искра мироздания. В нас – промысел Божий. А вот и доказательство. Ебанись об угол и пляши.

Что-то не пляшется мне. Почему – не знаю. Может, потому, что я не вижу себя пупом Вселенной. При всей строгости доказательств, мое двойственное нутро чтой-то не принимает явную вкуснятину. Вглядываясь в себя, не могу я представить, что ради вот этого вот несовершенства создавались небо, солнце, горы, леса и звезды. И если я – по образу и подобию Божию, то эволюция – это патология.

А Бог – это ПЬЯНЫЙ БОГ. Се ля ви.

А может, и не патология. Просто исходя из смысла и антропной линейности эволюции (я говорю «линейности», поскольку только человек с вершины своей мачты может представить эволюцию поступательной до идиотизма, да еще и закончившейся на нем, любимом), так вот, просто исходя из смысла трактуемой человеком эволюции, следует признать ее принципиальную нескончаемость и, следовательно, промежуточность сапиенса как вида. И очень мне в этом смысле нравятся слова Марка Твена: «Возможно, птеродактиль воображал, будто эти тридцать миллионов лет были потрачены на то, чтобы подготовить его – ведь птеродактиль способен вообразить любую глупость, – но он ошибался». Только в данном случае это мы – на месте птеродактиля. Ему-то, кстати, было чем гордиться. Он был не только совершенен и исключителен, да еще и прожил столько, что время существования его, как вида, имеет геологическую продолжительность. То есть если человек, в лучшем случае, может похвастаться двухсоттысячелетней историей, то тут речь идет о десятках миллионов лет.

Животные умом вроде не блещут. Нет в них искры разума. Но вспоминая буддийских монахов в своих пещерах, я вдруг задумываюсь. А посмотрев в их тысячелетние глаза, можно ли увидеть искру разума? Или то, что в их глазах, уже не называется разумом? Разум, понявший сам себя. Представивший вечность. Постигнувший ян-инь как основной принцип Вселенной. И остановившийся на пике мысли. Или – уснувший на этом пике, поскольку выполнены все задачи мозга, и он заслужил отдых, сравнимый со смертью. Подарок Воланда в восточной интерпретации. Разум, которому стали тесны рамки человеческого тела…

А это… животные – разве должны иметь разум, схожий с нашим? Мы требуем от них человеческого понимания, не пытаясь понять их самих. Может, все-таки не учить птицу пользоваться вертолетом? Она как-нибудь и сама полетит. Может, все-таки не учить собаку мыслить примитивно, чтобы она различала – свой или чужой? Она как-нибудь сама определит, кого кусать, а кого миловать. Может, все-таки не считать лошадь глупее по причине незнания таблицы умножения? А она уж сама решит, надо ей это или нет.

Есть две крайности в этом вопросе. Первый – очеловечить животное и признать за ним все права человека. Второй – признать животных принципиально отличными от нас и лишить их всяких прав. Первый – мы с тобой одной крови, ты и я. Второй – я начальник, ты говно. Ни то ни другое для меня не приемлемо. Ибо истина мало того что посередине, так еще и в области «слепого пятна». И сдается мне, что наша логика мало применима в мире животных. Вы же, физики, моделируете миры, в которых действуют измененные законы природы?