Блог, или Роман на слабо́ - Сергей Николаевич Огольцов

отремонтировали и там снова стал быть военкомат, вместо штаба федаинов.

Ущелья пошире перекрыли натянутыми поперёк них тросами, высоко-высоко, с висячими оттуда спиралями проволоки, с интервалами, чтоб какой-нибудь СУ, истребитель-бомбардировщик, по ущелью тому не подкрался.

Верховный Совет НКР усиленно трудился и тщательно обдумывал мудрые законы перенимаемые у ВС Армении методом copy-paste. (Да, иногда со всеми теми же орфо-пунктационными ошибками, но кому оно нада в те законы ващще заглядывать?)

Председатель Комитета, который в начале Движения распределял населению помощь поступавшую через Армению, уехал в Ереван, но сначала… а да пошёл он… и стал там олигархом.

Номенклатура консолидировалась в 32 министерства, такие как: МИД, Обороны, Охраны Памятников… всего не перечесть (в Швейцарии ровным счётом семь, но они ж тупые и без фантазии).

Ну и как же тут не помянуть Министерство Труда, Министерство Занятости, Министерство Спорта, Министерство Культуры, Министерство Образования, Министерство Патриотической Работы с Молодёжью, Министерство Филателии и т. д., и т. п., и проч., и проч…

В полях продолжал подрываться на минах крупный рогатый и мелкий скот, но уже прибыли инструкторы из Великобритании обучать местных сапёров искусству обезвреживания мин.

Командующий так и остался Командующим Армии Обороны (кое-кому пришлось научиться произносить букву «щ» для продвижения по службе), получил чин генерала, звание Героя Нации (или типа того), Орден Боевого Креста Первой Степени (или того вроде).

Он уже провёл профилактическую чистку (таков закон любой освободительной/революционной войны: фидели должны избавляться от че гевар – Боливару не вынести двоих) – полевые командиры чрезмерной популярности пали от рук неизвестных диверсантов на Карабахских дорогах…

С бойцами из Диаспоры было проще – месяц в Шушинской тюрьме подержал, выпустил и – их нет. С форсажем продёрнули. Г

лавное, не всех сразу выпускать, а по одному.

И вообще, эта Диаспора такие наивные – тут на асфальт и благоустройство тротуаров улицы Энгельса (ныне Манукяна) длиной в 386 метров вбухались $6 000 000, а они там всё равно каждый год телемарафон устраивают по сбору средств в помощь Карабаху.

Нескольких соратников Командующего, братанов по оружию, тоже произвели в генералы и они поехали в ереванское министерство обороны, а если там какой-нибудь тупой из местных ставил свой джип на генеральскую парковку у здания министерства, они ему расстреливали машину из табельного оружия – нехер борзеть, сука, ищи теперь запчасти.

На непроглядной главной улице Степанакерта (бывшая Кирова, ныне Бойцов за Свободу) по вечерам вспыхивают редкие электролампочки над столиками торговцев семечками и прохладительными напитками, каждый напротив пещерной неосвещённости в подъезде бизнесмена.

Поперёк многих улиц протянулись чёрные транспаранты на тугой проволоке – где два, где три, а где и пять, смотря по длине улицы, увековечить на ближайшие пару лет память ушедших из этой улицы, чтобы пасть в боях: «Арам – 18», «Размик – 42», «Армен – 24», «Виген – 31», «Тиго – 19»…

Они тут раньше жили, до войны, а цифры показывают сколько им было, когда она закончилась.

Для них…

Для оставшихся война не кончилась, она притаилась для перегруппировки, чтобы рвануть опять, откуда и не подумал бы, где и не ждёшь…

* * *

Бутыль #22 ~ Старый друг лучше новых двух ~

Ладно, уговаривал он себя, давай не будем торопиться, но подходить логически, а и арифметически даже, для упрощения задачи.

Ты во второй раз оказался в неизвестном тебе городе.

Точка второго вхождения совпала с местом предыдущего выхода сквозь стену, что в данный момент подпирает нокаутированный зад.

Зад твой, стена твёрдая. Не так ли?

Стопудово – так ли, так ли…

Но почему в первый раз Епифановна сгрузила его возле сухой груши и скамейки Крыса? Вот в этом-то как раз полный х3, и своим, всё ещё ослаблено шатким сознанием, он не стал бы исключать даже и два х3.

Если ему не изменяет логичная арифметичность, следующим шагом пора прервать соприкасание с этой точкой 2 и выбрать траекторию к точке 1.

Не исключена возможность наткнуться там на вывод или намёк о чём-то помимо своего же имени, которое, между прочим, он вычислил собственноручно, без никаких подсказок со стороны…

Точка 1 расположена на прямой вдоль этой самой улицы, на полпути к бару в её другом конце. Не слишком-то и близко, но делать всё равно нечего…

Он оторвался от стены…

Ну вот и она – скамейка. Эх, Крыс Крыс…

Да. Старый дурогон. Жалко его…

В двух шагах, под сухой грушей, поблескивает никель широко расставленных колёс кресла-каталки, где фигура в шляпе с клетчато-мягкими полями уронила голову себе на грудь окутанную однотонно-серым пледом.

Впавший в дрёму паралитик блуждает в грёзах о былом, когда борт Дугласа VC-54C, по кличке Священная Корова, гудел моторами сквозь облака – доставить, чтоб он мог поставить свой автограф… да, бумага на троих… амбулатория в Крыму… ходячие союзники…

Он опустился на скамью. Всё в точности, как раз вон там, метрах в пяти правее, его босые ступни ощутили жар перегретого асфальта в тот первый раз.

Совсем ещё неопытный салага был, башку себе расколошматил, покуда Епифановне дошло чего он, собственно, от неё хочет…

А то как будто бы теперь намного стал умнее, помимо навыка общения с бесхозной раковиной. Но, кстати, в её тьме ему открылось собственное имя.

– Кеха, ну ты как ващще, брателло?

Словно от синхронного укуса парой тропических москитов сразу, он дёрнулся на одном и том же месте, где сидел, в растерянности: куда чеснуть?.

Поозирался… ни хрена как меня белка глючит, уже и голоса нагрянули.

– Да перестань ты харапудиться, чувак. А то ж Они вычислят. Прикинься, что воробышков кормишь.

– Какие ёб… то есть… ещё воробышки?. Ты кто? Где?

– А да… щас…

На тротуаре у ног Кеши обутых в опоссумовые мокасины, с радостными чиками-чириками, откуда ни возьмись запрыгали два серо-бурых воробья.

Третий нагло уселся на серебряную пряжку поверх берцы правого.

Тут он оп*издинел… ну то есть аххуел… (у нас, в конце концов, здесь приличный сайт образцовой нормативности).

– Только ко мне смотри не поворачивайся, чтобы Они не засекли.

Эти придурки повелись, будто я немой и всё, на что гожусь – гнуть ложки взглядом.

Голос явно исходил от кресла с дремлющей фигурой в шляпе.

– Как ты узнал моё имя? Тоже трисомия подсказала?

– Сам ты жертва даунизма. У меня другой случай. А про тебя я