Форс-мажор. Рассказы - Олег Михалевич

– А как же тогда по нужде? – удивился младший из Елисеевых.

– На стоянке туалеты имеются на берегу. А на ходу – очко прямого действия.

– Это как?

– Показать, что ли? – капитан сверкнул золотой коронкой. – На носу вывешиваешься за борт на рострах и – впрямую к рыбам.

– Как на бидэ. Заодно и подмоет волной, – добавил умудренный опытом Паша.

– Понятно… А навигационное оборудование какое? – поинтересовался Петров. – Ну, локатор там, эхолот, лаг…

– Разбираешься, что ли? – капитан прищурил глаза. – Какое, к черту, оборудование на пенсию купишь. Вон рация старенькая к полке прикручена, миль на двадцать тянет. Карты, конечно. И магнитный компас наверху. Ничего, сорок лет уже по морю ходим, не заблудились до сих пор. Да и яхта еще крепкая. Подтекает слегка, но держит. С каждого участника хотелось бы получить по двести латов. Если вам по карману…

– По сто восемьдесят.

– Что?

– По сто восемьдесят, – твердо повторил Игорь Елисеев. – Без удобств все-таки.

– А… Ну, пусть будет по сто восемьдесят, раз такое дело. Так что вы решайте, а я пока выйду, покурю.

Капитан ступил на ступеньку трапа и повернулся к гостям.

– Да, вспомнил, из оборудования еще пеленгатор есть. Здесь, в ящике валяется.

Некоторое время гости сидели молча. Парни выглядели явно разочарованными.

– Погорячился я, – вздохнул Игорь. – Надо было сразу на сто пятьдесят опускать. Все равно ему деться некуда. Да и рискованно это все, кажется.

– Без риска даже улицу не перейти! Я с Васильичем на «Мечте» уже ходил в Вентспилс, все нормально было. – Паша осуждающе посмотрел на Игоря, и тот, вероятно вспомнив о не возвращенном до сих пор кредите, по которому он большей частью рассчитывался стоматологическими услугами для Паши, членов его семьи и его друзей, в орбиту которых входил и Петров, как-то стушевался.

– Пусть специалист выскажется, – сказал Влад.

Петров выпрямился и ударился головой о край верхней койки. После лечения зуба второй раз обращаться в елисеевскую клинику он зарекся, но это вовсе не означало, что нельзя прожить несколько дней в одной каюте с ее хозяевами. Особенно когда в твоем распоряжении оказывается настоящий пеленгатор.

– В общем, мужики, – сказал он тогда, поглаживая ушибленное место, – если хотите, чтобы у вас в жизни хоть раз было настоящее Приключение, с большой буквы, раздумывать нечего.

Приключение, похоже, разворачивалось во всю.

Напоследок Петров нацелил камеру на Влада.

Тоненькая струйка сорвалась точно на кончик носа художника. Влад вздрогнул, стер воду рукавом фуфайки и открыл глаза.

– Как там? Корпус выдержит? Дойдем?

Человек привыкает ко всему. С камерой Петрова видели постоянно и уже перестали обращать на нее внимание, как в сериале «Дом-2», на что он, собственно, и рассчитывал. Голос Влада звучал испуганно, и Петрову захотелось добавить драматизма.

– Гарантировать ничего не могу. Да тебе-то чего волноваться, ты и так в гробу. А вообще, – посуровев голосом, добавил он, – в море такие вопросы задавать нельзя. Плохая примета. Ты же художник, человек творческий, сам понимать должен. Чтобы не получилось, как вчера.

– Конечно, конечно, – торопливо согласился Влад, уворачиваясь от новой струйки воды. Чтобы подавить смех, Петров отвернулся. Яхту качнуло очередной раз, и на центр каюты выкатились, а скорее, выплыли на гуляющей по пайолам воде его раздолбанные кроссовки. Окончательно порвались они еще два дня назад, но для невзыскательного перемещения по яхте подходили намного лучше, чем шлепанцы. Подумав, что теперь самое время от них избавиться, Петров убрал камеру, подхватил обувь одной рукой и шагнул на трап.

– Эй! – остановил его Влад. – А кроссовки зачем берешь?

– Ну… Понимаешь, плохую примету перебить можно только другой, хорошей. Говорят, если Нептун не пускает в порт, надо ему отдать любимые ботинки. Вот так.

Петров приоткрыл люк, швырнул кроссовки за борт и выбрался наружу сам.

Паша, увидав Петрова, замахал рукой.

– Давай скорей сюда! Смотри, тут к нам пилит кто-то! Может, помочь хотят?

С левого борта к яхте на огромной скорости несся торпедный катер. Подойдя метров на двадцать, катер затормозил, на его палубу вышел моряк в штормовке и с мегафоном в руках. За кормой катера развевался американский военно-морской флаг.

– Надо же! – удивился Паша. – Америкосам-то чего здесь надо?

Над водой, едва пробиваясь сквозь свист ветра, разнеслась английская речь, в которой Петров с трудом разобрал слова о том, что им следует немедленно покинуть зону военно-морских учений. «Бойся в море рыбака и вояку-дурака» – гласит известная морская поговорка.

– Помощь пока не предлагает, – ответил Петров. – Погоди, я с ним поговорю.

Он спустился обратно в кают-компанию к штурманскому столику, включил рацию и попытался вызвать катер на международном шестнадцатом канале. Наушники ответили мрачным шипением и треском. Такой же треск стоял на канале Рижского порта. Вариантов было два – либо рация вышла из строя, либо военные на период учений включили подавление радиообмена. Мегафона на яхте не было. Петров вновь выбрался на палубу. Катер держался на прежнем месте.

– Hi! – попробовал крикнуть Петров, но сразу понял, что его голос вряд ли бы услыхали сейчас даже в носовой части «Мечты», если предположить, что кто-то мог бы оказаться там в такую погоду. И он повернулся к Паше, перехватывая у него румпель.

– Не работает рация. У тебя глотка мощней, попробуй ты объяснить этому мудиле, что мегафона нет, движок не вытягивает, да и вообще яхта протекает и все у нас хреново, и нам, может быть, не помешала бы их «help».

– Не проблема, – согласился Паша, вставая на ноги и набирая в легкие побольше воздуха.

– How do you do? Янки! Go home! – неожиданным фальцетом закричал он. Выждав немного, Паша с сожалением повернулся к Петрову. – Не слышит, гад. Наверное, слух плохой. Ничего, я по-другому попробую.

Правой рукой Паша держался за рейлинг у входного люка, а левой оживленно жестикулировал. В завершение он отвел руку в сторону, сжал ладонь в кулак и оттопырил большой палец, указывая куда-то вниз.

Некоторое время моряк вглядывался в Пашины жесты, потом повернулся, подошел к зенитной установке и завозился с рычагами управления.

– Ну как? – спросил Паша у Петрова.

– Отлично. Лучше тебя с этим не справился бы никто. Вот я только не понял, зачем ты показал ему «Fuck you!»

– Разве? – удивился Паша. – Я же объяснял, что ветер слишком сильный. Да и… Чего они, сволочи, Белград бомбили!

А Ирак! Учения у них тут, видите ли! Нашли, где пушками размахивать!

Моряк на торпедном катере покрутил ручки, и дуло развернулось в сторону яхты.

Петров замер. Когда-то, еще до падения Берлинской стены, летним солнечным днем он гулял по Западному Берлину. Выйдя к покатому берегу Шпрее недалеко от Рейхстага, Петров обратил внимание на красивую пару, устроившую маленький пикничок. Светловолосая фрау достала из плетеной корзинки салфетку, разложила нарезанный сыр, а ее спутник разлил по пластиковым стаканчикам вино. По противоположному берегу проходила граница ГДР. Среди бетонных заборов и рядов колючей проволоки стояли танки, напротив возвышалась вышка с вооруженным ручным пулеметом часовым. Пара подняла бокалы. Часовой смотрел на них. Парень отсалютовал ему стаканчиком. Часовой навел на них дуло пулемета. Парень с девушкой замерли. Несколько секунд спустя они встали и, не допив вино, поспешно зашагали прочь.

Уйти с «Мечты» было некуда.

Петров передал Паше румпель, поднялся и сделал несколько успокаивающих жестов, напоминающих замедленные балетные па. Американец отошел от зенитки и потряс руками, имитируя отдачу при стрельбе. Потом вновь поднес мегафон к губам, выдал еще одну гневную тираду и скрылся в надстройке. Катер взревел и, мгновенно набирая скорость, исчез из виду.

– А сейчас он чего сказал? – спросил Паша.

– Удачи пожелал. И еще сказал, что если мы к едреной фене отсюда сейчас же не уберемся, то из нас получится отличная мишень для стрельбы по движущейся цели.

– Ну, сволота! Ну ничего, русские не сдаются. Мы бы ему…

– На абордаж бы взяли? Трави шкот, поворачивать будем.

«Мечта» отвернула от берега в глубь залива. Ветер зашел в корму, качка усилилась. Люк приоткрылся, и в нем возникла голова Влада.

– Ну как там? – прокричал он.

– Сражаемся! – ответил Паша.

Волна догнала яхту и перекатилась через транец, оставив под ногами кипящую массу воды. Голова Влада исчезла, потом показалась вновь. На этот раз он высунулся по пояс. В правой руке он сжимал новенькие, несколько дней назад купленные в Стокгольме кроссовки. Стой, хотел сказать Петров, но Влад уже взмахнул рукой, и кроссовки полетели за борт.

Через минуту в люк выглянул Младший, и в воду унеслись кожаные туфли. Вовчик выкинул стоптанные сапоги. Игорь расстался со старыми шлепанцами. Петров с замиранием сердца ожидал появления Кашицы.